Марина Багирова - Присвоенная

Пока я приду за ней?

А по какому праву? Да, у меня есть одно, не вызывавшее никаких сомнений раньше — право сильнейшего, позволявшее мне брать любую вещь в этом мире, если я хотел ее.

Но Диана не вещь.

Как много времени и боли — ее и моей — потребовалось, чтоб я понял это.

Она не принадлежит мне. Она свободна. И только от ее желаний зависит, как она построит свою жизнь.

Свою вечную жизнь… Я улыбнулся.

После визита охотника я горел костром — высотой до неба. Отвыкнув видеть меня живым, прислуга в ужасе шарахалась и забивалась в дальние углы. Встречая мой лихорадочный взгляд, некоторые даже падали без чувств. Глупые муравьи, я почти не замечал их, а с блаженством прислушивался к жару внутри меня, к миру, вспыхнувшему красками, впечатлениями, красотой…

Я прошел сквозь горнило мучительных сожалений. Если бы… если бы я знал с самого начала! Ведь в наших источниках не было и слова о продолжительности жизни тех, кто нес в своих венах бесценное лекарство. Конечно, время могло стереть воспоминания, как делало это бесчисленное количество раз за существование человечества. И, безусловно, записей были единицы. Но, может быть, мы с привычным равнодушием просто выпивали свое лекарство до конца — досуха, …так и не разглядев тайны…

Иногда просыпался прошлый я — уже почти незнакомец — и беззвучно ревел внутри: «Если б я только знал, то ни за что бы ее не отпустил, не отдал,… и все эти тридцать лет она была бы рядом со мной!».

Ненавидя меня. Конечно же.

Терзаясь, я заглянул в этот тупик сотни, а, пожалуй, и тысячи раз. Пока понял — нет, это не выход…

Внезапно я пошатнулся, потеряв опору в мире, который сузился до полосы. До точки.

Не может быть…

Но тут насмешник-ветер переменился, бросив мне в лицо ворох запахов, ненужных до безумия, несущих всю какофонию утренней спешки соседних городков — от свежей выпечки до вони мусоропроводов.

Я чуть не закричал: «Вернись!».

Встревожено перебирая оттенки, ноты и нюансы, читая вселенную не с той, не с нужной стороны, я уговаривал себя — мне просто показалось, ведь я так ждал, что должен был хоть раз, но ошибиться, хоть раз, но обмануться — за столько месяцев… не может быть, чтоб…

Обиженный моим неверием, ветер зачерпнул воздушный океан, дотянувшись до источника — до точки.

Я не ошибся.

Прозрачно-неуловимый, едва намеченный, но такой знакомый, влекущий, не вызывающий сомнений в принадлежности — ее запах — вился паутинкой издалека, дрожа, смещаясь, исчезая — и вызывая боль в моей груди, …а после появляясь с новой силой, дразня присутствием.

Диана.

Куда же она едет? Так далеко от побережья, так далеко от дома и так близко от меня.

Костер внутри взорвался солнцем.

Она …так близко, что я мог бы …через какой-то час… лишь час… Она так близко.

С закрытыми глазами — и ослепленный сиянием внутри меня — я напряженно отслеживал смещение центра вселенной.

А он передвигался все быстрее, все явственней.

Вдруг я сильно пожалел, что не выставил охрану. Что случилось? Куда она так мчится? Может, она заболела, и ее везут в скорой? Не помню, чтоб она болела раньше. А может…?

Мир почернел от моей ярости.

Какой же я идиот! Развел человеческие сантименты! Конечно, надо было охранять ее, беречь, как зеницу ока! Как я мог забыть о ее ценности? Не для меня — об этом я помнил каждое мгновение, но ведь были и другие, кому она могла понадобиться, как когда-то Мойре. Разорву на части! Сотру с земли, если хотя бы волосок… если хоть единый волосок…!

И только тут я понял, что запах приблизился.

Рычание затихло в моей груди.

У самого лица промчалась птица, так неподвижно и так долго я стоял, …а потом вмиг спустился с крыши, …и снова замер.

Намного ближе. Она в машине. Одна.

Наверное, она просто едет куда-то …по делам. Конечно, просто, по делам…

Но приближается.

Нет, даже не надейся!

А может все же?..

Я влетел в дом, сбив с ног кого-то из прислуги. Его полный ужаса взгляд и скребущие по полу руки остались позади меня в долю секунды. Мелькнули встревоженные лица Мойры и Дженоба. Я захлопнул дверь в библиотеку, метнулся к окну и распахнул его.

Ближе.

Дрожащий вздох сорвался с моих губ.

Неужели?..

А ведь она может просто ехать по главной трассе, и не свернуть на ответвление, ведущее сюда, к поместью. Мимо, …дальше… и дальше в другую сторону, туда, куда ей хочется. Мир велик, а она свободна.

Вздох сменился тихим стоном.

Порывом ветра я скользнул в свое крыло. Там в закрытой комнате, я целую минуту ждал. Потом рывком открыл окно.

Ближе.

А-а-ахх…

С прикрытыми глазами я медленно, чтоб не упустить ни атома, вбирал ее аромат, густеющий с каждой долей секунды, наплывающий волнами, в которых ощущались ее нежные губы, ее волосы, летящие по ветру, запястье под серебряным браслетом, шея — без украшений, атласная грудь, окутанная шелком платья, ее стройные ноги — никаких чулок и нижнего белья, лодыжки, обвитые кожаными ремешками… Диана…

Я слушал нарастающее пение мотора. Долго.

Сейчас я узнаю. Сейчас. Еще секунду. Лишь мгновение…

И она свернула.

— Да! — оглушительный, ликующий возглас вырвался из моей груди, и в тот же миг одним прыжком я перемахнул через подоконник и приземлился во дворе, вспугнув пару воробьев.

Стальная пружина внутри была на взводе, только отпусти, и я помчусь.

Она едет ко мне.

С чего ты взял? По этой же дороге она может ехать …к Мойре в гости.

Нет, глупости — ко мне!

Вполне. Ведь Мойра ее подруга, она ее не предавала, она спасла ей жизнь, когда ты ее чуть не убил.

Мои челюсти сомкнулись с лязгом.

Казалось бы, за столько лет я изучил это чувство вины вдоль и в поперек, но сейчас оно вдруг обрушилось на меня со всей мощью новизны. Что я ей скажу? Как посмотрю в глаза? А если она пройдет мимо меня, не видя, как тогда в горах? Что мне тогда делать? Что?..

— Иди к ней, — сказала Мойра из-за моего плеча.

И я сорвался с места.

Мир протянулся к ней, указывая направление цветными полосами на те секунды, что я был в пути.

…Нас разделяли два холма.

Стоя посреди дороги под блеклым летним небом, я ясно слышал сквозь рев мотора ее дыхание и биение сердца — размеренное. И чуял ее всю.

Почему она так спокойна?

Это плохо. Может, ей все равно, и она просто объедет меня, как препятствие, не удостоив даже взглядом… Что мне делать тогда?