Выбрать волю (СИ) - Берестова Мария

Эсна обнаружила Кэси в слезах: малышка не понимала, почему Дерек перестал к ней приходить, и никто не мог объяснить ей этого внятно. Надо признать, что Эсна и сама так растерялась, что подумывала тут же и сбежать; но жалость всё же овладела её сердцем, и она нашла в себе силы поговорить с ребёнком.

— Почему ты не любишь дочь? — спросила она после обеда, снова придя помогать Грэхарду с бумагами.

Тот посмотрел на неё с большим недоумением. По лицу его стало понятно, что ему действительно пришлось приложить некоторые интеллектуальные усилия, чтобы припомнить, что дочь у него действительно есть.

— Почему я должен её любить? — обиженно парировал он, увидев в её вопросе упрёк.

Она смерила его долгим взглядом и признала:

— Да, действительно.

Она было перешла к деловым вопросам, но он прервал её:

— Почему ты вообще о ней вспомнила?

Пораздумывав внутри себя, она призналась:

— Дерек просил меня присмотреть за ней.

Грэхард скривился, как от зубной боли, затем нахмурился и уточнил:

— Но он разве виделся с нею?

Эсна холодно повела плечом и ответил:

— Каждый день.

С тяжёлым вздохом Грэхард уронил лицо в ладони и зарылся пальцам и в бороду.

— Я, кажется, вообще ничего о нём не знал, — глухо пробормотал он.

Она тихо обняла его со спины.

Он повернулся и прижался к ней головой, вдыхая запах её духов. Она погладила его по волосам.

Это продолжалась минут пять, после чего он поднял на неё глаза и мрачно констатировал:

— Ты бы тоже ушла, если бы я отпустил, да?

Она посмотрела на него с некоторыми недоумением и сказала:

— Нет.

Её судьба теперь виделась ей только здесь, и она полагала, что проблемы в отношениях с супругом — это не та причина, из-за которой ей нужно всё бросать. Не то чтобы она отличалась большой последовательностью в своих чувствах и решениях, но, возможно, её восприятие больше зависело от того, с какой стороны она видела Грэхарда в настоящий момент. Сейчас он не пугал её, а вызывал жалость, поэтому ей хотелось оставаться рядом и поддерживать его.

— Ведь врёшь, — беззлобно обличил Грэхард, целуя её ладонь. Её холодность была слишком очевидна, чтобы неверно интерпретировать её внимание к нему.

— Нет! — немного обижено повторила она.

Он вздохнул, очевидно, совсем ей не веря, и снова попросил:

— Не оставляй меня.

— Не оставлю, — лаконично пообещала она.

Он встал и привлёк её к себе, целуя.

Она ответила.

В тех случаях, когда он не был груб и поспешен, он очень нравился ей как мужчина.

Пункт «Примирение с Грэхардом», был, определённо, выполнен и даже перевыполнен.

А вот пункт «Разобрать бумаги» пришлось перенести.

...на другое утро они приняли князя Кьерина в одной из гостиных Среднего дворца.

С порога углядев дочь — чего никак не ожидал — он аж споткнулся и расплылся в ласковой улыбке.

— Ваше повелительство, — тем не менее, сперва поклонился он владыке, и лишь потом подошёл ближе: — Эсни?

Та бросила на мужа вопросительный взгляд. Он удивлённо приподнял брови и всем своим видом изобразил: «Прекрати делать из меня тирана!»

Она еле слышно фыркнула себе под нос и бросилась в объятия отца.

— Эсни... — гладил он её по волосам. — Мы так переживали...

— Я сильно простыла, — поспешно объяснила своё долгое отсутствие та. — А потом... — она обернулась на мужа, ища поддержки, и он любезно перехватил нить беседы и разъяснил:

— А потом у меня пропал ординарец, и мы предполагали похищение, поэтому усилил меры безопасности.

— Похищение? — приподнял брови словно бы в удивлении князь, который и сам пришёл именно к такому предположению, но хотел послушать более надёжные источники информации, раз те разговорились.

Мрачно смерив князя взглядом, Грэхард движением руки предложил всем сесть и сухо разъяснил:

— Это было ошибочное предположение. Он просто сорвался со скалы.

