Анаис Нин - Дневник 1931-1934 гг. Рассказы

Август 1914 года. В Европе гремят залпы Первой мировой войны. Подводные лодки Германии уже вышли в открытое море и занимают боевые позиции. Но этот пароход они не атакуют, Германия еще не объявила неограниченную подводную войну, а «Монсеррат» идет из Кадиса в Нью-Йорк под флагом нейтральной Испании. Среди пассажиров судна — женщина с дочерью и двумя сыновьями. Девочке одиннадцать лет, она самая старшая и уже понимает, что ее родители разошлись. Отец, блестящий пианист, который возил ее с собой по всем городам Европы, где бывал с концертами, исчез из ее жизни. А она любит его, она страдает от сказанных им то ли в шутку, то ли всерьез слов: «Ой, какая ты некрасивая. И совсем глупая». Но, несмотря на это, она любит своего отца, его холодный пристальный взгляд из-под очков, его легкие длинные пальцы (она унаследовала их от него) и чудесную музыку, рождающуюся под этими пальцами. Атмосфера дорогих отелей, спальных вагонов прямого сообщения, международных курортов и концертных залов не сотрется из ее памяти. Ей кажется, что она не сможет жить, если все это не возвратится. И чтобы возвратить отца, она начинает писать ему. Писать о себе, о том, что она чувствует, что делает, о чем мечтает. Пусть он увидит, что совсем она не глупая. И к этому она добавит свои фотографии — не такая уж она некрасивая.

Но посылать письма некуда, адрес отца неизвестен. Она пишет эти письма в большой тетради, на первой странице которой написано по-французски MON JOURNAL. Этот свой дневник она будет вести почти шестьдесят лет, читать своим близким друзьям, и один из них, знаменитый американский писатель Генри Миллер, напишет о «Дневнике», что он занимает «достойное место среди откровений Блаженного Августина, Абеляра, Руссо и Пруста». А Генри Миллер знал толк в изящной словесности.

«Дневник» Анаис Нин — уникальный литературный документ XX столетия. И дело не только в его объеме (некоторые исследователи указывают на 35 000 машинописных страниц) и протяженности во времени — начинала этот труд одиннадцатилетняя девочка, а заканчивала много пережившая и перечувствовавшая женщина, которой исполнилось семьдесят лет. Особенность «Дневника» в том, что это не только последовательное — изо дня в день — изложение событий, составляющих жизнь автора и окружающих его людей, не только рассказ о чувствах и ощущениях данного человеческого существа, но и психологическое исследование причин их возникновения, читателю сообщается не только «вот что я чувствовала, что я ощущала», но и предлагается попытка объяснения: «вот почему я так чувствовала, так ощущала». Недаром, увлекшись в конце двадцатых годов трудами Фрейда и других столпов совершавшего в то время победоносный марш по миру психоанализа, Анаис сказала себе, что ее дневник — по сути дела журнал психоаналитика. А почти через сорок лет, в середине шестидесятых, Анаис Нин напишет: «Мы собираемся достичь Луны. Это не так уж далеко. Человек должен идти в более далекий путь — в свой внутренний мир».

Вот этим путем и шла Анаис Нин в своем дневнике.

Но это не только психологический портрет женщины-литератора. Анаис Нин жила интересно, и ее окружали интересные люди. Она встречалась с такими музыкантами, как Казальс и Падеревский, она была близка с такими писателями, как Генри Миллер, Гор Видал, Антонен Арто, с таким видным ученым, как психиатр и психолог профессор Отто Ранк, знала Сальвадора Дали, Пабло Неруду, Клиффорда Одетса и многих, многих других прославившихся и безвестных, но интересовавших ее людей, чьи яркие портреты она оставила в своем дневнике, рассказах и повестях (которые все «вышли» из ее «Дневника»).

