Надежда Габриэля Ролена (СИ) - Чернышева Юлиана

И именно в тот момент, когда одноимённое мне чувство умирало под возбуждённое дыхание этого урода, дверь распахнулась, ударившись о стену с громким звуком. А в следующий момент тяжесть чужого тела исчезла, давай понять, что это не слуховые галлюцинации.

Не знаю, кого я ожидала, с трудом поворачивая голову. Хотя, нет, знаю. Гейба. Но это был точно не он, демона я бы узнала даже в таком странном наряде — черной форме с бронежилетом и шлемом, из-под визора которого были видны лишь глаза, тогда как всё остальное лицо скрывала маска.

Позади первого мужчины стояли ещё двое, паковавшие Ханси в наручники и, что несомненно стало целительным бальзамом для меня, пару раз приложившие его за сопротивление. Так-то, сволочь, прилетело бумерангом кармы, не дожидаясь следующей жизни.

— Мисс Эспаро? — голос звучал не слишком чётко из-за слоя ткани, но своё имя я всё равно услышала и кивнула, глотая выступившие от боли слёзы.

Мои наручники мужчина расстегнул в два счёта и даже помог перевернуться, потому что сделать это сама я была не в состоянии. Разве что брюки натянула самостоятельно, морщась и закусывая губу, чтобы не стонать.

— Как вы себя чувствуете?

Как приговоренный к смерти, с шеи которого сняли петлю за мгновение до выбитого из-под ног табурета.

— Вам нужен врач?

Мне нужно домой. И услышать, что чёртовому Ханси грозит что-нибудь посерьёзнее штрафа. Лучше расстрел. Или электрический стул.

Так и не добившись от меня не просто адекватных, но хоть каких-нибудь ответов, мужчина поступил проще — закутал в валяющийся тут же плед, превратив в гусеницу, поднял на руки, словно я ничего не весила и зашагал вон из комнаты, оставляя за спиной импровизированную темницу с выбитой с мясом дверью.

Каждый шаг неизвестно откуда взявшегося спасителя отдавался в пострадавшем теле болью. Особенно в животе, к которому я прижимала руки и скомканный плед. А окружающий мир плавал, как в воду погружённый, не давая рассмотреть чёткую картинку.

Но я всё равно умудрилась увидеть и распознать хоть что-то: лестницу из подвала на первый этаж, роскошную обстановку просторного холла, распахнутые на всю ширину створки входных дверей. Тут и там сновали люди в форме, похожие друг на друга, как детские солдатики. Переговаривались, перебрасывались короткими, не всегда понятными фразами, выводили из дома заспанных, поднятых с кроватей домочадцев прямо в том, в чём они были. И мне их было совершенно, вот абсолютно не жаль.

На улице было прохладно, но за возможность оказаться на свежем воздухе я согласилась бы даже на мороз. Только сунула нос в плед, попутно вытерев им щёки и высморкавшись в него же. Едва ли нужно будет возвращать имущество Ханси, так что без разницы.

А недалеко от ворот, уже за территорией вампирского особняка, даже ночью не выглядящего зловещим, уже ждали. Рядом с чёрным микроавтобусом, на котором наверняка явился местный спецназ, был припаркован чёрный же, донельзя знакомый джип, а рядом с ним…

Если бы Гейб не рванулся нам навстречу сам, то я бы точно спрыгнула с вполне удобных, но чужих рук, бросившись в те, что успели стать родными. Но демон в мгновение ока оказался рядом, буквально выхватив меня и прижав к себе с каким-то зашкаливающим отчаянием.

Не знаю, кого из нас трясло, а кому лишь передалась чужая дрожь, но колотило и впрямь изрядно. Я оставила в покое плед, вцепившись в ткань его пиджака, как в последнее спасение, а сам Габриэль, уткнувшийся лицом в мои волосы, похоже даже не дышал. И его молчание было дороже и важнее любых слов.

— Мистер Ролен, — мой спаситель, деликатностью не страдающий, настойчиво повысил голос, когда первая попытка обратить на себя внимание провалилась.

Гейб нехотя поднял голову.

— Вы можете ехать, но завтра вам нужно будет привезти вашу невесту к нам, чтобы она могла дать показания…

Дальше я не слушала, застряв на слове «невеста», непонятно как и зачем вообще применённом в данном случае. Но моего демона всё устраивало, он кивал, что-то там отвечал согласно, продолжая держать меня на руках и даже не думая спускать на землю.

