Я. Хочу. Тебя. (СИ) - Шарм Кира

   Да. В последнее время я перестала узнавать своего парня.

   Он где-то пропадает по ночам, а после является со странно, даже лихорадочно блестящими глазами. Покрасневшими. Напухшими.

   Работы много, не высыпается, – таково его извечное объяснение.

   На две работы устроился, и это помимо института, – такова его официальная версия.

   Жалела его. Особо не расспрашивала.

   Знаю же его мечту.

   Купить квартиру прежде, чем мы поженимся.

   Чтобы не мотаться, как сейчас, по чужим и съемным углам.

   И деньги ведь появились.

   Да так много, что Костя даже машину купил.

   Подержанную правда и не самую крутую. Но все же…

   А еще… Еще он задарил меня подарками.

   По мелочам.

   Цепочка с медальоном. Колечко. Платья…

   Причем, довольно недешевые.

   Хотя я и убеждала его. Постоянно. Что нужно экономить. На квартиру же! Ну, или хотя бы на первый взнос, чтобы взять в рассрочку или ипотеку!

   – Не переживай, малыш! Все будет!

   Уверенно убеждал меня Костя.

   А через неделю даже собрался купить путевки на море…

   Вроде бы я радоваться была должна.

   А что-то не радовалось. Наоборот. Как-то тревожно все время было.

   С каждой его новой покупкой червячок какой-то внутри начинал грызть.

   Теперь понятно.

   Интуиция меня не подвела.

   Он начал играть. Делать ставки.

   С ума сойти!

   Залпом опрокидываю в себя новый коктейль.

   Не замечая, уже будто и не слыша орущего зала, начинаю барабанить пальцами по столу.

   Костя наверняка уже впал в азарт. Не даром же вот орет,  как сумасшедший. Кулаки сжаты. Челюсти только что не скрипят он напряжения.

   Но у меня здравый смысл еще остался. Не выветрился.

   И я прекрасно знаю, до чего доводит такая игра.

   Вначале выигрыш и прибыль. Будоражат. А после – проигрыши и долги. Которые приходят выбивать очень даже серьезные люди. Те, которые не церемонятся. С бейсбольными битами. Не меньше накачанные, чем те, которые дерутся сейчас на ринге.

   А, может, даже и эти же и приходят.

   На косточки потом моего Костю разберут.

   Как он только додумался? В такое вляпаться? Даже не верю!

   Но факты складываются один к одному.

   Ритка сказала правду. Я это чувствую. На подсознательном каком-то уровне понимаю.

   Надо будет с ним поговорить. Срочно. Сразу же, когда уйдем отсюда!

   Теперь и я напрягаюсь. Начинаю следить за тем, что происходит на ринге.

   Хоть и вздрагиваю от каждого нового удара. Зажмуриваюсь. Как в детстве, когда в фильме показывали страшные сцены.

   Черт!

   Сколько он поставил?

   Даже не знаю, что будет лучше.

   Может, если этот Гром сейчас проиграет, это вразумит Костю?

   О, нет. Ритка говорит, он сумасшедшие деньги поставил. Не факт, что не влез ради этого в долги.

   Но… Ведь если Гром победит, его уже ничего не остановит!

   Удар. Еще один. Еще.

   Непонятно, кто побеждает.

   Отвожу глаза. Не могу на это смотреть.

   И…

  –  Гроооооом! – снова орет толпа, вскакивая.

   – Ты лучший!

   – Ты наш чемпион!

   – Гроооом! Я люблю тебя!

   Безумные визги девчонок.

   Зато, выпив два коктейля, понимаю, что в них ничего не подмешано.

   Это просто адреналин. Бешеный. Дикий. На грани одержимости.

   Он заставляет всех здесь сходить с ума.

   Костя с облегчением падает на свой стул, одним махом опрокидывая в себя стакан виски.

   А Оксанка с визгом летит к рингу.

   Даже мне не удается ее остановить. Хоть я пытаюсь. Ловлю ускользающее из рук платье, которое она выдирает, даже на меня не глядя.

   Присоединяется в толпе из девиц, что пытаются броситься Грому на шею.

