Плен - Сильвия Мерседес

Нилла прикусила губу до крови.

— Может, это к лучшему? — прошептала она. — Если Розовую книгу забрать, это освободит его? Если кошмар убрать, ему не нужно будет биться. Может, он сможет покинуть Роузвард, вернуться в свой мир. Жить.

Будто король-фейри, проклявший его, допустил бы такое.

Она сжала кулаки.

— Тебе-то что? — прорычала она. — Ты не знаешь его, а то, что ты знаешь, не идет ему на пользу. Он — мифато, в конце концов. Да, он был с тобой добрым эти несколько дней, но что это меняет?

Она могла спорить, сколько хотела. Правда оставалась: она не хотела целовать его. Это… Нилла нахмурилась и провела ладонью подносом. Она не хотела отравлять его. Но если выпадет шанс, она должна его использовать.

— Чушь, — буркнула она и вдруг выдвинула ящик трюмо с такой силой, что зеркало загремело в раме. Она порылась там в поисках гребня или шпилек, чтобы усмирить спутанные волосы. Если она хотела изобразить леди, стоило постараться. Она залезла глубже в ящик.

Пальцы задели что-то холодное, твердое и гладкое. И цепочку.

Нилла с любопытством потянула за золотую цепочку, вытащила кулон, который блестел даже в тусклом свете. Это был овальный медальон с цветущей розой спереди. Нилла покрутила его несколько раз, а потом открыла и увидела изящную косичку волос внутри: черные волосы были сплетены с золотыми. На другой стороне была надпись, исполненная изящным почерком. Нилла поднесла медальон близко к лицу, чтобы разобрать ее.

Вечно твой.

СС

— СС, — прошептала Нилла. — Соран Сильвери? — она коснулась косички волос кончиком пальца.

И задумалась.

5

— Замри, — шепнул Соран.

Виверна упрямо выпятила грудь и посмотрела глазом-бусинкой за магом. Вздохнув, она опустилась, свесив нос со стола, раненое крыло было раскрыто перед Сораном.

Строго глядя на виверну, Соран склонился над крылом. Он видел это как крыло, конечно, — голубая кожа с изящными лиловыми венами. Но он видел и заклинание под этим — пергамент и чернила, которыми виверна была оживлена. Его рукой.

Крыло было плохо порвано, пробито гадким рогом единорога. И пергамент, на котором было написано заклинание, тоже был разорван. Соран пригляделся, используя неловкие серебряные ладони, чтобы сдвинуть порванную кожу, соединить слова. Нужно было залатать или переписать эту часть, чтобы виверна полетела.

У локтя мага ждали чернильница и перо. Ему нужно было написать чары заново, начисто. Даже не все заклинание, только порванную часть. Когда-то он мог сделать это за один вечер, не вспотев.

Соран нахмурился сильнее. Он уже пытался несколько раз помочь виверне, знал, что будет, если он попробует снова. Его неуклюжие ладони надавят или слишком много, или слишком слабо. Перо будет дрожать в руке. Чернила будут капать и ставить кляксы. Магия будет вылетать из него вспышками. Он мог все ухудшить.

— Прррлт? — виверна подняла голову, моргнула, глядя на него, веки двигались не одновременно.

— Знаю, дружок, — Соран отклонился на стуле. — Знаю, ты хочешь к товарищам в воздухе. Хотел бы я тебе помочь.

Виверна склонила голову и показала ему язык, как змея. Ее взгляд был с обвинением.

Соран нахмурился.

— Думаешь, я не думал об этом? Но риска много. И она может не смочь понять магию, — он опустил капюшон на плечи и провел рукой по волосам. — Тебе лучше принять, что ты уже не будешь такой, как раньше. Не сможешь снова летать близко к солнцу…

Виверна заурчала и склонила голову. А потом, фыркнув, повернула голову и стала чистить гребень на спине. Наверное, ей было плевать, полетит ли она снова. Она была не самой умной в стае, и за дни у камина она растолстела на блюдах девушки.

Соран склонился над крылом и заклинанием. Он не ради виверны вытащил инструменты своего искусства. Он хотел доказать себе, что не боялся попробовать и стараться, пока усилием воли не заставит навыки вернуться в пострадавшие ладони, одолев проклятие Лодираля.

Это была глупая мечта. Он знал это.

Он уткнулся лицом в ладони, холодные на его недавно побритом лице. Он провел долгий день, шагая по берегам Роузварда, проверяя все камни защиты. Три были испорчены, но не так, как первый, ближе всего к маяку. Так через пару циклов в море остров окажется на милости любого голодного или любопытного зверя фейри. Он скоро лишится оружия против них.

Ситуация не была отчаянной. Пока что. Но скоро будет плохо.

Он поднял голову, посмотрел на окно высоко в стене. Небо потемнело с тех пор, как он вернулся в маяк. Близились сумерки.

— Где она?

Соран повернулся на стуле, посмотрел на дверь. Поняв, что он сделал, он выругался и повернулся к крылу виверны. Он не должен был переживать. Не его делом было, когда она приходила и уходила. Им обоим было бы лучше, если бы она опомнилась и покинула Роузвард. И даже не попрощалась бы.

Но он снова смотрел на дверь. Ждал, гадал… надеялся…

Виверна подняла голову, сосредоточила взгляд, насторожившись. Она что-то услышала.

Соран отказывался разворачиваться. Он взял перо, опустил в чернила, стал снова писать. Он заставлял руку не дрожать, заставлял голову сосредоточиться. Он мог сделать ровную черту.

Но не видел. Он прислушался, затаил дыхание.

Наконец, раньше, чем он сделал кляксу и все испортил, он поднял перо и сидел, ждал. Слушал ее шаги.

— Ты дурак, Сильвери, — прошептал он.

Но когда он услышал, как она постучала и повернула ручку двери, он не смог не улыбаться уголком рта.

* * *

Тучи собирались, когда Нилла стала видеть маяк. Новые