Очевидный выбор (СИ) - Рекк Арина

От моей оговорки, от этого «если», а не «когда», от разбившейся надежды увидеть сегодня оборотней, от осознания, что завтра будет еще один день без них, от мысли, что я могу и вовсе больше их не увидеть, снова нестерпимо захотелось заплакать.

Но у меня еще будет время, когда окажусь в одиночестве под теплым одеялом, и никто не помешает мне выплеснуть всю накопившуюся тоску. И я была благодарна снегу, который хлопьями падал с неба, оседал на щеках и забивал глаза, давая мне возможность стереть талую воду вместе со скатившейся слезинкой.

Родители снова переглянулись и, глядя на них, я улыбнулась.

— Как минимум мы навестим наших родителей, — улыбнулась мама в ответ.

— Но, — я понизила голос, — если мы, по сути, оборотни, то нам нельзя будет вернуться в этот мир.

Родители всегда были особенно строги со мной, когда дело казалось соблюдения законов, и теперь я знаю почему, но вот сейчас мама с папой переглянулись так, что стало понятно, при желании они снова нарушат запрет.

— Так не пойдет, — я сложила руки на груди, и, подавляя желание сбежать, чтобы остаться одной, старательно удерживая на лице дурашливо-строгое выражение, посмотрела сначала на одного родителя, потом на другого, — вы не можете снова наступить на те же грабли.

— Хорошую дочку мы воспитали, — рассмеялась мама, беря под руку отца, чтобы развернуть его в сторону дома. И это было странно, потому что обычно, если они меня провожали, то до квартиры.

— Мы поговорим на эту тему позже, — пообещала я ворчливо им вслед, и тоже развернулась, стирая с лица наигранную строгость и натянутую улыбку. Вот теперь можно больше не сдерживаться и немного пострадать.

Но страдать резко перехотелось, когда застыв, я неверяще впилась взглядом в двух таких долгожданных оборотней.

Они стояли в десятке метров от меня и смотрели не отрываясь. Я медленно, предельно аккуратно ступая по мягкому снегу двинулась к ним навстречу. Пятнадцать сопровождаемых гулкими ударами сердца шагов, и я стою напротив них.

Слышу краем уха мамино тихое:

— Она взрослая девочка, и ей сейчас не до нас. Идём домой.

В ответ ворчание папы, который, я уверена, послушает маму, потому что мне сейчас действительно ни до кого и он это понимает.

— Привет, — хрипло сказал Мар.

— Я скучала, — прошептала дрожащим голосом, снова радуясь таявшему на щеках снегу.

— И мы скучали, — Риг не шагнул, он качнулся мне навстречу, заключая в до боли крепкие объятия.

И я сама прижималась к нему, жадно вдыхая уже позабытый запах, по которому невыносимо скучала.

Боже, но как же тяжело, когда их двое! Ведь по второму я тоже безумно скучала, и мне так не хватает и его прикосновений тоже.

Отстранившись от Рига, неуверенно взглянула на Мара.

Это в том мире, в том волшебном уединенном домике наши отношения казались если и не нормой, то чем-то вполне приемлемым, а тут, в родном дворе, недалеко от родителей, наша связь показалась чем-то неестественным. Чем-то ненормальным и странным. Тем, что я если и не осуждала ранее, то не одобряла точно. В общем, я вдруг неуверенно застыла.

— Иди ко мне, котенок, — улыбнулся Мар, притягивая меня, практически дергая на себя, чтобы обнять, закутать в свои объятия. Такие горячие, несмотря на привычное отсутствие верхней одежды, и такие родные, несмотря на краткость нашего знакомства и долгую, практически бесконечную разлуку в полтора месяца.

И я окончательно расслабилась, принимая ситуацию такой, какая она есть. Только сейчас я поняла предельно ясно — я слишком сильно люблю этих двоих, чтобы выбрать кого-то одного.

С изменивших мою жизнь событий прошел ровно год. Сегодня мы с Ригом и Маром хотели снова уехать в наш маленький домик в глуши, но это был первый совместный с моими бабушками и дедушками Новый год, поэтому было решено остаться, пока на небе не загорится алый цветок.

