Unknown - Не одни на всей планете (СИ)

- Никто не узнает! Мы не скажем никому, – рука Мишки накрыла интимное место. - Ты лежи, я сделаю приятно. …А не захочешь – скажи, перестану, - он остановил свои ласки и ждал ответа. Но Олег молчал, напряженный как струна, кажется, даже забыв переводить дыхание. Мишка неспешно начал прежние движения. Плечи Олега расслабились, и он чуточку подался в сторону друга.

Мишка скользнул вниз, лег щекой на живот Олега.

- Так не тяжело?

Олег опустил ладонь на Мишкин затылок и ласково вобрал в кулак его волосы. Мишка неторопливыми бережными движениями старался задевать чувствительные, сокровенные места.

- Приятно тебе? Хоть чуть-чуть?

Олег прижал Мишкину голову к своему животу. Мишка сдвинулся еще чуть ниже и, округлив губы, коснулся полностью открывшейся головки. Обвел ее языком. Олег приподнялся на лопатках, несильно двигаясь навстречу Мишкиным губам. Потом простонал:

- Мишк, ты – садист! Дай трахну, а? Не могу терпеть!

- Обойдешься сегодня! – ответил ему любовник: он получил разрешение и ни за что на свете не отдал бы уже того, что ему досталось.

Олег завелся, перекатывал голову из стороны в сторону и часто дышал. Мишка по себе знал, что если ритм и угол найдены, то главное – удержать их, не сбиться. Только тогда наслаждение нарастает с каждой минутой, с каждым движением, пока не сделается невыносимо сильным.

- Миш, целоваться! – выдохнул Олег.

Мишка тут же приподнял голову и передвинулся на плечо любовника. Эти двое знали друг друга не просто «как облупленные». Они знали друг друга без кожи. Мишка легкими поцелуями касался Олеговых губ и щеки, пальцами не прекращая нежных проникновений. Олег скользнул рукой на Мишкин пах. Мишка был готов на полную: возбуждение любовника передалось ему, терпеть и так было непросто, а тут еще ласковая ладонь плотно обхватила вздрагивающую от возбуждения плоть….

- Олег, не трогай пока, а? Я долго не выдержу! – сдавленным голосом попросил Мишка.

- Что вдруг? – ехидно зашептал Олег. – Я ж ничего особенного не делаю, - а сам продолжал водить рукой по каменному Мишкиному стволу.

- Прекрати! – Мишка пытался посерьезнеть и увернуться, но, против воли, сам толкался Олегу в кулак.

- Я знаю,… - Олег с трудом перевел сбивающееся дыхание, - что ты любишь… мои руки…. Любишь, а?

Мишка залился густым румянцем, резко привстал, потянул Олега за бедра, ставя раком:

- Зар-раза! Кто тебя за язык тянул? Как терпеть-то это? – где-то на границе возможностей задержался на две секунды, чтобы мазнуть по члену любрикантом, и взял любовника порывистым движением. – Не могу больше! – толчки его были быстрыми и сильными, и потребовалось их совсем немного. Мишка сдерживался, как мог, но едва ли протерпел даже две минуты: зашелся стоном, забормотал виновато и неловко: - Т-т-твою дивизию! Не дотерпел. Прости, Олег. Прости! – и, растворяясь сознанием в мощном оргазме, даже не заметил, что Олег под его движениями бьется в своем собственном ритме.

Мишка выдохнул в последний раз и навалился на любовника всем телом. Олег ткнулся лицом в подушку и ждал, пока Мишка отдышится. Потом проговорил с неловким смешком:

- Минь, я тебе простыню испортил.

- Что?

Не оборачиваясь, Олег нащупал Мишкину руку и затащил к себе под живот. Там было мокро. Мишка не в первое мгновение поверил в то, что произошло. А потом взвыл восторженным шепотом:

- Ллллёлька! Подо мной!... Без рук?!... Не может быть!

Олег, также вполголоса, засмеялся. Мишка зашептал, покрывая поцелуями его лопатки:

- Люблю тебя! Безумно! Обожаю! Мой ты, слышишь?! Мой! Это в первый раз с тобой такое? В первый?

- В первый, конечно! – в голосе Олега блаженство боролось со смущением. - Что с простыней-то?...

- Скинем в стиралку. Я так сто раз делал, - потом перекатился на спину, увлекая за собой Олега, чуть придавил ладонью, укладывая его к себе на плечо, тепло и чуть покровительственно спросил: - Будешь давать-то теперь?

Олег ткнулся лицом в его грудь и вскинул руку ему на шею. Мишка чмокнул светлую макушку:

- …Принцесса!

- Трепло! – ответил Олег тихо, с улыбкой и без протеста.

Уже собрав все вещи, позавтракав и скинув в стиралку постели, Мишка задумчиво разглядывал пожелтевший листок непонятной повестки.

- Лёль, может, не ехать?

- Ехать!

- Да ну их, загребут еще?...

