Алан Беннетт - Вторая молодость миссис Доналдсон

Вскоре новые жильцы переехали, плата была внесена за две недели вперед, но ни о каких иных условиях оплаты или вариантах решения вопроса в случае неуплаты речи не было.

Вели они себя скромнее, чем Энди с Лорой, например, почти не заходили на кухню — Олли, похоже, питался в основном пиццей на вынос.

Гвен, как и можно было предположить, была недовольна.

— Она вообще разговаривает? Я уже дважды заходила, и она оба раза тут же исчезала наверху. Он вполне разговорчив, только что это за дурацкая шляпа? Какие-то они богемные.

— Они вполне тихие, — ответила ей мать. — Я иногда даже не знаю, дома они или нет.

— Ну, хоть в чем-то лучше предыдущих. А на кого он учится?

— Кажется, на модельера.

— На модельера? Ну, тогда ты должна благодарить бога, что он не гей.

— В этом нет ничего предосудительного, — сдержанно сказала миссис Доналдсон. — Я как-то изображала в больнице лесбиянку.

— Это еще зачем? — простонала Гвен.

«Для смеха, — хотелось ответить миссис Доналдсон. — Или во искупление того, что подарила миру такое безрадостное создание, как ты».

Однако, хоть на дочь ей было в целом наплевать, она понимала, что разозлилась она прежде всего потому, что Гвен была права.

Чем, она, собственно, занималась в больнице? И зачем предоставила этим двум ребятишкам крышу над головой?

Все это было непристойно. Она хоть и храбрилась, но на самом деле это была не она. Но именно потому она это и делала — потому что это была не она.

Как только новые жильцы заселились, все ее тайные мотивы полезли наружу — она опять заняла свой пост у стены. В основном ее бдения были тщетны — из соседней комнаты не доносилось практически ни звука, стояла такая тишина, что однажды миссис Доналдсон пять минут прислушивалась к какому-то стуку, пока не поняла, что это бьется ее сердце. Изредка слышался сдавленный стон, по-видимому, Джералдины, но стон тоски или восторга, разобрать не получалось — возможно, причиной стона была просто скука.

Миссис Доналдсон со своей стороны начала беспокоиться — а вдруг намек, брошенный Олли в самом начале, вовсе не был намеком? Вдруг она неправильно поняла? Или же это был такой прием — так вставляют в дверной проем ногу, чтобы дверь не захлопнули, — а теперь, когда они заселились, тема закрыта? Так или иначе, но сама она этот разговор завести не могла и вскоре стала думать, что выставила себя на посмешище не один раз, а два.

Впрочем, контакты были — может, и не столь значительные. Как-то вечером, столкнувшись с ней на кухне, Олли сказал:

— А можно, я вас как-нибудь нарисую? Правда, я даже вашего имени не знаю.

— Джейн, — ответила миссис Доналдсон. — Ну, если хотите… Нарисуете? А как? Когда вы хотите этим заняться?

— Если вы не против, можно прямо сейчас… Джейн.

Она села за кухонный стол, а он сделал рисунок — получилось очень похоже — и еще несколько набросков. Он рисовал, высунув кончик языка — как маленький мальчик, который очень старается.

— У художников давно существует традиция рисовать своих квартирных хозяек. Вы знали про это?

— Нет, — ответила миссис Доналдсон, которой по-прежнему не нравился статус квартирной хозяйки.

— Миссис Маунтер, например, — сказал Олли, продолжая рисовать. — Она была квартирной хозяйкой художника Гаролда Гилмана. И кстати, дамой в возрасте.

В этот момент в кухню зашла Джералдина и тут же вышла.

— На сегодня достаточно, — сказал Олли. — А вы мне еще попозируете?

— Вы бы как хотели? — спросил Олли.

Они с Джералдиной сидели рядышком на кровати, он держал ее за руку. Вид у нее был несчастный.

— Может, я вас позову, когда мы будем готовы?

Миссис Доналдсон направилась к двери, и тут Олли спросил:

— А вы не раздеваетесь?

— Да нет, — сказала миссис Доналдсон. — По-моему, так проще, вы как считаете?

— Согласен.

Они явно уже обсуждали этот вопрос.

— Джерри боялась, вдруг вы захотите присоединиться.

— Я? — удивилась миссис Доналдсон. — Нет, что вы! Я просто… — Она хотела сказать «муха на стене», но получилось бы слишком похоже на правду. — Я просто наблюдаю.

Так долго ожидаемое предложение поступило час назад. Они весь вечер сидели у себя в комнате, и, услышав голос Джералдины, миссис Доналдсон решила, что они ссорятся. Но когда она готовила себе на кухне тосты с яичницей, туда зашел Олли. Она угостила его и предложила сделать тост и для Джералдины, но выяснилось, что та яиц не ест.

Она мыла посуду, Олли вытирал, и тут Олли спросил:

— А как насчет сегодня? Да, за комнату мы заплатили, но это можно считать авансом. Энди с Лорой ведь так делали?

Миссис Доналдсон ответила, что делали, не упомянув о том, что это было лишь однажды. И пока Олли заваривал Джералдине ромашковый чай, поднялась наверх.

Когда оба уже забрались в кровать, Олли позвал ее, и миссис Доналдсон, войдя, села на табурет у туалетного столика.

Оба не торопились начинать. Юноша сидел, прислонившись к спинке кровати, прикрывшись ниже пупка простыней. Джералдина же лежала, укутавшись до подбородка, и смущенно косилась на миссис Доналдсон.

— Как дела в кафе? — спросила миссис Доналдсон. — Там подают только органическое?

— В кафе все прекрасно, — ответил Олли. — И еда там вся органическая, правда, милая?

Джералдина кивнула.

— Кроме хлеба, — сказала она.

— Кроме хлеба, — повторил молодой человек. — Он цельнозерновой, но не органический. Миссис Доналдсон, а каким был ваш муж?

— Бывший муж, — шепнула Джеральдина.

— Почему? Они же не были разведены.

— Он умер, — снова шепотом, словно это было что-то постыдное, сказала девушка.

— Я знаю, что умер, — сказал Олли, — но не стал от этого бывшим. — Он улыбнулся миссис Доналдсон и одними губами произнес «Извините». — Вам, наверное, не хочется о нем говорить.

Миссис Доналдсон этого действительно не хотелось, особенно при таких обстоятельствах, но она лишь улыбнулась — мол, не имеет значения.

— Вы долго с ним прожили?

— Двадцать пять лет. — На самом деле — тридцать.

— Здорово!

Он чуть приспустил простыню, а девушка, воспользовавшись этим, укрыла своим концом и лицо.

— Джерри немного смущается.

— Это вполне понятно, — сказала миссис Доналдсон. — Я тоже.

— Слышишь, Джерри? Миссис Доналдсон тоже смущается.

Он выпростал ногу и погладил ступней колено миссис Доналдсон. Пальцы у него были крепкие, сильные, как у взрослого — в отличие от лица, и мизинец длинный — не то что недомерок миссис Доналдсон. Она хотела было погладить его ступню, но Джералдина вдруг повернулась и обняла его, отчего простыня сползла.