Рука и сердце Её Высочества - Полина Трамонтана

— Прям таки на всё? — насторожился я, но паж помотал головой.

— Может, это не больше, чем фигура речи, но слуги рассказывали, как Лайонэл мечется по комнате, когда думает, что его никто не видит. Читает какие-то стихи или баллады, то и дело повторяет имя принцессы.

— Больше похоже на одержимость, чем на влюблённость. Но мне нужны сведения другого рода, — я окинул гостиную коротким взглядом, чтобы убедиться, что никто не подслушивает, но моя осторожность оказалась напрасной.

— Свита принца ничего не знает, или очень-очень тщательно умеет скрываться, — с досадой признал Эрик.

— Это всё?

Парень кивнул, явно не слишком довольный результатами. И мне бы хотелось знать больше, но если продолжу давить на слуг, они начнут что-то подозревать.

— Ладно, тоже неплохо, — я хлопнул парня по плечу. — Сам ничего не пытайся выяснить, жди приказа.

Армандо

— Как вы посмели?! — Лучиана металась по комнате, даже не пытаясь сохранять приличествующее принцессе спокойствие.

Я стоял, все еще обливаясь потом в плотной кожаной одежде, и больше всего сейчас хотел привести себя в порядок перед банкетом, до которого, кстати, остался всего час. Ликование от победы, которое я чувствовал, снимая маску, давно уже уступило место обычной усталости, а теперь еще предстояло как-то успокоить принцессу. Но весь ее вид подсказывал, что на любое мое слово она сейчас ответит приговором. Оставалось молчать и ждать, пока она немного успокоится.

— И почему вы, Алехандро, согласились на это? — она повернулась к мечнику, который оставался невозмутимым под шквалом ее эмоций.

Принцесса остановилась у окна, пару раз взмахнула веером, но это не помогло ни избавиться от духоты, ни унять гнев. Вскоре она бросила бесполезный аксессуар на ближайшее кресло и с вопросом посмотрела на меня. Теперь она казалась чуть более спокойной, чем двадцать минут назад, и я решил, что могу заговорить.

— Позвольте объясниться, Ваше Высочество, — я говорил со всей учтивостью.

— Уж постарайтесь сказать что-нибудь убедительное в свою защиту, — фыркнула Лучиана, скрестив руки на груди.

Сейчас, раскрасневшаяся от жары и гнева, со слегка растрепанной прической, из которой на лицо выбилось несколько волнистых золотых прядей, она казалась мне особенно очаровательной. Так что я позволил себе несколько мгновений полюбоваться ею, прежде чем ответил.

Я не рассчитывал, что придется раскрывать свою личность, а поражение Бранна Алехандро должен был оправдать случайностью, но теперь, когда принцессе все стало известно, я счел, что нет смысла скрывать и причины моего поступка. Поэтому рассказал Лучиане о нападении в лесу.

Ее Высочество слушала с удивлением, и чем дольше я говорил, тем меньше оставалось в ее глазах злобы и разочарования. Завершив свою историю самыми искренними извинениями, я замолчал в надежде, что Ее Высочество не станет предавать эту историю огласке. Здесь, в маленькой запыленной комнатке, мы стояли втроем: Алехандро уже знал обо всем, что случилось на охоте, а Лучиана отлично понимает, что если о произошедшем станет еще кому-то известно, это может спровоцировать дипломатический скандал, который сейчас не нужен ни одной из сторон.

— Теперь я понимаю ваши мотивы, однако вы все же нарушили порядок, — медленно протянула Лучиана. Сейчас она выглядела скорее расстроенной, чем злой, и мое сердце кольнуло разочарование. Причинять моей принцессе боль в план не входило.

— Готов понести наказание, — я склонил голову, но исподлобья наблюдал, как Ее Высочество еще раз медленно прошлась по комнате взад-вперед, как всегда делала, когда размышляла о чем-то.

— Алехандро, — она вдруг повернулась к мечнику и смерила его задумчивым взглядом. — Вам будет назначен штраф в размере пяти месячных жалований. Можете идти.

Тренер по фехтованию поклонился с едва заметной улыбкой. Пять королевских жалований — ничтожно малая сумма для человека, который в частном порядке обучает искусству поединков самых знатных и богатых господ столицы. И принцесса прекрасно знала об этом, ведь сама когда-то была его ученицей.

— Ваши мудрость и доброта безграничны, Ваше Высочество, — с этими словами мечник вышел.

В комнате мы остались одни, и мое сердце забилось чаще. В последний раз я так волновался лет пять назад, перед первым свиданием с молодой девицей, в которую был по уши влюблен. Но сейчас мне по крайней мере хватало выдержки, чтобы скрыть эмоции. Лучиана же, кажется, думала о чем-то своем. Она едва заметно поглаживала пальцами подбородок, а взгляд устремила то ли в неизвестную даль, то ли в глубины собственных мыслей. Я смотрел на принцессу, как завороженный, и уже не имел значения ни банкет, ни моя королевская служба, лишь бы это мгновение продлилось, но Ее Высочество вдруг резко повернулась ко мне, ее тяжелый взгляд разбил вдребезги ту легкость, которую я ощущал пару мгновений назад, глядя на нее.

— Вам уже удалось выяснить, зачем Бранну понадобился кабан? — спросила она.

— Да, — я припомнил вторую беседу с ловчим, который, стоя на коленях, косился на топор, занесенный над его шеей гвардейцем, — он не хотел причинить вам вред, только показать свою удаль и таким способом вас впечатлить. Кабан по его задумке должен был выскочить на него самого, а не на вас, но вмешался кто-то третий. Кто-то подкупил Раймона, очевидно, чтобы сорвать план Бранна.

— Кто именно? — тут же оживилась принцесса. От беспомощной злобы, которая сжигала ее всего несколько минут назад, не осталось и следа.

— Точно неизвестно. Гвардеец предполагает, что тот же «меченый», но самой метки он не видел. Этот… неизвестный сказал мальчишке, что сможет освободить Лауру, но такими обещаниями мог бы разбрасываться кто угодно, — произнес я то, что уже десятки раз повторял мысленно в попытках придумать, как поймать того гада, который поставил под угрозу жизнь будущей королевы.

— А что на счет человека из свиты Карима? — меня поражало, с каким спокойствием принцесса принимала мои слова. Удивлял и тот факт, что она почти мгновенно схватывала суть происходящего, и судя по бегающим зрачкам, перебирала множество вариантов решения проблемы.

— Ничего. Один из моих слуг наблюдает за ним, но пока безрезультатно, — с сожалением признал я, хоть и ненавидел расписываться в собственном бессилии.

— Что ж… Метка монетой — не такой уж и редкий знак. Может, он есть и на ком-то другом. Она может повести нас по ложному следу, — Лучиана в задумчивости опустилась в кресло, в которое раньше кинула веер, и откинулась на его спинку, открывая нежную шею в обрамлении завитых блестящих локонов. Я поспешно отвел взгляд в окно, чтобы понапрасну