Марк Довлатов - Тысяча и одна ночь Майкла Дуридомова

- Было дело, - пробурчал Тимур, выставляя бутылки, - покурим?

- Сан Саныч, мы покурим!

- Давайте, да чтоб я тебя не искал.

   Они вышли из Пункта, зашли за угол, присели на ограду и закурили.

- Ну, что у тебя нового-веселого?

- Слышь, Мишка, ты новую версию ВК установил?

- Да на кой она мне?

- Ты че, знаешь, какой импульс идет от оповещений!

- Так это ж нужна «Корона»!

- Так купи себе.

- Да она ж, наверно, как бемеве стоит.

- Слушай, я тут недавно дилером заделался, продаю по оптовым ценам.

- Че продаешь-то?

- «Корону», не бемеве.

- И почем короны для народа?

- Сто пятьдесят баксов – и все дела.

- Дорого. Неизвестно еще, что там за импульс.

- Как это - неизвестно? Ты точно сегодня обалделый – тебе что, Мэрилин Монро заявку в друзья прислала? Как я могу дурь продавать, если сам не курил?

- А ты дурь тоже – по оптовым…

- Да пошел, ты, Мишка. У меня вот в пакете «Корона» - один кадр заказал, да потом съехал, а мне оборотные нужны. Берешь? – Тимур достал из пакета коробку с изображением обруча космического дизайна и эмблемой ВК.

   Михаил взял коробку, повертел, она как-то закруглилась, ужалась и превратилась в красное яблоко, - Ева смотрела на него снизу вверх, прикрывая ладошками интересные места, в глазах у нее читался вопрос, на который она уже знала ответ. Сто пятьдесят долларов лежали у Михаила в книжке – это была заветная заначка от самого себя. Совсем без заначки жить невозможно – это как брести по пустыне с пустой флягой.

- Ну че – берешь? Я тебе как другу по себестоимости отдам – сто баксов, только сейчас.

   Полтинник останется.

- Так это ж надо, чтоб сообщения приходили, лайки… мне особо никто и не пишет…

- Да кто ж тебе Дуридомову писать-то будет?

- А тебе Лиходелову много пишут? Я у тебя в друзьях Орловых – Романовых что-то не видал.

- И мне не пишут. Но у меня есть другая страница – туда пишут.

- Другая? А какой смысл – два Темы Лиходелова?

- Экий ты Мишка – Дуридомов! Я на второй - не Лиходелов, а Линдеманов.

- И че – помогает? Хрен редьки не слаще. В чем смысл-то?

- А в том. Придумываешь себе имя – чтоб похоже было на кого известного, ставишь его фотку, в интересные страницы – винегрет из крутизны, секса и музыки – и все! Все курочки – твои! Контора пишет, «Корона» шпарит!

- Темка, ну вот, допустим, я - Вика Романова, и сиськи у меня как…  ты понял… ну, Лиходелов ты – Линдеманов – какая мне в п… разница?

- Вот ты темень дуридомская! Ты Rammstein знаешь?

- Ну, знаю.

- Тилль Линдеманн – их вокалист – все телки от него тащатся, как кошки от сметаны.

- Так что ж ты сразу не сказал, чтоб я тебя Тилль звал.

- Умаял ты меня. Должно быть сходство – в инициалах, звучании фамилии. А дальше – дай волю фантазии. Я – Тимур Линдеманов, а ты будешь…

- А я буду?

- Надо что-нибудь на М и Д. Ничего в голову не приходит, кроме Мика Джаггера – вчера концерт смотрели…

- Да ему в субботу сто лет будет!

- Так ты поставь другую фотку! Назовись Михаилом Джагеровым, тут не нужно полное соответствие – все это действует на уровне подсознания – каждая деталь страницы, инициалы, группы – все должно быть круто. Это как двадцать пятый кадр. Вот пришло тебе приглашение – заходишь на страницу – ты ж ее не читаешь – глянул быстро и кликнул «добавить в друзья».

- И сколько у твоего Тилля друзей?

- 215 за две недели.

- Врешь!

- Да чтоб я сдох! Зайди – посмотри.

- И что у Михаила Джагерова будет на странице? Мысли и Афоризмы?

- Ну ты зануда! Ты ж историк гребаный – придумай себе альтернативную историю. Берешь «Корону»? Мне в магазин надо.

   Все важные решения принимаются на интуитивном уровне, без участия логики, быстро.

- Щас скажу Сан Санычу, что домой сбегаю.

   Михаил с Тимуром сбегали домой вместе, коробка осталась на столе перед монитором, и все оставшееся до конца работы время его терзали страхи перед грабителями, будто он оставил дома мифическую корону Александра Македонского с черными алмазами.

   Сан Саныча терзали другие проблемы – они вяло переругивались и еле добыли до закрытия.

   Домой Михаил шел, глядя в асфальт, мысли были заняты альтернативной версией его самого. Каким ты должен быть, чтобы…. Как лодку назовешь, так она и поплывет. Она поплывет, да, как топор…  А ты назови ее «Победа». В его перископе показались голые ноги, они долго удлинялись, пока не закончились джинсовой юбкой, он поднял глаза – навстречу ему шла Бэла Бурлакова. Бэла работала в какой-то больнице, часто дежурила по ночам, и они встречались, когда Михаил возвращался из Пункта.

- Привет, Белка! – они остановились, Михаил засунул руки в карманы джинсов, девушка достала рукой из-за спины хвост темно-рыжих волос и стала накручивать его на палец.

- Привет, Мишка северный!

- А чего северный?

- А я «Владимирский централ» слушала.

- Ты может еще и Лепса слушаешь?

- Конечно, а что.

- Так может тебе огурец дать?

- Какой огурец?

- Соленый.

- А с чего ты взял, что я хочу соленый огурец.

- Ну… рюмка водки… на столе…

- Дурак ты, Мишка. Северный.

- А почему северный?

- Потому что отмороженный, -  Бэла отбросила хвост назад резким движением головы и, обминув Михаила, пошла на работу.

- Белка! Да я пошутил!

   Девушка на ходу повернула голову:

- А я – нет.

   Михаил оторопело смотрел ей вслед. Откуда у нее такие ноги. Раньше вроде не было. Поговорил с девчонкой, называется. Больше она тебе смайлик не пришлет. Еще и из Друзей удалит. Веселись тогда на своей Тайной Вечере. Черт, я ж в магазин не зашел!

Михаил открыл дверь квартиры, сбросил мокасины, прошел в комнату – коробка лежала на столе - запустил комп и поспешил к холодильнику. Последние три яйца зашкварчали на сковородке; обжигаясь, он заглотал их и пошел к капитанскому мостику: по небу бежали тучи, барометр падал, но кресло скрипело снастями, море звало его. Он открыл коробку с «Короной» - там был серебристый обруч с сенсорной кнопкой onoff, нажал ее – загорелся зеленый огонек, осторожно надел обруч на голову – к вискам прижались два утолщения. С замиранием сердца он открыл браузер и щелкнул закладку ВК, страница загрузилась и появился баннер «Вам доступна новая версия…», нажал ОК, пошла полоса обновления, страница перегрузилась, и на него глянул его старый дуридомовский портрет – ничего не произошло, Америка не появилась на горизонте, не было даже ни одной птицы с веточкой зелени в клюве. Сердце бухало как сумасшедшее, он сорвал обруч с головы – огонек светился, опять надел и плотно прижал к вискам.  Вот Темка, п…бол хренов! Нае…л!