— Давай с ней на заднее сиденье, я поведу, — вынырнувший неизвестно откуда Элвин ободряюще улыбнулся мне, качнул зажатыми между пальцами ключами и собственноручно распахнул дверь авто. — Сначала в больницу?

— Не нужно больницу, — впервые за это время подав голос, хрипло попросила я.

Друг Гейба отрицательно качнул головой:

— Нужно. Задокументировать твоё состояние. И лучше сделать это прямо сейчас, пока ты не приняла душ и не смыла ничего лишнего.

Держащие меня руки буквально закаменели в ответ на брошенный намёк, так что я поспешила тоже покачать головой, с трудом ворочая саднящей шеей:

— Нет ничего лишнего, он не успел, — чуть-чуть не успел, пары минут не хватило. — Но если надо… Ты же будешь со мной?

Глядя на Гейба не вопросительно даже — умоляюще, я не чувствовала ровным счётом никакого беспокойство по поводу того, что могу показаться ему слабой или трусливой. Плевать. Не думаю, что в ближайшее время вообще буду готова остаться одна.

Габриэль чуть наклонился, целуя меня во вспотевший, с прилипшими волосками лоб. И произнёс так, что это прозвучало обещанием:

— Всегда.

И я почему-то ему поверила.

Затем, несмотря на мою попытку всё же дать задний ход, была больница. К счастью, не та, откуда меня так технично умыкнули. Впрочем, это их спецучреждение для иных и тех, кто пострадал от их рук, было ненамного лучше, поскольку тоже навевало неприятные воспоминания — здесь оперировали Лисёнка.

Гейб, выполняя обещание, не отходил от меня ни на шаг. Даже пожилая, не слишком приветливая врач не смогла заставить его выйти из кабинета и разве что убедила подождать по другую сторону ширмы, пока проводила осмотр. И уже потом, промучив меня и измерив тысячей разных способов, включая магические, женщина шарахнула напоследок каким-то заклинанием, по воздействию сходным с кружкой крепчайшего кофе и отпустила-таки на все четыре стороны. Точнее в уже подготовленную палату, где поджидала капельница с какой-то питательной гадостью.

Что сказать, мистер Ролен и в таком случае остался собой, поэтому место моего пребывания на ближайшие пару дней как минимум было, наверняка, лучшим в этих стенах, а значит имело отдельный санузел, а у нём — душ. И вот им-то я воспользовалась с огромнейшим удовольствием (правда при изрядной помощи Гейба), облачившись в больничную рубашку и попросив выбросить пропитавшиеся духом вампирского жилища вещи.

За всё то время, что мы провели в больнице, мой демон произнёс не больше десятка слов, зато количество брошенных взглядов с совершенно сумасшедшим, с трудом читаемым сочетанием чувств, перевалило за полсотни. Кое что, вроде вины или беспокойства, я ещё могла разобрать, а вот остальное…

Уже лёжа в кровати, накрытая до пояса одеялом в хрустящем белоснежном пододеяльнике, чистая телом и душой, я чувствовала себя настолько прекрасно, что запросто могла бы станцевать чечётку или что-нибудь более экзотическое. Желательно, на могилах Ханси. Останавливал только поводок капельницы да предупреждение, что скоро заклинание закончит своё действие и тело вспомнит, что ему очень-очень плохо.

Гейб сидел рядом, подтащив почти вплотную кресло, и держал меня за руку, прямо как умирающую, то и дело то целуя похудевшие до состояния костей пальцы, то поднимая мою ладонь к своему лицу и потираясь о неё, как кот. Как большой, ужасно усталый кот.

Ни на улице, ни в больнице, у меня не было возможности рассмотреть его как следует, а теперь она выдалась и увиденное совершенно не обрадовало. Исхудать также, как я, он не успел, но едва ли за последние дни еда вообще значилась в распорядке дня, а относительно свежий костюм и рубашка только подчёркивали двухдневную щетину и почти синие тени под глазами. Про седину, щедро раскрасившую виски и припорошившую макушку и говорить не стоило.

Ему тоже пришлось непросто, тут не стоило быть гением, чтобы понять. Вот только я не знала и крупицы того, что именно произошло за эти самые два дня.