Месть со вкусом мяты (СИ) - Руслёна
Помощь проекту
Месть со вкусом мяты (СИ) читать книгу онлайн
Дети смотрели то на неё, то на него, и, кажется, до них дошло, чем вчера болел папа. Они стали хихикать, закрываясь ладошками, а граф побагровел.
— Ладно, — ответил неохотно, — утром поговорим. А можно… — он жалобно посмотрел на жену, — я здесь останусь? Вот, на кресле, хотя бы.
— Оставайтесь, — величественно кивнула леди Йена, прищурившись, — в кресле места много. Дети, ложимся. Папа будет охранять нас сегодня.
Она уложила веселящуюся парочку и накрыла их одеялом. Граф вздохнул и пошёл устраиваться в кресле. Потом увидел, что дверь так и осталась открытой. Пошёл, закрыл и снова уселся в кресле. Хойвелл пожалел его и скинул на него плед, который висел на спинке кровати.
— Спасибо, — пробормотал мужчина и попытался уснуть. Вспомнил, как носился по замку и хмыкнул. Вот туперус… Да, не пил, и нечего начинать. Так можно лишиться и жены, и детей. Которых скоро станет на одного больше. На одного ли? А вдруг, снова двое? И ей они надоедят так же, как предыдущей жене? Его снова бросило в жар и плед полетел на пол. Хотел вскочить, но побоялся, что дети не спят ещё. Пришлось затаится. Примерно через час безуспешных попыток уснуть, он, всё же, поднялся и тихонько подошёл к окну.
— Что вас носит туда-сюда, — прошипела супруга, — спать не даёте.
— Ты не спишь? Может, поговорим и я попытаюсь загладить вину.
— Уснёшь тут… Знаю я, как вы её заглаживаете. Уже проходили это.
Она потихоньку, чтобы не потревожить Лониэллу, выползла из кровати и подошла к нему.
— Двигайся.
Петрусн с готовностью подскочил, укутал её в плед и, сев обратно, усадил Енку на колени.
— Так удобно?
— Удобно, — пробурчала она и ткнула кулаком в плечо. — Граф, я не переношу пьяных мужиков. Понятно вам? А вы не мужик — раз, граф — два, дракон — три, отец большого семейства — четыре… Да я могу перечислять и перечислять!
Они говорили шёпотом, но всё, что она говорила, все слова, отзывались в каждой клеточке его мозга. Да и тела вообще. Ведь и возразить нечем было! Побила фактами, однозначно.
— Правда, Йена, такого больше не повторится. Вчера меня Жрец просто добил своими доводами и аргументами, предсказаниями какими-то, которые он, хоть, и не озвучивал, но они там, где-то на заднем плане, маячили. Ещё и сказал, что, если ослушаемся воли богов, то получим по полной программе. Понимаешь? Это надо просто ждать, сидеть и ждать. Он там, она здесь… Что они задумали, даже в голову не приходит.
— И не бери в голову то, что тебе не под силу. Видимо, им, всё же, виднее, для чего Вову нам подсунули. Поживём — увидим.
Граф втянул запах её волос и стал разворачивать к себе лицом.
— Ну, поверни личико ко мне, не могу без твоих глаз, твоих сладких губ…
— Ну, а что я говорила? — бурчит несносная, как бы нехотя, поворачиваясь к нему, но, в то же время, он чувствовал, как подрагивают её руки, обхватывающие его плечи.
Утром дети проснулиь одни, как в постели, так и в спальне. Ни мамы, ни папы не было.
— Помирились? Как думаешь? — спросила Лониэлла.
— Конечно, — уверенно кивнул брат.
Они засмеялись и, выпрыгнув из кровати, помчались их разыскивать.
Завтракали в обычной, своей зале. Мир был восстановлен и по этому поводу торжественно съедена запеканка с творогом и изюмом. Все знали, что граф терпеть не может изюм, но съел свой кусок и даже не поморщился.
С этого дня всё вошло в спокойное русло. Дети вовсю осваивали вторую половину замка, бегали туда играть в прятки или придумывали разные сюрпризы для родителей, чтобы уж наверняка до поры, до времени они оставались в тайне.
Ена рассказала мужу, что было под подушкой дочери. Тот, на всякий случай, связался с бароном Грингом и тот подтвердил, что отдал детям весь конфискат какого-то то ли наркодилера, то ли ещё какого…дилера, зависшего у него по каким-то причинам и списанный за ненадобностью, и на этом вопрос был исчерпан.
