Марина Ефиминюк - Магические узы

Меня трясло от неожиданного открытия, а молодой человек преспокойно выбрался из салона, не обращая внимания на недовольные сигналы водителей, стремившихся объехать образовавшийся затор. Парень на всякий случай проверил бампер на предмет царапин, и направился ко мне. Дрожащей рукой, я поспешно заблокировала дверь, а незнакомец уже вырос рядом с «Чайкой» и стучался в окно. Каждый удар по стеклу заставлял меня вздрагивать и все сильнее вжимать голову в плечи.

– Эй, ты не ушиблась? – донеслось до меня через звон в ушах.

– Что?

Я с изумлением уставилась на парня. Он, одетый в белую футболку и приспущенные мешковатые порты, широко и заразительно улыбался, опираясь на горбатую крышу отцовской посудины. Тут мой метавшийся взор зацепился за маленькую, но ужасно знакомую татуировку на крепком запястье молодого человека. Точно такой же рисунок четырехлистного клевера украшал руку Богдана. Неожиданно открытие самым непостижимым образом успокоило меня. Несмело улыбнувшись, я стала быстро крутить ручку, и стекло на двери, нехорошо скрипя, опустилось.

– Я думал, ты мне половину передка снесешь, – в глазах молодого человека загорелось шальное веселье.

– Я тоже, – пробубнила я, краснея. Вид у меня, признаться, был исключительно дурацкий. Надо же за несколько коротких секунд столько глупостей вообразить!

– Ну, что, поехали? Птаха…

Он озорно подмигнул, и я, неуютно поежившись, поерзала на кресле. Птаха… Одно слово, и мое хваленое спокойствие испарилось утренним дымком.

– Куда поехали?

– Как куда? – случайный знакомый развел руками. Его короткие ногти покрывал слой черного лака. – Ты по своим делам, а я по своим. Ты поворот заблокировала, – между тем, продолжил парень, кивнув в сторону перекрестка, посреди которого стояла будочка с дорожным постовым.

Страж уже вытягивал голову в белой форменной фуражке, стараясь за нескончаемым потоком автокаров, разглядеть нас, нарушителей порядка, взбаламутивших стройное налаженное движение по проспекту. Постовой со свирепым видом истошно засвистел. Заливистый сигнал облетел перекресток, заставляя проносившиеся автокары опасливо сбросить скорость.

– Ох, точно, заблокировала, – покаянно пробормотала я, отыскивая на ощупь рычаг завода. Разбуженная от дремы «Чайка» недовольно заворчала и нехорошо затряслась.

– Слушай, – парень быстро и воровато оглянулся к напрягшемуся стражу дорожного порядка, – а давай я тебя довезу к твоей конторе? Оставляй здесь свой раритет. Ты так водишь, что, боюсь, не доедешь. Мне тогда… – он осекся, явно сболтнув лишнего.

Страх сжал мне горло. Короткое мгновение мы с новым знакомым разглядывали друг друга, и он излучал фальшивое дружелюбие. Глядя в открытое улыбчивое лицо мальчишки с черными глазами, не верилось, что он мог являться угрозой для жизни.

– Сама справлюсь, – прошипела я сквозь зубы, изо всех сил нажимая на тугую педаль газа.

Парень едва успел отскочить, а «Чайка», бешено взревев и выпустив в воздух облако зеленоватого дыма, сорвалась с места. Старенький отцовский автокар, распугивая слишком дерзких соседей, огласил перекресток рыкающим воем и устремился к центру города.

В людном светлом холле «Веселены Прекрасной» меня, как всегда, встретили старинные напольные часы с позолоченными острыми стрелками на белом циферблате. Безошибочно определив полдень, они загудели, наполняя здание гулкими басовитыми перекатами. На суетившихся клерков с высоты бросал презрительные взоры портрет умершего хозяина Лосиана Толтеа.

– Слушай, Истомин, – бормотала я в коммуникатор, поднимаясь по мраморной лестнице в приемную к эльфийке Лори, – перезвони мне немедленно! Мне нечеловечески страшно. Везде мерещится этот с самострелом! Я даже угнала отцовскую «Чайку»! Вокруг творится ужасное. Позвони через минуту и скажи, что я все придумала! Слышишь? Ну, все пока.

В приемной царила непривычная тишина, и излюбленное место конторских лентяев, питьевой фонтанчик, пустовало. Красавица Лори в ослепительной ярко-розовой блузке с деятельным видом двумя пальцами стучала по клавиатуре лэптопа. Вместо обычного морока круглых конторских часов над платиновой макушкой эльфийки горели синие цифры.

Опасливо покосившись на дубовую дверь в кабинет большого начальника, я прошмыгнула в коридор к своей рабочей каморке. В длинном проходе не было ни души, лишь раздавались приглушенные голоса трудолюбивых клерков да звонки зеркальных коммуникаторов. Дверь в крошечную захламленную комнатенку оказалась наглухо запертой. Пришлось вернуться в приемную к Лори, у которой хранились ключи.

