Валентина Герман - Ведомые светом

Диадра качнула головой и ласково коснулась его щеки, наблюдая, как искры под ее пальцами отвечают на прикосновение мягким сиянием.

— О нет. Так намного, намного прекраснее.

Берзадилар смотрел на нее еще мгновение, потом порывисто подался к ней и прильнул к ее губам, зарываясь пальцами в ее волосы.

— Диадра… — прошептал он сквозь поцелуй и, встретив ее взор, улыбнулся нерешительно и счастливо: — Я уже не думал, что смогу еще раз прикоснуться к тебе.

Она внимательно вглядывалась в его глаза.

— Ты в самом деле был готов отдать мне свою жизнь, — сказала она наконец.

— Конечно, Ди, — ответил Берзадилар и вдруг нахмурился виновато: — Прости, я жалок.

— Что? — Диадра непонимающе уставилась на него.

— Я понимал, каково тебе будет вновь видеть меня призраком, и тем не менее я был намерен сделать это, несмотря ни на что, — он вздохнул и сжал ее пальцы в своих. — Я не был готов потерять тебя, Ди. И я не был готов потерять Терлизана…

При звуке его имени Диадра вздрогнула.

— Как он?..

— Плохо, — Берзадилар сжал губы. — Он умирает, и я ничем не могу ему помочь.

Диадра поднялась, протягивая ему руку.

— Я хочу увидеть его. Пойдем.

Берзадилар провел ее в гостевую спальню, тускло освещенную лишь парой свечей у изголовья кровати. Терлизан, бледный и изможденный, лежал на постели точно в той позе, в которой Берзадилар оставил его. Губы у последнего дрогнули и сжались.

— Я могу… оставить тебя с ним, если хочешь, — сказал он, но Диадра качнула головой.

— Не нужно.

Осторожно она опустилась на край постели, вглядываясь в безжизненные черты красивого прежде лица. Берзадилар был прав: он не смог помочь Терлизану. Ни на толику. Его аура по-прежнему была пустой, изорванной, почти не дышавшей.

И никто не мог изменить этого — ни один маг или целитель.

А она?.. Могла ли она коснуться его так, чтобы…

Диадра подняла руку и протянула пальцы к опустошенной ауре, хранившей в себе всего лишь несколько последних живых золотистых искр.

— Ди, — настороженно окликнул ее Берзадилар, но она качнула головой.

— Ш-ш-ш. Не мешай.

Она коснулась тусклых лоскутов и вздрогнула от неожиданного ощущения. Прикосновение отдалось сухим, жестким покалыванием в кончиках ее пальцев, столь непохожим на мягкое и шелковистое тепло ауры древнего, когда она в порыве отчаянной ярости сжала ее в своих руках.

Но если древнему она стремилась причинить лишь боль, то теперь ее желание и движения были иными. Бережно и нежно, едва касаясь, она огладила пальцами истерзанный лоскут, и тот неожиданно подался навстречу ее прикосновению.

Диадра услышала, как за ее спиной ошеломленно вдохнул Берзадилар, но постаралась не обратить на это внимания. Ей нельзя было отвлекаться, нельзя совершить ошибку. Так легко испортить все, двинуться слишком резко или нажать слишком сильно… как с самим Берзадиларом, когда она впервые коснулась его ауры так.

Она ведь могла навредить ему тогда. Теперь она так ясно понимала это.

Заставив себя выбросить из головы все мысли, Диадра затаила дыхание и осторожно шевельнула пальцами, касаясь ауры совсем немного плотнее. Слабые искры в страхе сжались под ее прикосновением.

— Не бойся, — прошептала она, всеми силами стараясь выказать нежность и ласку каждым движением. — Не бойся. Позволь мне помочь тебе.

Диадре потребовалось еще несколько минут, чтобы понять, как сделать все правильно. И теперь она касалась ауры Терлизана, ощущая ее всю, слыша ее едва заметное дыхание, чувствуя ее боль, ее глубокие раны. Диадра задыхалась от этой боли, принимая ее на себя, сливаясь с нею, но все же каким-то невероятным усилием заставляла себя оставаться в сознании.

— Берзадилар… — прошептала она, протягивая к нему свободную ладонь. — Мне нужна твоя помощь.

— Что мне делать? — спросил он, тотчас сжимая ее пальцы. Его ладонь была нестерпимо горячей. Или это Диадра так похолодела, сливаясь с умиравшей аурой Терлизана?..

— Поделись со мной энергией. Как будто хочешь исцелить меня. Я не умею делать этого сама, но послужу проводником для твоей силы.

К ее удивлению, Берзадилар не стал спорить или говорить, что он уже пробовал исцелять брата. Спустя всего миг Диадра почувствовала, как теплая живительная энергия заструилась к ней — такая желанная, такая упоительно сладкая, что Диадре захотелось напиться ею, впитать в себя ее всю, без остатка.

— О Боги… — прошептала она, заставляя себя сконцентрировать взгляд на истерзанной ауре Терлизана.

Она не могла. Она не имела права. Она должна была передать ему этот божественный нектар.

— Помедленней, — выдохнула она хрипло.

Берзадилар вздрогнул, но все так же безмолвно и быстро исполнил ее просьбу.

Диадра закрыла глаза.

«Ты будешь жить, Терлизан», — мысленно заверила она.

Золотистый свет потоком хлынул сквозь нее в ауру Терлизана. И пустая, умиравшая оболочка вдруг раскрылась — и задышала, наполняясь жизнью, вспыхивая золотыми искрами.

Берзадилар не сдержал восторженного возгласа.

— Дыши, — проговорила Диадра, улыбаясь бессознательному Терлизану. — Дыши. Теперь все будет в порядке.

Терлизан, разумеется, не ответил ей. Черные ресницы его по-прежнему были опущены, бросая слабые тени на бледные впалые щеки.

Диадра еще раз оглядела его, потом наконец отняла руку и обернулась к Берзадилару.

— У нас получилось, — улыбнулась она, и Берзадилар неопределенно качнул головой, желая сказать что-то, однако с его губ не сорвалось ничего, кроме неясного хриплого бормотания. Тихо кашлянув, он наконец сумел произнести:

— Это невероятно, — и в его голосе смешались неверие, и восхищение, и страх, и радость. — Невероятно, невозможно… О Боги, но кто же ты такая, Ди?..

Она напряглась на мгновение, ощущая тревогу в его голосе, однако спустя миг поняла: он опасался вовсе не ее неизвестной прежде магии. Он всего лишь боялся поверить, что увиденное им было не сном, а самой настоящей, похожей на чудо реальностью. И Диадра беспечно пожала плечами и улыбнулась:

— Просто девушка. Слабая, наивная, но отчаянно верящая в чудеса.

— Настолько, что вокруг нее они воплощаются в жизнь, — продолжил Берзадилар, улыбаясь ей, и сжал ее пальцы. — Ты ошеломительна. Нет, ты просто невероятна. У меня нет слов… Я… я так люблю тебя, Ди.

Несмотря на корявость его признания, Диадра всем существом ощущала, сколько чувств он вложил в эти слова. Любовь. Восхищение. Благодарность — за ее веру, за всепрощение, за наивные, но столь верные порывы, за жизнь и душу Терлизана, которую она спасала уже не раз.