   – Я сейчас, малыш. Дождись меня.

   Хрипло шепчет Костя, целуя меня в щеку.

   Да. Вот он, этот взгляд. Как у наркомана. Лихорадочный. Сверкающий. Больной.

   Только сжимаю сумочку крепче. Настолько, что белеют пальцы.

   С этим надо что-то делать.

   Но не сейчас. Сейчас о чем-то говорить просто бесполезно!

   Медленно поднимаю бокал с новым коктейлем.

   На радостях Костя уже успел заставить весь стол напитками и едой.

   Подцепляю пластинку бастурмы.

   И вдруг понимаю, что что-то не так.

   Тишина.

   Звенящая. Оглушительная.

   После безумного шума и выкриков, она ощущается так, словно захлестывает волной.

   Медленно поднимаю глаза на ринг.

   Неужели случилось самое страшное? Кто-то умер? Последний противник этого Грома?

   Потому что представить, из-за чего все здесь могли бы замолкнуть, кроме такого варианта, невозможно!  

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

   Поднимаю глаза на сцену и тоже замираю.

   Даже дыхание, кажется, останавливается.

   Тишина такая, что ножом резать можно.

   Пытаюсь проморгаться, даже закрываю глаза. Но, когда вновь смотрю на ринг, ничего не меняется. То, что я увидела, не предмет моего воображения, одуревшего от воплей, вида драк и крови и этого дикого запаха пота вперемешку с сладковато-приторным кровавым.

   Они действительно там стоят.

   Два огромных гиганта.

   Кажется, люди просто не могут быть настолько огромными!

   Но нет.

   Такие и правда существуют!

   Две высоченных груды мышц.

   Два атланта, будто сошедших с картинки.

   Кажется, и этот ринг и это помещение для них слишком малы. Все, кто в зале, кажутся на их фоне жалкими пигмеями.

   Такого роста, что запросто смогли бы подпирать небо.

   Огромные мышцы бугрятся, перекатываются под кожей.

   Кажется, одним пальцем каждый из них способен убить. Разорвать.

   Стоит такой рукой обхватить обычного человека, и от него останется только мокрое место и ошметки кожи и одежды. Или вообще ничего не останется.

   Шумно сглатываю, глядя на две огромные груди. На кубики пресса, что подрагивают угрожающе.

   От них так и веет мощью.

   Сокрушительной силой.

   Могучей, бешеной, настоящей мужской энергией, которая сбивает с ног.

   Даже пол, мне кажется, покачивается под ногами.

   Или это подкашиваются мои ноги?

   Когда один из них вдруг словно выхватывает меня взглядом из всей толпы в зале.

   Прожигает черным взглядом.

   Буравит насквозь.

   Будто до самого нутра достает.

   Внутренности задевает и прокручивает.

   Его ноздри бешено раздуваются.

   Вены, что тугим жгутом оплетают мощные мыщцы рук, перекатываются в напряжении.

   Как стальные канаты.

   Кубики пресса напрягаются, очерчивая еще более угрожающий рельеф.

   Из его горла вырывается глухое рычание.

   И я вздрагиваю.

   Он не отводит взгляда.

   Продолжает буравить.

   Бьет по оголенным нервам так, что все тело начинает дрожать.

   Ноги таки подгибаются.

   Его взгляд нечеловеческий. Запредельный. Бешеный.

   Ощущение такое, что он уже размазал меня по всему залу. И одновременно вонзился внутрь. Взял во всех возможных позах.

   В его глазах плещется запредельный напор. Не меньший, чем в его литых могучих мышцах.

   А еще…

   Еще в них играет порочная, черная похоть.

   Такой силы, что мне приходится ухватиться за спинку стула, чтобы не упасть.

   Он будто срывает с меня одежду этим одним взглядом.

   Я чувствую себя абсолютно, совершенно голой.

   И мне бы отвернуться. Опустить глаза. Уйти. Сбежать. Со всех ног мчаться прочь от этого безумного наваждения!

   Но он будто держит меня. Как на крючке.

   Ни сдвинуться, ни взгляда отвести не могу.

   Он подчиняет. Приказывает. Прожигает.