Лети на свет (СИ) - Богатырева Татьяна
Помощь проекту
Лети на свет (СИ) читать книгу онлайн
Чувствуя себя Золушкой из черной андеграундной комедии, оборачиваюсь на звук шагов, машинально прикрываясь мокрой тряпкой, совсем недавно бывшей моей одеждой. И — не могу удержаться от смеха.
— Ты это искала? — он снимает мой второй кед с ближайшего столика и протягивает мне.
Кажется, моя не хрустальная туфелька меньше его ладони. А еще у него в руках бумажный пакет с торчащей из него колбасой. Толстой такой салями. Божечки мои, как она пахнет!
— Ага, — киваю я и вместо кеда тяну из пакета салями.
Мой добычливый незнакомец смеется, роняет кед на пол и обнимает меня. Вместе с колбасой, которую я уже успела укусить. И мы кусаем эту колбасу по очереди, а еще в пакете обнаруживается сендвич с подвядшим салатом и какой-то рыбой, протеиновый батончик и помидор. Здоровый розовый помидор, изумительно вкусный и сочный. На десерт. Мне позволяют отъесть половину, и только потом я вспоминаю, что помидор вообще-то один и неплохо бы поделиться.
Мне нравится, как он ест. У него отличный аппетит и он на удивление аккуратен. Даже томатным соком не обляпался. В отличие от меня, но…
Оказывается, это безумно эротично, когда голый мужчина сажает меня на барный табурет и слизывает томатный сок с моей груди. Мои с таким трудом надетые джинсы оказываются лишними, и мы в четыре руки стягиваем их… не до конца, лишь до колен, потому что терпеть нет сил.
Я хрипло кричу, когда он входит в меня сзади, наклонив над столиком — и мне плевать, что от его мощных толчков столик едет ножками по полу. Со скрипом. Ритмичным, выразительным скрипом.
Мне не мешает. Мне сейчас ничто не может помешать. Я чувствую себя подгулявшей помоечной кошкой на крыше, я выгибаюсь и мяукаю. И снова кричу, когда что-то во мне взрывается, и мир вокруг рассыпается осколками звезд.
У меня нет сил даже подняться.
Но мне и не требуется. Меня поднимают без моего участия, ставят на ноги и нежно, невыносимо нежно целую в искусанные губы.
Поцелуй со вкусом салями и помидора. Сумасшедше прекрасный поцелуй. За окном — дождь и рассвет, вокруг меня — тепло мужского тела, его пульс, его дыхание. Его тихое, чуть хриплое:
— Вам хорошо, мисс?
— О да. Мне очень хорошо, мистер.
Он хмыкает. А я улыбаюсь в его голое плечо и позволяю себе целую секунду помечтать: вот бы это надежное плечо было рядом всегда. Весь он, этот внезапно заботливый и нежный любовник.
— Ты прекрасна, — говорит он и целует меня.
— Отвезешь меня? — спрашиваю я, едва оторвавшись от его невыносимо нежных, пахнущих салями и безумным сексом губ.
— Конечно. Куда?
— Туда, откуда взял, — улыбаюсь я.
Он на мгновение замирает, а потом недоверчиво хмыкает. Словно я сказала что-то невероятно смешное. Или просто невероятное.
— Ладно, — кивает он наконец и отстраняется.
Не обращая внимания на беспорядок, устроенный нами в баре, он подбирает с пола свою одежду. Впрочем, подробностей беспорядка я не вижу — здесь полумрак, а мои очки погибли под колесами автобуса. Так что я скорее догадываюсь, что бумажный пакет, использованные резинки и разбитая посуда — это еще не все следы нашего тут пребывания. Наверное, ему будет непросто объясниться со своим приятелем-барменом, позволившим нам тут остаться после закрытия. Но это не мои заботы.
Так странно. Мне не придется ничего улаживать и ни за что отвечать. Пожалуй, мне это нравится.
А потом мы едем по утреннему Лондону. Пустому. Раскрашенному в желто-розовые тона рассвета. Мне немножко жаль, что я не могу оценить красоту пейзажей без очков. Наверное, это незабываемо! Но мне достаточно сейчас тепла мужского тела, которое я обнимаю за пояс, и тепла его куртки на моих плечах. Достаточно ветра и рева мотора.
— Мы еще увидимся, — говорит он, когда я слезаю с его байка и возвращаю ему куртку.
Холодно. Несмотря на жаркую ночь и виски — холодно. Это же Лондон, а не Малибу.