Олег положил ладонь на затылок приятеля и шутливо пригнул его голову, держа в неудобной позе:

- То, что ты один раз меня выебал – еще не значит, что уже можешь не слушаться! Ну-ка, отвечай: кто в доме хозяин?

Мишка сделал осторожную попытку освободиться, но рука Олега закаменела, не отпуская. Мишка сдавленно проговорил:

- Всё равно трахать буду!

Олег ласково боднул его лбом в висок и отпустил руку. Выходя к мотоциклу с сумками, каждый из них прятал торжествующую светлую улыбку. Не всегда нужны слова, чтобы признаться любимому в самом главном.

Сатарковский военкомат стоял на окраине. За побеленным двухэтажным домиком начинались уже огороды, и дорога, извиваясь, уходила в поля. Мишка запарковал мотоцикл у решетчатых ворот.

- Подождешь?

Олег кивнул.

- Если долго не будет тебя – позвоню. …Мало ли что….

За небольшим окошком приемной сидела взрослая женщина.

- Призывник? – спросила она, забирая у Мишки повестку.

- Старшина запаса! – Мишка помахал военным билетом.

Дежурная нажала кнопку селектора:

- Алексей Валентинович! К вам Самсонов, по повестке от шестнадцатого марта. Пропустить? – и кивнула Мишке: - Второй этаж, двадцать третий кабинет.

На узкой лестнице пахло побелкой. Мишкино сердце неприятно екнуло. Для чего он здесь понадобился? Вдруг, правда, загребут еще на год? Вдруг, в документах какая-то ошибка? Он робко стукнул в дверь с табличкой «Военный комиссар. Полковник Азаров А. В.»

Седовласый военный кивнул ему.

- Давай документы! Что полгода не шел?

Мишка смутился:

- Я здесь не живу. Я в Новгороде работаю.

- Строишь что-то? – спросил военком, роясь в каких-то бумагах.

- Нет, зачем?! На заводе. Наладчиком.

- И что, много платят?

- Девятнадцать тысяч за август! – гордо выпалил Мишка.

- Ого! Это – не здесь. Ну, хорошо, когда всё хорошо! - полковник нажал кнопку селектора:

- Любаша, кто у нас есть из личного состава? Ольгу Григорьевну позови, Бориса. …Нет, Танечка пусть на посту остается…. У Труфанова призывники сидят? Пусть все придут!

По Мишкиной спине пробежала неприятная дрожь: что за ерунда? Сейчас вязать его будут, в наручники и в армию еще раз?! Через пару минут в дверь стукнули, и в небольшой кабинет вошло человек восемь: старлей, две секретарши, дядька в малярской робе и трое пацанов, года на три моложе Самсонова. Один из них – из Мишкиной школы, Самсон когда-то дрался с ним и его друганами на школьной дискотеке. Мишке было некомфортно, он уже сто раз пожалел, что послушался Олега и явился сюда. Но лицо полковника было торжественным, и секретарши улыбались. Полковник встал из-за стола, протянул одной из девушек тоненькую папку и сказал:

- Читай, Любаша. Громко, с выражением!

Любаша откашлялась и начала таким тоном, каким поздравляют с Первым мая или с окончанием школы:

- Приказом Министерства Обороны Российской Федерации от 19 декабря 2011 года, по представлению командования ордена Жукова, дважды Краснознаменной, 201-ой российской Гатчинской военной базы, сержант Самсонов Михаил Евгеньевич за храбрость и самоотверженность, проявленные в боевых действиях при задержании нарушителей государственной границы братского Таджикистана, награждается медалью «За отличие в охране государственной границы».

У Мишки сдавило горло. Слушатели зааплодировали. Полковник подошел с небольшой коробочкой в вытянутой руке:

- Поздравляю тебя, герой! Спасибо за службу!

- Служу России! – откликнулся Мишка, автоматически дернув руку к виску и только в последний момент сообразив, что к непокрытой голове руку не прикладывают.

- Вольно, старшина! – полковник потянул за лацкан рубашки.

Но Мишка замотал головой:

- Товарищ полковник, а можно на куртку?

Полковник усмехнулся:

- Можно. Боевую медаль можно и нужно носить с гордостью! – потом обернулся на мальчишек-призывников, вполне прочувствованно пялившихся на Самсонова. – Берите, ребята, пример, со своего героического земляка! Гордитесь, что ходите с ним по одним улицам, сидите за той же партой, живете в том же дворе!

У Мишки по щекам катились слезы. Одна из секретарш – не та, которая читала текст, а другая, постарше - тоже утирала глаза. Полковник закрепил серебряный диск на Мишкиной куртке и крепко, по-мужски, пожал ему руку:

- Так держать, старшина! Счастья тебе и успехов в дальнейшей жизни! – потом взял со стола плотный, с вензелями, лист «Почетной грамоты»: - Это родителям передашь. За то, что героя вырастили. Живы родители-то у тебя, Михаил Самсонов?