Рейн Миллер - Ва-банк (ЛП)

— Хорошо... Итан, — ее голос звучал неуверенно и, похоже, она уже начинала признавать свое поражение.

— Хорошо, Итан? — передразнил я. — Что это значит? Хорошо, я поеду домой с тобой? Хорошо, ты и я? Хорошо, я позволю защищать меня? Что? Мне нужно от тебя больше, Брианна, — я говорил в лобовое стекло, потому что боялся в этот момент смотреть ей в лицо. Что, если я не смогу заставить ее понять...

Она наклонилась ко мне и положила руку мне на ногу.

— Итан, я... мне нужно... мне необходима от тебя правда. Я должна знать, что происходит вокруг меня ...

Я тотчас накрыл ее руку своей.

— Я знаю, детка. Я ошибался, скрывая информацию от тебя...

Она покачала головой:

— Нет, ты не понимаешь. Дай мне закончить то, что я начала говорить, — она положила пальцы на мои губы, чтобы я замолчал. — Ты всегда меня перебиваешь. Теперь помолчи. Я схватил ее пальцы свободной рукой и прижал их к своим губам. Я целовал ее пальцы и не отпускал. Черт, я хватался за малейший шанс, который мог получить.

— Твоя честность и прямолинейность одно из качеств, которые я люблю в тебе, Итан. Ты всегда говорил мне, чего ты хочешь, что ты планируешь сделать, что чувствуешь. Ты был настоящим со мной и дарил чувство безопасности, — она наклонила голову и покачала ею. — Ты понятия не имеешь, как много мне нужно от тебя. Я не боялась неизвестности, потому что ты так хорошо рассказывал о том, чего хочешь от наших отношений. Это и, правда, сработало со мной. Но я слепо верила тебе, и ты разрушил эту часть между нами, не будучи до конца честным, и не сказав мне, что ты был нанят защищать меня. Тот факт, что мне нужна была защита, это вообще вынос мозга, но ты не думаешь, что я имела, черт возьми, право знать об этом?

Боже, она была так сексуальна, когда сердилась и говорила грубости. Я подарил ей момент триумфа, потому что она была полностью права.

Когда она отняла пальцы от моих губ, дав мне разрешение говорить, я одними губами прошептал слова:

— Мне очень жаль.

И я действительно глубоко сожалел. Я поступил неправильно. Брианне была необходима чистая правда. У нее были свои причины; это было ее требование, и я его не выполнил. Стоп. Она только что сказала «одно из качеств, которые я люблю в тебе»?

— Но... так как я поговорила с отцом, и он рассказал мне о том, чего я раньше не знала, я понимаю, что это не совсем твоя вина. Папа поставил тебя в положение, о котором ты не просил... и я пытаюсь увидеть это с твоей точки зрения. Твое письмо помогло мне понять.

— Значит, ты прощаешь меня, и мы можем оставить всю эту гребаную неразбериху позади? — меня охватила надежда, но все же я не был полностью уверен. Просто скажи мне честно, чтобы я понимал, куда мне двигаться с этого момента. С такими трудностями я бы смог справиться.

— Итан, ты так многого не знаешь обо мне. Ты, в самом деле, не в курсе того, что со мной случилось?

Брианна посмотрела на меня взглядом, полным безысходной тоски, который делал ее старше, чем она была. Как же мне хотелось, чтобы я мог навсегда стереть эту тоску. Я хотел сказать ей, что мне совсем необязательно об этом знать. Если все это было так ужасно и причиняло ей боль, она вовсе не обязана говорить об этом. Но я знал, что для Брианны это не выход. Ей придется выложить все карты на стол, чтобы двигаться дальше.

— Видимо, не знаю. До недавнего времени я не понимал, что прошлое оставило на тебе такой след. Я думал, что защищаю тебя от возможного политического шпионажа ради чьего-то вреда или выгоды, в зависимости от того, кто на тебя охотится. После того как я увидел, что у тебя есть демоны, я слишком беспокоился, чтобы не напугать тебя и не обидеть. Я просто хотел защитить тебя и сохранить наши отношения, — я говорил это прямо ей в лицо, которое было настолько близко к моему, что с каждым вдохом я впитывал ее частичку.

— Знаю, Итан. Сейчас я понимаю, — она вернулась полностью на свое место. — Но ты еще не все знаешь, — она снова отвернулась к окну. — Тебе не понравится это. Ты, возможно, не захочешь... быть со мной после того, как узнаешь.

— Даже не говори такое. Я совершенно точно знаю, чего хочу, — я взял ее за подбородок и притянул к себе. — Давай накормим тебя, и ты сможешь рассказать мне все, что должна. Хорошо?

Она чуть кивнула мне, уступая, взгляд, которым она при этом посмотрела на меня, довел до такой степени безумия, что мой собственнический инстинкт удивил даже меня.

Я знал, что она была обижена и напугана, но также понимал, что она была выносливой, и что она будет бороться со всем, что встанет на ее пути. Но это не меняло моих чувств. В моих глазах она оставалась моей прекрасной американской девочкой, и так будет всегда.

— Я никуда не уйду, Брианна. Ты застряла со мной навсегда и тебе лучше привыкнуть к этому, — произнес я. Затем поцеловал ее в губы и отпустил подбородок.

Она слегка улыбнулась, когда я стал сдавать назад.

— Я так по тебе соскучилась, Итан.

— Ты даже не представляешь, как скучал я, — я протянул руку и снова коснулся ее лица. Ничего не мог с этим поделать. Прикасаясь к ней, я убеждался, что она действительно здесь, со мной. Чувствуя тепло ее кожи и тела, я понимал, что и мечтать не мог о таком.

— Сначала поедим. Ты съешь что-нибудь существенное, а я буду просто смотреть и наслаждаться каждой секундой, пока твой прекрасный ротик будет занят делом. Чего бы тебе сейчас хотелось?

— Не знаю. Пиццу? Я не совсем одета для ужина, — ухмыльнулась она, указывая на свою одежду. — Ты, по крайней мере, в костюме.

— Как ты одета, волнует меня меньше всего, малышка, — я поднес ее руку к своим губам и поцеловал нежную кожу. — Ты прекрасна в чем угодно... или без ничего. Особенно без ничего, — попытался я ее поддразнить.

Она слегка покраснела. Я почувствовал пульсацию в своем члене, когда заметил ее реакцию. Мне тут же безумно захотелось забрать ее домой. В свою постель, где я смог бы обладать ею на протяжении всей ночи и знать, что она рядом. Я не позволю ей снова уйти.

Однажды она сказала мне, что ей нравится, когда я целую ее руку. И я знаю, что просто не смогу сдержаться. Трудно не трогать и не целовать ее постоянно, ведь я никогда не был человеком, который отказывает себе в том, что больше всего хочет. А хотел я ее.

Она тихо поблагодарила меня, но все еще выглядела грустной. Скорее всего, она боялась нашего разговора, но знала, что он неизбежен. Ради своего же блага она нуждалась в том, чтобы рассказать мне кое-что неприятное, и я должен это услышать. Если она должна это сделать для того, чтобы мы могли двигаться дальше, то я все выслушаю.

— Тогда пицца, — пришлось отпустить ее руку, чтобы вести машину, и мне удалось это сделать. С трудом. Моя девушка была рядом со мной в моей машине. Я чувствовал ее запах, и видел ее, и даже прикоснулся бы к ней, стоило лишь протянуть руку; ведь она была так близко ко мне. И впервые за эти дни постоянная боль в груди ушла.