Карен Монинг - Заклятие Горца

В нескольких дюймах от вытянутых рук Луки, зеркало разбилось о пол. Один угол инкрустированной золотом рамы ударился о мрамор с резким звенящим эхом, как от выстрела.

Темное Зеркало разбилось на тысячи серебристых, звякающих частиц.

Джесси казалось, что вся Вселенная замерла, за исключением тех блестящих осколков серебра, растекающихся каскадом по полу.

Жизнь ее мужа лежала в этих обломках.

Когда часы начали отсчитывать полночь, сдерживаемое дыхание вырвалось из ее легких тихим рыданием.

Один. Два.

Она отвела свой взгляд от пола и обратила его на Кейона. Темное Зеркало теперь было разбито и не подлежало ремонту. Десятину нельзя оплатить вновь. Она потеряла его.

Три. Четыре.

Краем глаза она видела Луку, изумленного и застывшего с погнутой рамой в руках посреди зеркальных осколков.

Пять. Шесть.

Она чувствовала то же самое. Изумление. Нет, недоверие. Опустошение. Она начала день с такой большой надежды, только закончился он ничем.

Она отрешенно заметила, что в какой-то момент другой МакКелтар присоединился к Дэйгису под балюстрадой, и оба они, казалось, приросли к земле, пригвожденные сценой, развернувшейся перед ними.

Семь. Восемь.

В глазах ее мужа был молчаливый вопрос. Она знала, что это означало.

Она обещала не наблюдать за тем, как он умирает. Запомнить его как ее мужчину, а не приговоренного Темного Мага.

Девять.

Это было обещание, которое она всегда хотела выполнить. Только не так. Милостивый Боже, только не так.

— Я люблю тебя, Кейон, — крикнула она.

Десять. Одиннадцать.

Сдержать свое обещание было всем, что она могла сделать для него.

Слезы катились по ее щекам, когда она плотно сжала свои глаза.

Двенадцать.

То был смех Луки — после двенадцатого удара — именно он заставил ее глаза распахнуться снова.

Джесси с ошеломленным отупением уставилась на Темного мага, который таинственным образом все еще продолжал стоять здесь.

Тогда до нее дошло. Ее сердце подскочило к горлу.

Кейон также был все еще здесь!

Как это стало возможным? Зеркало разбито, полночь Самайна прошла, и десятина не уплачена.

Они оба должны быть мертвы!

Они должны стать пылью. Небольшими кучками пыли. Почему они не стали ею? Не то, чтобы она хотела, чтобы они стали. По крайней мере, не один из них.

— О, Боже, — выдохнула Джесси, — чьими заботами? Ты все еще здесь! О, Боже, Кейон! — резко дыша, она бросилась вверх по лестнице к ее возлюбленному, живому, вдыхающему воздух, мужу!

— Джессика, любимая, будь осторожна! — ревел Кейон.

Луке развернулся и направился прямиком к ней, плавно перемещаясь и обходя осколки зеркала.

— Черт возьми, Кейон, он теперь смертен, — выкрикнул Дэйгис. — Не убивай его. Мы должны выяснить, где Темная Книга!

Но его предупреждение поступило слишком поздно. Для них обоих.

Когда Лука набросился на нее, она из-под рукава выхватила кинжал Дэйгиса.

В защитном жесте девушка подняла свои руки, и оружие вонзилось в грудь Луки, одновременно из нее показался кончик украшенного драгоценными камнями кинжала, который, попав сзади прямо в сердце, прошел насквозь от сильного броска Кейона.

Тогда она попятилась назад, подальше от падающего мага, а Кейон уже мчался вниз по лестнице к ней и, схватив в объятья, отгородил ее от ужасного зрелища.

Она услышала Дэйгиса, кричащего Луке:

— Где Темная Книга, Тревейн? Черт возьми, скажи нам, что ты знаешь о ней!

Лука Тревейн прошептал:

— Да пошел ты, Келтар.

И умер.

— О, Бог мой, ты жив. Я не могу поверить, что ты жив! — Джесси, казалось, не могла наговориться. И при этом она не могла прекратить трогать Кейона, неистово целуя его, отчаянно желая убедиться, что он действительно здесь и не собирается исчезать, или превращаться в пыль в любой момент.

— Да я жив, любимая. — Вереница проклятий полилась из его губ, и он хмуро глядел на нее сверху вниз. — Ты пыталась заключить сделку с дьяволом ради меня, ты сумасшедшая женщина. Черт возьми, ты никогда больше не будешь рисковать своей жизнью ради меня. Никогда! Ты слышишь меня? — Зарывшись руками в ее темные кудри, он притянул ее к себе, накрыл ее губы своими и с жадностью поцеловал.

— Ты сделал бы для меня тоже самое, — сказала она с придыханием, когда он позволил ей дышать снова. Фактически, именно так он и сказал в день их свадьбы. «Если вдруг смерть нежданно придет, отдам свою жизнь за тебя». Так что, даже если он не позволил ей повторить их, в своем сердце она дала те же самые клятвы. «Я — твоя. Я Дарована тебе навсегда».

— Не спорь, — рычал он. — Это то, что мужчина обязан сделать ради своей половинки.

Его половинка. Джесси смерила его взглядом, ошеломленная внезапным просветлением.

— О! Свадебные клятвы, произнесенные тобой в тот день, были соединяющими клятвами, о которых ты мне рассказывал, не так ли? Ты соединил себя со мной и не дал мне сделать это в ответ! Почему ты не позволил? — Она ударила его по груди ладонью. — Ты ввел меня в заблуждение!

— Я не дал тебе привязать себя к мертвецу, дорогая, — мрачно произнес он. — Но при этом я не желал упускать шанс отдать тебе свое сердце навсегда. Даже если это означало, что я должен буду рождаться заново снова и снова и быть никем для тебя, но при этом приглядывать за тобой издалека, пока ты будешь любить другого. Знания того, что ты жива и счастлива было бы достаточно. — Он на мгновенье замолчал. — Это не значит, что я не сделал бы все от меня зависящее, чтобы украсть твое сердце у другого, кем бы ни был этот чертов ублюдок, — добавил он с агрессивным рыком. — Я сделал бы.

Ее глаза затуманились от слез радости, и она громко рассмеялась. О, да, она могла представить, как ее свирепый Горец сражается за ее сердце. Он с легкостью одержал бы победу в любой жизни.

— Но ты не умер, так что не пытайся остановить меня теперь, — сказала она мягко, взяв его руку и приложив ее к своему сердцу, она прижала свою ладонь к его. Она повторила слова, которые он сказал ей в тот день в часовне, произнося их с тихим благоговением.

В момент, когда клятва была произнесена, и заключительные слова отозвались эхом в каменном зале, эмоции обрушились на нее с такой силой, что у нее подкосились колени.

Любовь к нему заполнила каждую клеточку ее тела. Это было самое невероятное ощущение, которое она когда-либо испытала. Теперь они неразрывно связаны навечно. Кейон схватил ее и обрушился на ее губы неистовым поцелуем. Она цеплялась за него, наслаждаясь силой его твердого, мощного тела, прижатого к ней первобытной, чувственной страстью его поцелуя.