По официальной версии для тех, кого почему-то заинтересовало, куда запропал Дерек, говорилось, что тот отправился проверить что-то на Западной башне, неудачно попал под осенний шторм и разбился о скалы.

— Что ж, — несколько растеряно отреагировал князь, который не ожидал такого простого объяснения, — Рад, что всё прояснилось. Эсни, — повернулся он к дочери, — я, собственно, с радостными новостями, — он лукаво улыбнулся в усы, наклонился к ней и поведал: — Княжеский совет постановил, что шхуна принадлежит тебе.

По правде говоря, сейчас Эсне было совсем не до той истории с яхтой, но отец сиял улыбкой столь гордой, что ей не хотелось его разочаровывать. Она старательно разсиялась всем лицом и бросилась ему на шею с громким:

— Отец! У вас всё-таки получилось!

Грэхард с минуту наблюдал за этим ликованием, после чего рискнул уточнить:

— Что ещё за шхуна?

Эсна порывисто и многословно, сияя яркими улыбками, эмоционально взмахивая руками и осеняя сияющими благодарными взглядами то отца, то мужа, пересказала всю историю своих терзаний по поводу яхточки, которую ей так старательно мешали вернуть.

Выслушав её излияния, Грэхард нахмурился и с упрёком спросил:

— Солнечная, а мне ты об этом сказать не могла? Вопрос решался одной подписью. — Заметив, как посмурнел князь, он повернулся к нему и раздражённо отмахнулся: — Ах, не ревнуйте, адмирал. Я понимаю ваше желание порадеть о дочери, но в этом случае совсем не обязательно было так всё усложнять.

— Я так и знала, — неожиданно рассмеялась Эсна, припомнив старый разговор, — нужно было просить не вазу из лазурита, а сразу яхту!

Грэхард, припомнивший ту же историю, осторожно улыбнулся.

Ничего не понимающий князь приподнял брови и переспросил:

— Так это ты сама у него просила ту?.. — он бросил недовольный взгляд на владыку, припомнив отвергнутый дар, после чего с укором посмотрел на дочь. — Эсна!

— Что? — весело отозвалась та, перепархивая поближе к супругу. — Его повелительство предложил — я и выбрала!

Князь с некоторым недовольством наблюдал, как дочь устроилась на подлокотнике кресла владыки, гибко подалась к нему всем телом, засветил всё лицо нежностью и радостью, а тот, поймав её взгляд, приобнял её за талию. Они, совершенно точно, не выглядели как люди, которые недавно рассорились насмерть.

«Ну Треймер!» — недовольно помянул адмирал своего осведомителя.

Когда князя всё же выпроводили, Грэхард повернулся к супруге и с некоторой настороженностью переспросил:

— И что это сейчас была за демонстрация?

Отношения их, конечно, потеплели, но Эсна столь явно и недвусмысленно старалась сегодня показать, что они потеплели гораздо больше, чем было на самом деле, что у него возникли закономерные вопросы.

— Ты чем-то недоволен? — легкомысленно уточнила она, доедая оставшееся от встречи пирожное.

Он прищурился:

— Нет, просто хочу узнать, как за это придётся расплачиваться.

Её лицо отразило искреннее удивление.

Он сложил руки на груди, нависнув над ней, и уточнил:

— С чего бы такие милости для страшного, мрачного, тираничного и жестокого мужа?

Эсна неплохо умела притворяться, но Грэхард, как ни мало чувствителен был к такого рода вещам, однозначно понимал, что примирение их получилось пока скорее формальным, и всё это солнечное сияние, которое она только что демонстрировала, горело явно не из чувства к нему.

Он, конечно, и предположить не мог, что ей просто хотелось избежать очередного витка объяснений с отцом. Она свои решения уже приняла, и в рамках этих решений нужно было показывать свой брак так, чтобы ни у кого не возникало и тени сомнений в его удачности.

Она облизала крем с пальцев, вздохнула и попросила:

— Не нависай так, пожалуйста, о страшный и жестокий муж.

Мышцы его лица слегка расслабились; губы дрогнули в лёгкой улыбке.

Он сел прямо на пол у её ног, выгнул бровь и с вызовом спросил:

— Так лучше?

С нарочитой тревогой она оглядела его, наклонилась и призналась: