Хизер Диксон - Сплетение

— А т-танцы? — спросила Кловия, запинаясь.

Азалия прикусила губу и отвернулась.

— Уух! — Дельфиния поднесла изящную ручку ко лбу, закрыла глаза и упала на деревянный пол. Бум-бум, бум.

Она лежала на полу, не шевелясь.

— Ой, вставай, Делфи! — сказала Брэмбл. — Во время обморока люди разбивают голову об пол. И это совсем не романтично.

— Целый год! — завопила Дельфиния. — Нам нельзя танцевать целый год! Я же умру без танцев!

— М-Матушка позволила бы нам танцевать, — вставила Айви.

При упоминании Матушки самообладание девочек, и без того подорванное, окончательно потерпело крах, и Азалия снова оказалась в эпицентре рыдающих сестер.

Азалии и самой хотелось расплакаться. Она ненавидела это ощущение, будто делаешь незнакомое па, постоянно ошибаясь и путая фигуры, а это происходила настолько редко — она отлично знала любой танец, — что сама мысль о неуклюжих движениях пугала ее.

В этот раз было в тысячу раз хуже. Дворец, известный своими высокими сводчатыми окнами, через которые свет наполнял комнаты и коридоры, окутал занавес, превращая день в непроглядную тьму. Их будут держать внутри, как в клетке, подобно тем любопытным птичкам в магазчике на Хамптон стрит, и выпускать лишь по Делам Королевской Важности, предстоящие невыносимо редко. Если бы только Матушка была здесь…

Горло у Азалии сдавило, подбородок задрожал — она презирала себя за эту слабость. Матушка бы знала, что делать. Прикусив губу, чтобы не заплакать, Азалия достала платок Матушки. Серебро заблестело на свету, являя то особенное чувство покалывания. Азалии полегчало, казалось, она может даже улыбнуться. Что-то было в этом платке, что-то неведомое ей.

Однако, Азалия точно знала одно: она была способным учеником. Когда она сбивалась, делая па, уже через мгновение она улавливала ритм и плавно выполняла движение. Если Матушка могла устранять трудности, то она может тоже.

Азалия помогла Дельфинии подняться с пола и посадила пятилетнюю Айви на стол, зачерпывая ей из кастрюли дополнительную порцию каши. Аппетит у Айви был ненасытный. Азалия нежно утирала слезы сестрам и утешала их.

— Ш-ш, — успокаивала Азалия. — Это только на один год. Я позабочусь о вас. Я обещаю.

Следующим вечером девочки накрыли на стол в столовой, настроение их было таким же мрачным, как и портьеры. Столовая располагалась в старом уютном помещении — длинный стол, шкафы с выдвижными ящиками и арочные дверные проемы, окаймленные занавесками. Огонь в большом камине освещал угрюмые лица девочек, не смирившихся с заглушенным дневным светом. Они слышали, как часы на башне пробили семь, и как столовое серебро звенело о тарелки.

— Они не могут остановить куранты, — сказала Дельфиния. — Для этого понадобится настоящий часовщик.

Азалия любила эти гигантские часы и скрипящие колокола на крыше дворца, сопровождающие бой часов ненастроенным перезвоном. От этого в замке чувствовалась жизнь, ощущение, которое так нужно было ей сейчас, когда все вокруг подавляло.

— Король не позволит остановить их, — сказала Азалия, помогая Кейл в ее детском стульчике. — Матушка слишком сильно их любила.

При упоминании Короля девочки затихли. Флора подняла аккуратный пальчик, будто она была на уроках.

— Лия, — обратилась она, — ты правда думаешь, что он действительно имел это в виду? Когда говорил, что…

— Конечно же нет, — ответила Азалия, ободряюще улыбаясь ей и ее близняшке Злате. — Он всего лишь очень расстроенный, как один из персонажей в книгах Евы.

— Я не уверена, — Ева уставилась себе в тарелку. — В сказках дети называют своих отцов Папа. — Она сняла очки и потерла глаза.

Азалия замешкала. Они никогда не были, как следует, близки с Королем, но, по крайней мере, он всегда приходил на завтрак и ужин. У них было правило — ужинать семьей. Теперь, эти несколько прошедших дней он запирался в библиотеке, посвящая себя Делам Королевской Важности, и полностью игнорировал дочерей.

— Он ни разу не сидел с нами за столом после Сочельника, — сказала Дельфиния. — И он совсем не выходит. Я чувствую себя сиротой.

Будто по сигналу, голос Короля эхом разлетелся по залам. Строгие слова были неразборчивы, но, совершенно определенно, доносились из библиотеки. Девочки устремились на выход, но Азалия удержала их.

— Поправьте юбки, все вы, руки на подоле. Кловия, придай им подобающий вид. Я и Брэмбл сходим за ним. Вести себя хорошо. — Азалия бросила на Дельфинию надменный взгляд. — Сироты, ради всего святого.

Идя через темные коридоры с выцветшими обоями и неудачными портретами, Азалия сжимала руку Брэмбл, которая с такой же силой сдавливала руку старшей сестры в ответ. Азалия считала, что она не скучает по Королю, его строгому следованию правил и всем этим формальностям, но волнение в груди доказывало обратное.

Войдя в вестибюль, они увидели Короля, беседующего с молодым человеком возле библиотеки. Джентльмен поднял глаза, когда вошли Азалия и Брэмбл. Даже учитывая, что помещение было очень слабо освещено, черные полотна покрывали окна, свет все же отражался в теплых карих глазах гостя. Лорд Брэдфорд!

Король тоже посмотрел на них и неодобрительно сдвинул брови. Его борода была идеально подстрижена, одет он был в свежий костюм, но выглядел полуголодным. Азалия ощутила благодарность за то, что у них на ужин были рыбные пироги. Они придавали сил.

— Наконец-то вы вышли! — сказала Брэмбл. — Давно пора!

— Мы ждем вас в столовой, — произнесла Азалия. — Мы не начнем без вас.

— Правило номер восемнадцать, — напомнила Брэмбл.

Лицо Короля стало еще более суровым.

— У меня важные дела, — сказал он. Холодно, официально, строго. — Этот молодой человек остановит куранты на время траура.

— Остановит куранты! — вспыхнула Брэмбл. — Что? Сударь, вы не можете! Матушка так любила их! Она даже придумала короткий танец для них — вы же помните! — Она схватила Короля за руку, на ее лице читалась мольба.

Брэмбл! Что же ты?подумала Азалия. Взгляд ледяных голубых глаз Короля при слове «Матушка» стал еще более холодный и суровый.

— Все в порядке, — быстро сказала она, надеясь все исправить. — Я провожу его в башню. Вы можете отправиться ужинать.

— Очень хорошо. Вы можете отвести его. А вы, барыншня. — Король высвободился из рук Брэмбл, — отправитесь к вашим сестрам немедленно.

Сердце Азалии затрепетало от надежды, но Король прошагал мимо нее, взял с вешалки пальто и рывком открыл входную дверь вестибюля. Надежда обернулась негодованием. Он… он уходит! Перед тем, как он захлопнул дверь, Азалия, превозмогая боль, задержала ее, поставив ступню в проем.