И еще одно обстоятельство нельзя не упомянуть. Приводя в начале наших заметок цитату из статьи Генри Миллера, мы упустили одну его оговорку. Говоря о высоком месте, которое займет в литературном ряду «Дневник» Анаис Нин, он добавил: «когда он будет напечатан полностью». Это важная оговорка. «Дневник» Анаис — редкая по своей безжалостной откровенности литература. Исследуя себя, Анаис не пренебрегает самыми интимными подробностями своих многочисленных личных отношений. Потому-то при ее жизни «Дневник» выходил с немалыми изъятиями (так называемые «очищенные» дневники, подвергнутые авторскому редактированию перед публикацией), что, впрочем, не помешало им стать бестселлером.

Какую же жизнь прожила эта женщина, о которой было сказано, что у нее тысяча лиц?

Роза Хуана Анаис Эдельмира Антолина Анжела Нин-и-Кульмель родилась 21 февраля 1903 года в парижском пригороде Нейи. Там же через несколько месяцев ее крестили. При крещении из множества ее имен одно было отброшено: языческое имя Анаис (Анаитис, Анаис — древнесирийская богиня) не могло быть признанным во Франции. Но именно этим именем она будет подписывать свои будущие книги. Так, с перемены имени, начинается первая метаморфоза Анаис Нин.

Анаис родилась в тот год, когда от земли оторвался первый аэроплан и Пикассо создал первую картину «голубого периода», и дожила до эпохи телевизоров, компьютеров, полетов на Луну. Отец ее — Хоакин Нин-и-Кастельянес, выдающийся кубинский композитор и пианист-виртуоз. Мать, Роза Кульмель, — дочь датского консула в Гаване и кубинской аристократки. В жилах Анаис Нин смешивались испанская (кубинская), датская и французская кровь. Она гордилась своим смешанным происхождением, обожала свое необычное имя, радовалась, что родилась во Франции, и почитала знак, под которым появилась на свет. Ее символом были две рыбы, и всю свою жизнь она старалась селиться как можно ближе к большой воде (некоторое время в Париже она жила в нанятой ею старой барже, пришвартованной у набережной Сены).

В 1914 году родители Анаис разошлись, и мать с нею и двумя сыновьями, Хоакином и Торвальдом, отправилась в Америку к родственникам. Семья поселилась в Нью-Йорке.

Свою любимую страну, Францию, Анаис увидит через десять лет. В декабре 1924 года она, к тому времени жена преуспевающего банковского служащего Хьюго Гилера, выходца из добропорядочной шотландско-ирландской семьи из Бостона, отправляется вместе с мужем к новому месту его службы в Париж.

Париж — город, дышащий литературой и искусством. Здесь жил Марсель Пруст. Здесь совсем недавно умер Анатоль Франс. Анаис, плывя из Америки в Европу, читала его «Красную лилию», теперь она увидит его любимую площадь Сен-Сюльпис. Но Анатоль Франс, Флобер и даже Пруст — это уже старье. Здесь только что прозвучал «Манифест» сюрреалистов.

Это течение, возникшее в 1924 году и угасшее к концу шестидесятых, оставило свой след в словаре даже не слишком искушенного в делах искусства человека. Мы небрежно произносим слово «сюр», даже не вдумываясь в его значение. А тогда, на изломе двадцатых годов, оно еще не стало расхожим, «сюрреализм» звучало по-новому, идейные основы этого движения манили и завораживали — мечта, чудеса, «безумная любовь», «театр жестокости», свобода, революция. Удивительные художники сплотились на идейной платформе сюрреализма: Андре Бретон и Луис Бунюэль, Луи Арагон и Сальвадор Дали, Поль Элюар и Василий Кандинский, Пабло Пикассо и Макс Эрнст. И молодая жена преуспевающего финансиста, мечтающая стать то танцовщицей, то художницей, то писательницей, попадает в самую гущу последователей сюрреализма. Многие из них становятся ее приятелями, а порой и близкими друзьями. Они появляются в ее дневниках, они превратятся вскоре в протагонистов ее прозы.