– Истомина, – она подняла голову и скользнула по мне ленивым взором, – твой страшненький подходил… – ее прехорошенькое личико с пухлым ртом скривилось в безуспешной попытке вспомнить имя работника, – ну, этот в толстых очках…

– Здышко? – подсказала я.

– Ага, – Лори надула большой розовый пузырь из жевательной смолы и смачно лопнула его. Резкий звук, ударив по моим оголенным нервам, прозвучал громким выстрелом и вознесся к высокому потолку.

– А где сейчас Здышко? У начальника? – я скосила глаза на дубовую дверь, и колени меленько задрожали.

– Не-а, – протянула секретарь, поправив блузочку, – на склад пошел. Сказал, чтобы ты присоединялась.

– Из-за крови пошел? – заговорщическим шепотом уточнила я, чувствуя себя аггелом перед повешеньем, и даже придвинулась к эльфийке.

– Может, из-за крови, – встряхнула густой шевелюрой Лори, обдавая меня облаком сладких благовоний, – но я думаю, по глупости. В твердой памяти в этот склеп никто не полезет!

– Придется полезть, – заключила я со вздохом и плюхнула на секретарский стол пальто и ридикюль. – Пусть у тебя побудет.

– Ладно, – Лори без интереса пожала плечами и пальчиком отодвинула мои вещи на самый край, едва не сбросив на пол.

Спустившись по крутой каменной лестничке между двумя глухими стенами, прежде чем открыть, я помялась у тяжелой железной двери подземелья. Из-под нее несло сквозняком, и струились тонкие едва заметные щупальца тумана, уже заполнявшего маленькую холодную рекреацию.

Пахнущий сыростью и землей склад погрузился в молочно-белую дымку, густо стелившуюся по каменному ледяному полу. Клубы скрывали нижние полки стеллажей, и превращали подземелье в сказочную лабораторию сумасшедшего чернокнижника. Помявшись на пороге, я мигом продрогла и затряслась.

– Здышко! Ждана!

Эхо подхватило имена, разнося их по бесконечному помещению, утопавшему в сумраке. Ответа не последовало. Тишину тревожили лишь шорох крыс и неясные потусторонние звуки, похожие на шепотки. Никаких громогласных воплей большого начальника, от мощи которых раскачивались бы светильники, не слышалось. Признаться, после тревожного звонка Здышко меня даже охватило необъяснимое разочарование.

Пугливо оглядываясь на безлюдный проход, я направилась к стеллажу, разгромленному нами накануне. В густом тумане не было видно ног, а под подошвами захрустели осколки. Тут я остановилась, испуганно вертя головой. На полках по-прежнему лежали перевернутые пустые и побитые бутыли. Похоже, никто не удосужился прибраться здесь…

Вернее, погром еще не обнаружили!

Догадка вспыхнула ослепляющим всполохом, и страх вскипел в жилах с новой силой. Без промедления я развернулась, едва не поскользнувшись на заледеневшей луже лосьона, и бросилась наутек. Только феноменально глупая барышня могла попасться в подобную ловушку!

Мчась к выходу, я разгоняла густой колыхавшийся туман, похожий на мыльную пену. Собственное тяжелое дыхание пугало, и вместе с коротким громогласным щелчком рубильника, облетевшим подземелье, склад погрузился в кромешную темноту. В бутылях на полках вспыхнули сотни крошечных магических спиралек и шариков, отбрасывавших неяркое разноцветное сияние.

Дезориентированная мглой я остановилась, закрутившись на месте, и остолбенела, когда между стеллажей мелькнула черная тень, показавшаяся ожившим клоком тьмы. В следующий момент мощный толчок в спину сбил меня с ног. Я рухнула на ледяной пол, и меня поглотил влажный туман. В плече нехорошо хрустнуло. Через секунду, не давая опомниться, чужие сильные руки схватили меня за футболку, вздергивая на ноги.

– Отдай браслет! – прорычал глухой голос.

Нападающий отшвырнул меня. Не в силах сопротивляться, скованная ужасом, я врезалась в затрясшийся от удара стеллаж. В тишине зазвенели потревоженные стеклянные сосуды. Застонав, я сползла на каменные плиты, утопая в тумане, и от резкой боли в ушибленной спине на глаза навернулись слезы.

– Я тебе его вчера отдала! – выкрикнула я, судорожно хватаясь за полки, чтобы подняться.

Он снова бросился в мою сторону, похожий на злобный призрак, но теперь у меня получилось неловко отпрыгнуть, хорошенько шибанувшись о стеллаж. Сверху слетела банка и с оглушительным звоном рассыпалась осколками и брызгами лосьона. Влажный сырой воздух приторно запах розами.