Я пожимаю плечами, не спорить же с диким английским байкером, имени которого я не знаю. Ни к чему.
— Это была прекрасная ночь. Люблю дождь, — говорю я и целую его в губы.
— Позвони мне, покатаемся. — Он протягивает мне квадратик картона с номером и одной-единственной буквой «J». Надо же, я не угадала с именем. Неважно. — Я запасусь салями.
Я невольно улыбаюсь. Салями, о да. Улыбаюсь и не отвечаю.
На следующей неделе меня не будет в Лондоне. И вряд ли ты доедешь на своем байке туда, где я буду.
Послав ему воздушный поцелуй, я разворачиваюсь и смело иду по незнакомой улице. Есть шанс, что в нужную сторону.
А позади меня с ревом стартует байк, проносится мимо, поднимается на дыбы, незнакомец отдает мне салют — и через пару секунд скрывается за поворотом.
И только тогда я наконец-то вынимаю из кармана джинсов чудом не потерявшийся смартфон. Вместе с ним вылетает и картонный квадратик с буквой «J» и запахом сказки. Проводив взглядом полет белой бабочки в лужу, я включаю смартфон. Смотрю на семнадцать непринятых вызовов и шесть сообщений от одного абонента. Минуту размышляю, не стереть ли их все, не читая, но здравый смысл побеждает.
Аккуратно, словно у меня в руках бомба, открываю и читаю последнее. Короткое.
«Возвращайся, Лиза. Хватит дурить».
Хмыкаю и закрываю раздел смс. Остальные читать нет смысла, вряд ли там что-то принципиально новое.
Над Лондоном разгорается рассвет, после ночного дождя мокро, свежо и зябко. Люблю дождь.
2. Лиза
Несколько часов назад
Я люблю дождь.
Он — как большая стирка, смывает грязь не только с города, но и с души. Сегодняшний дождь для меня — нежданный подарок, и плевать, что мне некуда идти.
Знаете, как это бывает? Незнакомый город в чужой стране. В моем кармане — наполовину разряженный мобильник и кредитка с последней сотней. На мне старые джинсы, желтый лонгслив и кеды на босу ногу, зонт остался в чемодане вместе с платьями, туфлями и протухшей надеждой на семейное счастье, а за моей спиной захлопнулась дверь.
Навсегда. Мне очень хочется верить, что навсегда.
Он остался там, за дверью. Мой умный, талантливый, богатый и известный муж. Муж, который не ленился объяснять и воспитывать, учить и делать из меня человека.
Там, за дверью, остался его возмущенный вопль:
— Шлюха! Тебе нравится унижать меня!
Звук пощечины тоже остался там, за дверью. Там же, где и все мои неубедительные оправдания: дорогой, я не знаю этого джентльмена, я всего лишь пожелала ему доброго вечера! Дорогой, ты сам велел мне быть вежливой!..
Там — четыре года моей обеспеченной и респектабельной жизни. Статус жены модного художника. Одобрение родных и зависть подруг. Четыре года сбывшейся мечты. Не моей мечты.
А тут — сумерки, Лондон, дождь льется на мое горящее лицо, заливает очки неоновым туманом. Мимо ползут размытые пятна автомобилей, бегут редкие пешеходы под цветными зонтиками. И я стою, задрав лицо к небу, ловлю ртом капли дождя и ни о чем не думаю.
Лондон. Дождь. Свобода.
Свобода!
Кажется, я кричу это вслух, потому что швейцар дорогой гостиницы подходит ко мне с зонтиком и вежливо спрашивает, не помочь ли чем мадам?
— Скажите ему, пусть идет в жопу! — громко отвечаю я и показываю два пальца вилочкой.
«Виктория».
Швейцар ни слова не понимает по-русски, но улыбается, кивает и тоже показывает знак победы.
А я… я смеюсь, отбегаю к краю тротуара, не обращая внимания на прохожих, задираю голову к окнам третьего, последнего, этажа и кричу прямо в закрытые окна нашего… нет, его номера:
— Киса, идите в жопу!
Ипполит Геннадьевич Одоевский не слышат, и хрен с ними, с Ипполитом Геннадьевичем! Они терпеть не могут, когда я называю их Кисой, считают Ильфа и Петрова несусветной пошлостью, а из сокращений своего имени признают только «Поль». По мне, это и есть пошлость, но разве мнение выпускницы жалкого Кулька, он же Институт Культуры, может интересовать самого Великого Одоевского?