Джоди Эллен Малпас - Одна обещанная ночь (ЛП)

- У вас здесь встреча, мадам? – спрашивает метрдотель, быстро осматривая меня, одновременно впечатленный и осуждающе. От этого я одергиваю платье, за что тут же себя ругаю.

- Миллер Харт, - сообщаю ему с напускной уверенностью, незаметным движением поправляя подол платья.

- Аа, мистер Харт. – Он явно его знает. Чувствую себя, как в ловушке. Ему известно, чем занимается Миллер? Он думает, я его клиентка? Злость выжигает все нервы.

Он широко мне улыбается и жестом указывает следовать за ним, что я и делаю, отчаянно стараясь не вглядываться в зал в поисках Миллера.

Когда мы проходим мимо беспорядочно расставленных столиков, появляется ощущение ожогов на коже, которое вызывает враг моего сердца, только посмотрев на меня. Где бы он ни был, он меня видит, так что я медленно обвожу зал глазами и тоже его вижу. Никогда не смогу ничего поделать ни с бешеным скачком сердца, ни с обрывающимся дыханием. Может он и является мужским эквивалентом проститутки высокого класса, но это по-прежнему Миллер, и он по-прежнему потрясающий, и он по-прежнему…идеальный. Он поднимается со стула и застегивает пуговицу своего пиджака, темная щетина украшает невероятно красивое лицо, синие глаза пронзают, когда я подхожу. Не спотыкаюсь. Встречаю его взгляд с равной решимостью, тут же замечая, с чем мне придется столкнуться. От него исходит аура непреклонности. Он опять попытается и соблазнит, что хорошо, только он не получит свою сладкую девочку.

Он кивает метрдотелю, давая понять, что дальше справится сам, потом он обходит столик и отодвигает для меня стул.

- Прошу, - рукой указывает на место.

- Благодарю. – Я сажусь и ставлю сумочку на стол, почти расслабившись, но только до тех пор, пока рука Миллера не опускается на мое плечо, а губы не оказываются рядом с ухом.

- Ты невероятно красива. – Он убирает мои волосы в сторону и губами касается чувствительной впадинки за ухом. Он меня не видит, так что не имеет значения, что я закрываю глаза, только вот склонившаяся на бок шея, предоставляя ему больше пространства, выдает всё то, что он со мной делает. – Совершенна, - шепчет он, посылая по спине толпу мурашек.

Лишив меня своих прикосновений, он появляется передо мной, расстегивает пуговицу пиджака и садится на свое место. Он смотрит вниз на свои дорогие часы и вздергивает брови, молча раздумывая над моим опозданием.

- Я взял на себя смелость сделать заказ за нас двоих.

Так же, как он, поднимаю брови:

- Ты, очевидно, был уверен, что я приду.

- Ты ведь здесь, разве нет? – Достает из стоящего на полу у нашего столика ведерка бутылку белого вина и разливает. Бокалы меньше, чем для красного вина, те, которыми мы пользовались вчера, и мне интересно, как Миллер справится с расставленными в ресторане предметами. Всё расположено не так, как должно быть дома, но это его, кажется, не особо заботит. Он не дергается и, что странно, передергивает меня. Я почти хочу переставить вино туда, где оно должно быть.

Возвращая любопытные мысли к мужчине напротив, я несколько секунд рассматриваю его хладнокровный образ, а потом спрашиваю:

- Зачем ты просил меня придти?

Он поднимает бокал и медленно покачивает, прежде чем поднести к этим сбивающим с толку губам и медленно отпить, всё это время его пристальный взгляд не отрывается от меня. Он знает, что делает.

- Не помню, чтобы просил тебя придти.

На долю секунды, я практически теряю свою уверенность:

- Ты не хотел, чтобы я здесь была? – кокетливо спрашиваю.

- Насколько помню, я отправил тебе сообщение, в котором сказал, что буду здесь в восемь. Также выразил свое желание что-то получить. Не просил. – Делает еще один неспешный глоток. – И поскольку ты здесь, уверен, будешь рада дать мне желаемое.

Его высокомерие вернулось в полной мере. От этого вспыхивает и моя дерзость, знаю, сейчас он о ней подозревает. Ему нравится его сладкая девочка. Беру сумочку и достаю оттуда наличные, которые принесла с собой. А потом я бросаю их на тарелку перед ним и вальяжно откидываюсь на спинку стула, нагло и спокойно.

- Я бы хотела получить четыре часа развлечений.

Бокал с вином зависаем между его губами и столом, когда он смотрит на кучу денег, жестоко использованные мной накопления со сберегательного счета, накопления каждого пенни, который оставила мне мама, накопления, которыми я принципиально никогда не пользовалась. Какая ирония использовать эти деньги сейчас…чтобы развлечься. Получаю как раз ту реакцию, на которую рассчитывала, и слова, однажды им сказанные, мечутся в голове, подстегивая меня. Пообещай мне, что больше никогда так не унизишься. Я? А как же он?

Молчит. Взгляд прикован к деньгам, и я абсолютно точно вижу, как зависшая в воздухе рука начинает дрожать, всплески вина тому доказательство.

- Что это? – спрашивает он напряженно, ставя бокал. Не удивлена, когда он переворачивает бокал, прежде чем посмотреть на меня сердитым взглядом синих глаз.

- Тысяча, - отвечаю, нисколько не впечатленная его очевидной злостью. – Понимаю, что скандально известный Миллер Харт стоит больше, но раз мы заключаем сделку на четыре часа и ты знаешь, что получаешь, подумала, тысячи будет достаточно. – Беру свой бокал и не спеша делаю глоток, преувеличенно подчеркнуто глотая и облизывая губы. Его синие глаза больше, чем обычно. Его шок, возможно, и не будет заметен посторонним, но мне знакомы эти глаза, и я знаю, что большинство его эмоций исходит из них.

Он делает глубокий вдох и медленно берет деньги, складывая в аккуратную стопку, после чего берет мою сумочку и запихивает их туда.

- Не надо меня оскорблять, Оливия.

- Ты оскорблен? – На самом деле, я высмеиваю эти слова. – Сколько же денег ты заработал, отдаваясь себя тем женщинам?

Он наклоняется вперед, поигрывая желваками. Оо, я всё правильно делаю, выводя его на эмоции.

- Достаточно, чтобы купить эксклюзивный клуб, - говорит он холодно. – И я не давал себя тем женщинам, Оливия. Я отдавал им свое тело, ничего больше.

Вздрагиваю и понимаю, что он замечает это, но от услышанных слов желудок скручивает.

- Едва ли дал что-то большее и мне, - заявляю я несправедливо. Он абсолютно точно дал мне что-то большее, и его едва заметное вздрагивание говорит мне, что он тоже это понимает. Ему больно от моего заявления. – Купишь себе новый галстук. – Беру деньги и швыряю их на его половину стола, шокированная собственной жестокостью, но его реакции подстегивают меня, подкармливая необъяснимую потребность доказать что-то, даже если я не совсем уверена, чего хочу добиться своей холодностью. Так или иначе, я не могу остановиться. Действую на автопилоте.