Стефани Майер - Сумерки

— Мама, ты что, не слышала? Из-за школы и Чарли. — Я пожала плечами — и тут же взвизгнула от боли.

Рене всплеснула руками и, вероятно, хотела потрепать меня по щеке, но не решилась. Единственным незабинтованным местом на лице был лоб, его-то она и погладила.

— Белла, детка, ты ведь ненавидишь Форкс!

— Там не так уж и плохо.

Мама нахмурилась, ее взгляд метался от меня к Эдварду.

— Все из-за этого мальчика? — прошептала она.

Я уже открыла рот, чтобы соврать, однако Рене смотрела на меня слишком внимательно и наверняка заметила бы подвох.

— Ну, отчасти из-за него, — признала я. Надеюсь, мама довольна, а подробности ей ни к чему. — Ты с Эдвардом уже поговорила?

— Да, — неуверенно ответила Рене. — И нам с тобой есть, что обсудить.

Так! Вот это уже интересно!

— Что такое?

— Кажется, парень в тебя влюблен! — негромко заявила она, будто в этом было что-то постыдное.

— По-моему, тоже, — будто по секрету призналась я.

— А ты как к нему относишься? — Мама и не старалась скрыть свое любопытство.

Тяжело вздохнув, я отвела глаза. Как бы близки мы ни были с мамой, откровенничать не хотелось.

— Он сводит меня с ума! — Наверное, именно так говорят семнадцатилетние девушки о своих парнях.

— Кем он хочет стать, когда вырастет? — поинтересовалась Рене.

Я с трудом подавила улыбку.

— Эдвард так умен, что сможет поступить в любой колледж! А больше всего он любит музыку.

— Он музыкант? — с неподдельным ужасом переспросила мама.

— Не бойся, все не так страшно! Он играет на рояле и сам сочиняет этюды.

— Правда? — изумленно переспросила Рене.

— Да, видела бы ты его рояль!

— Все это здорово, и он такой красавчик! Но, Белла, ты еще слишком молода… — не смогла договорить мама. Если не ошибаюсь, в последний раз она давила на меня родительским авторитетом, когда мне было лет восемь. С тех пор мы стали подружками и общались на равных.

— Знаю, мама. Не беспокойся, это всего лишь роман!

— Тогда все в порядке, — обрадовалась она. Рене вздохнула и украдкой взглянула на большие круглые часы на стене.

— Тебе пора? Она закусила губу.

— Фил должен скоро позвонить… Я же не знала, что ты придешь в себя.

— Все в порядке, мама. — Я постаралась скрыть облегчение. — Обо мне есть кому позаботиться.

— Скоро вернусь! — пообещала она и гордо добавила: — Знаешь, я ведь здесь ночевала!

— Мама, ну зачем?! Можешь спокойно спать дома, я все равно не замечу разницы! — От большого количества болеутоляющих мне было трудно говорить. Я чувствовала себя усталой и измотанной, хотя проспала несколько суток подряд.

— Мне было страшно, — нехотя призналась Рене. — В нашем районе совершено преступление, я боюсь оставаться одна.

— Что случилось?

— Кто-то ворвался в балетную студию и спалил ее дотла! А перед обгоревшим зданием бросили угнанную машину. Милая, помнишь свой танцкласс? Именно там все и случилось…

— Помню, — ответила я, задрожав.

— Если хочешь, я останусь с тобой! — великодушно предложила мама.

— Нет, лучше иди, отдохни. Со мной ведь Эдвард! Именно поэтому она хотела остаться.

— Вечером вернусь, — угрожающе заявила Рене, взглянув на Эдварда.

— Я люблю тебя, мама.

— Я тоже люблю тебя, Белла! Пожалуйста, впредь смотри под ноги, а то я чуть с ума не сошла от беспокойства.

Эдвард ухмыльнулся, продолжая симулировать сон.

Через секунду в палату вошла медсестра и поправила капельницу. Мама поцеловала меня в лоб, погладила забинтованную руку и вышла.

Медсестра измерила пульс и давление.

— Белла, тебя что-то беспокоит? Пульс слишком высокий!

— Да нет, все в порядке, — улыбнулась я.

— Пойду скажу старшей медсестре, что ты проснулась. Она придет через минуту!

Не успела дверь закрыться, как Эдвард уже сидел у моей кровати.

— Это ты украл машину?

— Отличная тачка, очень быстрая! — отозвался он. Причем без малейших сожалений.

— Как выспался? — поддела я.

Мой вопрос Эдвард пропустил мимо ушей.

— Интересно…

— Что именно?

— Даже удивительно. — Его тигриные глаза сузились. — Флорида, солнце, тепло, мама рядом… Я думал, именно об этом ты и мечтаешь!

Интересно, к чему это он?

— Во Флориде тебе придется сидеть целыми днями взаперти…

Каллен ухмыльнулся, а потом внезапно помрачнел.

— Белла, я бы остался в Форксе или любом другом городе, лишь бы не причинять тебе неприятности.

Сначала я ничего не поняла и тупо смотрела на его прекрасное лицо. Однако постепенно слова одно за другим сложились в страшный узор. Я едва слышала участившийся писк прибора, стало невозможно дышать, и страшно заболели ребра.

Эдвард подавленно молчал, наверняка понимая, что меня мучает боль, не имеющая никакого отношения к переломам.

В этот момент в палату вошла старшая медсестра. Эдвард замер у монитора, делая вид, что следит за кривой пульса.

— Думаю, обезболивающие тебе не помешают, — проговорила женщина, приготовив новую порцию лекарства.

— Нет, пожалуйста! — заволновалась я. — Давайте попробуем без них!

Пока не объяснюсь с Эдвардом о сне не может быть и речи.

— Деточка, не стоит геройствовать. Лишние нагрузки твоему организму ни к чему.

Я упрямо покачала головой, и медсестра нахмурилась.

— Ладно, — вздохнула она. — Если передумаешь, нажми на кнопку вызова.

Строго посмотрев на Эдварда, женщина вышла из палаты.

Прохладные ладони коснулись моего лица, словно пытаясь укротить бешеный пульс.

— Шшш, Белла, успокойся.

— Не бросай меня, — обреченно взмолилась я.

— Не брошу, — пообещал он. — А теперь постарайся расслабиться, не то я позову сестру и скажу, что ты буйствуешь.

Увы, пульс не восстанавливался.

— Белла, я никуда не уезжаю! — В его голосе зазвучала паника. — Останусь с тобой, пока ты не выздоровеешь!

— Поклянись! — шепотом потребовала я, пытаясь контролировать дыхание. Сердце так колотилось, что ребра вибрировали.

Заключив мое лицо в ладони, Эдвард заглянул в глаза.

— Клянусь, — серьезно проговорил он.

Он впился в меня взглядом, и постепенно дыхание пришло в норму, тело расслабилось, прибор запищал в нормальном ритме. Сегодня волшебные глаза были темными, ближе к черному, чем к золотому.

— Уже лучше?

— Да, — осторожно ответила я.

Эдвард покачал головой и пробормотал что-то неразборчивое. Кажется, я расслышала слово «гиперчувствительность»