Кресли Коул - Нет голода неистовей

Регина отлетела в другой конец комнаты. В следующий миг Лаклейн подскочил, почувствовав легкое головокружение, и закрыл Эмму собой. Но вместо того, чтобы, как Лаклейн ожидал, атаковать, Регина подвигала челюстью, проверив, нет ли вывиха, и лучезарно улыбнулась.

— Шестьдесят пять лет я пыталась научить тебя так двигаться.

Здесь все были совершенно безумны… за исключением Эммы.

Регина заговорила с другой валькирией, которая, появившись неизвестно откуда, уселась на шкафу и стала надувать пузыри из жвачки.

— Ты прикинь. Она не выдала себя ни взглядом, ни жестом. Наконец-то, я могу расслабиться.

Анника ударила в ладоши.

— Эмма, пожалуйста, будь благоразумной.

Склонив голову набок, та поинтересовалась:

— Что происходит? Разве дом не должны уже давно сотрясать твои молнии?

Лаклейн догадывался, что Анника сейчас не могла толком ничего возразить, так как сама оказалась связанной родственными связями с чистокровным вампиром.

— Да, Анника, а почему бы не просветить Эмму о том, почему ликан выглядит сейчас вполне даже живехоньким?

Когда Эмма озадаченно глянула на Лаклейна, он пояснил:

— Она согласилась признать брак своей сестры с Росом. Думаю, Анника решила, что в сравнении с ним любой другой расклад — просто сказка.

Анника бросила на него взгляд полный злобы.

— А знаешь? — сказала Эмма Аннике. — Я вижу, что ты примешь этот союз — невероятно, но я это вижу. А я не полезу на рожон и не стану задавать лишних вопросов…

— Иисусе! Гаррет! — без сил и едва держась на ногах, Лаклейн все же подорвался в сторону выхода. Притянув Эмму к своему боку, чуть ли не неся ее на себе, ликан вышел из комнаты и дальше вниз по лестнице. Регина и Анника последовали за ними, попутно требуя объяснений.

Спустившись в подвал, они обнаружили Роса вместе с Гарретом, поддерживающих потолок полуподвала.

Голос вампира был до неприличия спокойным, когда он произнес:

— Что за идиот счел это хорошим планом?

Изумленный, Лаклейн спросил Эмму:

— Твоя семья родниться с такими, как он?

Взгляд вампира упал на руку Лаклейна, сжимающую ладонь Эммы и, бровь Роса скакнула вверх.

— Уж, кто бы говорил…

— Кинуха!!! — завопил кто-то, и Лаклейн весь напрягся, услышав, как в особняке закопошились валькирии.

Он был просто без сил. Раны еще не полностью зажили, а ему пришлось помогать поддерживать дом, пока не был найден подходящий подрядчик, который смог исправить последствия нанесенного ущерба. Лаклейну с трудом удалось доковылять до спальни Эммы, чтобы они смогли сменить друг другу повязки. Осев на кровать, он приобнял Эмму рукой и потянул за собой на постель. Чувствуя ее голову на своей груди, он почти погрузился в сон…

Но уже в следующий миг, крепче прижимая свою пару к себе, Лаклейн сожалел, что под рукой не оказалось оружия. Собираясь со всех уголков дома, комнату Эмму наводняли валькирии.

Некоторые из них были с ведерком попкорна в руках, к которому почему-то никто не притрагивался. Они рассаживались на подоконниках, шкафу, а одна даже улеглась на край кровати, предварительно зашипев на Лаклейна, чтобы он отодвинул ноги.

Но что было действительно странно — никого не смущало то, что в их доме, в обнимку с младшим членом их семьи, в кровати лежал ликан.

Он все ждал, что они вот-вот опомнятся и нападут. Лаклейн был слабее, чем когда-либо, а они окружали его словно рой.

Гаррет и Люсия как-то подозрительно отсутствовали. Она вернулась с видео, но, по-видимому, была так ошарашена чем-то, случившимся внутри клана, что в скором времени ушла. Гаррет последовал за ней.

Удивительно, но когда в комнату вошли Рос с Мист, Лаклейн почти почувствовал облегчение, хотя, не мешкая, вернул ублюдку его сердитый взгляд.

Прежде чем видео запустилось, Эмма вставила в уши наушники своего уже «устаревшего» айПода, чтобы ничего не слышать, и зарылась лицом в грудь Лаклейна, объяснив это тем, что там были «страшные моменты».

В отличие от других, Лаклейн мог легко отвести взгляд от экрана, чтобы подумать обо всем, что узнал, так как уже много раз проигрывал эту запись. Поначалу он смотрел видео с момента появления Деместриу, так как Харман запрограммировал плеер подобным образом. Но Лаклейну удалось промотать назад и увидеть Деместриу за несколько часов и даже дней до появления Эммы. Он видел, как тот смотрел в окно, как сидел, опустив голову на трясущиеся руки, как взрывался в порыве безумия — точно так, как бывало и с Лаклейном.

Ликан встряхнул головой. Он не знал, как ему ко всему этому относиться — как примирить свое прошлое и былые утраты с тем, что могло быть мимолетным моментом жалости. Но в этот же миг, держа Эмму в своих объятиях, понял, что ему не обязательно находить ответ на этот вопрос. Не сейчас, по крайней мере. Они найдут его вместе.

Прервав свои размышления, он стал изучать реакцию валькирий на происходящее на видео. Увидев, как Эмму, вампиршу, смутила кровь на полу, они безумно загоготали. Во время же драки все напряглись и наклонились ближе к телевизору, с округленными глазами наблюдая, как Эмма разбила окно.

— А у девочки есть яйца, — пробормотала Регина и остальные кивнули в ответ, при этом, не сводя взглядов с экрана.

В какой-то момент Никс, зевнув, произнесла:

— Эту часть я уже видела, — но никто даже не побеспокоился поинтересоваться, как такое возможно. И когда Деместриу сказал Эмме, что он горд, кто-то заплакал, и снаружи молния расколола небо.

Доказательство того, что Фьюри все еще жива, были встречены счастливыми возгласами, и Лаклейн не стал омрачать их счастья новостью, что в этот самый момент Фьюри молила великую Фрею о смерти.

Когда же запись закончилась, Эмма вытащила наушники из ушей и села на кровати. Почти не удостоив их вниманием, валькирии стали выходить из комнаты. По пути Никс успела предсказать, что «Смерть Деместриу» будет популярнее в Ллоре чем «Одна гоблинская ночь в Париже».

И уже за дверью Регина озвучила то, что можно было расценивать как мнение всего ковена:

— Если Эмма так хочет этого ликана-переростка, что даже решилась прикончить Деместриу, тогда она должна его оставить.

Но Анника осталась в комнате.

— Тебе не обязательно решать прямо сейчас, Эммалин. Просто не делай того, о чем будешь жалеть до конца своих дней.

Эмма мотнула головой. Она не желала видеть страдания Анники, то и в своем решении была уверена.

— Я думала, что выбирать мне, но ошибалась. Это твой выбор. Ты можешь принять меня вместе с ним. Или я уйду. — Лаклейн взял ее ладонь в свою, будто желая поддержать.