После возвращения за мной моих оборотней, родители даже не думали, стоит ли им возвращаться в нижний мир. Так как я, по сути, принадлежу миру оборотней, о моих путешествиях между мирами, которые обещали мне Мар и Риг, когда еще не знали неимоверно обрадовавших их обстоятельств моего рождения, не могло быть и речи, так что мама с папой, которые не горели желанием оставаться вдвоем в, пусть и ставшем привычным, но чужом мире, без сожалений (по крайней мере видимых) оставили все нажитое и отправились за мной, к нашим родным, которых я в глаза не видела, но мечтала познакомиться и приобщиться к большому семейству.

За год моего нахождения в мире оборотней я в достаточной мере напиталась излучением ядра, чтобы не замечать холод и забыть о теплых вещах, но недостаточно для оборота. Хотя мои любимые эксперты обещали, что уже со дня на день что-то произойдет. Как-то раз я случайно услышала их разговор, в котором они обсуждали, что я избегаю оборота из-за страха. Собственно, я этого даже не скрывала… перестать быть человеком и стать кошкой? Однозначно страшно. И оба тогда решили, что с этим надо что-то делать. Что они собрались делать я так и не узнала, меня отвлекла окликнувшая меня мама, а потом разговор как-то забылся… Но кажется, они ждали пробуждение моей второй ипостаси больше меня, объясняя это непреодолимым желанием обзавестись способным к обороту потомством, которое возможно только от слияния двух оборотней.

Вообще меня удивлял этот оживший инстинкт материнства и отцовства, но Мар с Ригом и тут пожали плечами и сослались на магию. Видимо для них это было в порядке вещей, мне же навязчивое желание плодиться и размножаться казалось не привычным. Мне вообще многое было непривычно, но благодаря их поддержке я неплохо справлялась.

И вот мы одной большой и дружной семьей встречаем Новый год, поднимая заранее принесенное предусмотрительным отцом шампанское и заедая приготовленным мамой оливье. На праздник пришли не только родители Мара и Рига (а у отца Рига так вообще две жены), но еще и их бабушки с дедушками (боже, у Рига их аж три пары!). А потому стол наш огромный, шумный и веселый.

По привычной жителям верхнего мира традиции (мама легко и ненавязчиво приобщила к ней присутствующих) встаем, отсчитываем хором последние секунды и все три семьи встречают полночь приветственными и радостными криками. Фужеры взмывают вверх, игристый напиток пенится, а за окном распускается первый огненный цветок, возвещая начало нового года!

Оставив захмелевших родных узнавать друг друга ближе, мы сбегаем в наш уютный домик. За этот год я в совершенстве освоила верховую езду и вот снова лечу на спине огромного барса. Впереди, расчищая дорогу, бежит второй, то и дело оглядываясь, прожигая нас ярко-голубым, словно светящимся в темноте зимней ночи взглядом.

Перед домом стоит елка, снова украшенная нами неделю назад. Сейчас она слегка припорошена снегом, но так даже лучше.

Внутреннее убранство дома в этом году украшали вместе. Внутри все сверкало в свете разноцветных магических фонариков и гирлянд, заранее разведенный огонь в камине добавлял уюта. Еще днем я развесила мишуру и заменила подсвечники под местными свечами на новогодние в виде бронзовых еловых веток, прихваченные в верхнем мире.

Не успели мы зайти в дом, как обернувшийся Риг подхватил меня на руки и впился поцелуем в губы. Мар распахнул дверь, пропуская нас вперед и громко ее захлопнул, отсекая зиму, отчего уют теплого домика стал ощущаться еще острее.

— Джакузи? — спросила задыхаясь.

— К черту джакузи, — так же с придыханием ответил Риг, неся меня к кровати, у которой Мар принял меня в объятия, жадно приникая к губам, укладывая меня на себя. Сильные руки распахнули рубашку, освобождая жаждущие прикосновения полушария груди, прихватывая пальцами напряженные соски. Я нетерпеливо повела плечами, стряхивая одежду, а Риг уже развязывал ленту на юбке, и стоило мне освободить руки, как дернул безразмерную ткань вверх, стаскивая ее через голову.

— Какой длинный был вечер, — прошептал, приникая губами к шее, прокладывая дорожку из поцелуев по позвоночнику, приближаясь к заветному местечку. Но я была слишком возбуждена сумасшедшей скачкой, адреналин бурлил в крови, делая желание ощутить этих двоих в себе до невозможного острым. И я нетерпеливо поерзала, пытаясь насадиться на член Мара.