Перебирая эти “сокровища”, такие дорогие сердцу любого ребёнка, она наткнулась на несколько штуковин и парочку застолбила за собой, один — за мужем и ещё один — за Лониэллой, переделав его в брошь. Очень уж он подходил к её глазам. Да и к образу в целом. Но до времени убрала. Решила подарить на какой-нибудь другой день рождения.
А Петрусу отдала сразу, в знак примирения. Он долго разглядывал. Потом прицепил на пояс и так и ходил, не снимая.
Себе она повесила на шею “артефакт”, как она сама его назвала. Когда муж спросил, что же обозначает её подвеска, хитро улыбнулась:
— Это моё всевидящее око. Через него я вижу, кто из вас где и что поделывает.
В России говорят, что иногда и незаряженное ружьё может выстрелить… Может, и “артефакт” сможет разок помочь. Или не разок?
Мэй тоже не был обделён. Ему достались, в принципе, все оставшиеся, но он, повыбирав, остановился на нескольких, остальные отдал маме:
— Сама придумай, куда их деть. Можно даже подарить… вот, сэру Бэрримору, к примеру.
Но мама, подумав, убрала подальше. Может, через годик ещё на что глаз упадёт.
Жизнь улеглась в свою колею, дети учились, шалили, всё, как всегда. В школе Лониэллу некоторое время терроризировали с её красивыми браслетиками по всей руке. Мэй сурово всё пресёк. Сказал, кому не нравится, могут просто не смотреть. А на следующий день пришёл с такими же, правда, только с тремя. И тут же началось!
— А где вы берёте?
— Ой, ваша… мама… делает?
— А вы не можете попросить её и нам сделать?
Мэй тут же уселся писать список и с важным видом записывал, кто за кем будет.
В общем, как Ена и предполагала. Из-за неё ещё и подраться пришлось. Нашёлся один туперусный, который вдруг встал в позу:
— Как вы можете её звать мамой, когда она мачеха!
— Сам ты… туперус! — разозлился с пол-оборота Мэй. — Как она может быть мачехой, если её замок признал и даже на родовом портрете она теперь стоит рядом с нами!?
— Врёшь! Да она и вовсе была вашей служанкой. Мне мама говорила, что она и не дракон вовсе, а непонятно откуда притащившаяся нищенка из глухой деревни!
Вот тут и случилась драка, какой не было ещё ни разу в этой школе. Причём, дрались близнецы вдвоём. Потом парень вопил, что так не честно, вдвоём нападать на одного, но Лонька заступалась сразу за двоих — за маму и брата, и даже магистрат из трёх магистров не мог успокоить. Её держали за руки, но она умудрялась пинать мальчишку, пытаясь достать ботинками. Такой тихую и застенчивую в школе девочку никогда ещё не видели.
Граф приходил в школу сам, выслушал с непроницаемым лицом, внимательно посмотрел на зачинщика, запоминая на всякий случай, и кивнул:
— Я непременно разберусь с детьми дома и обязательно придумаю, как их наказать.
По дороге домой папа купил коробку с пирожными и скормил её и детям, и своей “девочке”.
— Лониэлла, Мэйнард! Если бы за ваш проступок можно было наградить вас орденом, я бы так и сделал, — заявил он торжественно. — Но завтра вы сообщите, что были жестоко наказаны за драку.
— Как, пап?
— Как, как… Скажете, что всю ночь с крысами сидели в подземелье замка, — хмыкнул он. — Только маме не говорите, что произошло, ей волноваться нельзя.
В общем, они ещё и прослыли героями, “просидев” всю ночь в страшном подземелье… Так и пришлось переводить… парня в другую школу.
Граф же так опекал супругу, что она иногда начинала потихонечку подвывать, и тогда он увозил её в Гренслоу. Они катались по парку, навещали бабушек и дедушек. Родители Петруса сами предпочитали их навещать, но близняшки старались сбежать от них на вторую половину, отговариваясь учёбой. Бабушка оказалась очень уж навязчивой и строгой. Енка терпела всё, но, как уже всем известно, если слишком долго леди Йена терпит, то бедному замку вскоре приходит хана. Она отыгрывается на всех и сразу — в ход идут водяные автоматы, летят подушки, горят костры в саду.
Новый садовник, бывший рядовой полиции, Лонг Бартеллот, как и обещал, нанялся к ним работать в саду и оранжереях, и совсем не возражал, когда миледи вдруг приходила к нему и просила “очистить одно местечко для посиделок под звёздами”. И тогда все перекочёвывали в сад, тащили пледы, жгли костры, пекли картошку, жарили любимые колбаски и пели песни. А Петрус каждый раз мысленно благодарил и брата, и богов, что она прошла тем коридором и зашла к ним… однажды и навсегда.