Она уходит со мной (СИ) - Ковалевская Алиса

Ужасающая догадка вызвала холодок. Встала, как вкопанная. Я спрашивала, есть ли у него дети. Но что, если вопрос нужно было задавать в прошедшем времени?

Вероника

Мысли о женщине и девочке с найденном в бумажнике снимке не давали мне покоя весь остаток дня. Желание достать фотографию и рассмотреть, не оставляло. Останавливало только видеонаблюдение. И, вроде бы, что нового я могла увидеть? Ничего. Но всё равно было ощущение, что я что-то не заметила, что если присмотрюсь внимательнее, смогу найти ответы.

Ближе к вечеру телефон зазвонил. Ещё не взяв трубку, я знала, кто это. Сразу же сохранила номер и поставила особенную мелодию. Приготовилась к словесной пикировке, но услышала совсем не Германа.

— Добрый вечер, Вероника, — прощебетала в первую секунду показавшаяся незнакомой женщина. — Это мама Миши.

Мама Миши… Только когда фоном зазвучали голоса детей, поняла, с кем разговариваю. Конечно. Мама лучшего друга Платона. Вот же я…

— Здравствуйте, Люба, — прижала телефон плечом.

Хоть Герман и сказал, что сегодня у меня выходной, я решила приготовить к чаю шарлотку. Легко, быстро и вкусно. Не захочет он, хоть брата накормлю.

— Спасибо вам огромное за подарок, — продолжила она. Я пришла в недоумение. Что ещё за подарок?! — Миша пришёл в восторг. Вы представить себе не можете, как давно он мечтал о самокате… — Слушая её, я всё больше хмурилась.

О самокате?! При чём тут я и самокат?! И вообще, при чём тут… И тут я чуть не застонала в голос. Ещё пару недель назад Платон говорил, что у Миши скоро день рождения. Чёрт! Вот же чёрт!

— Я… Я очень рада, что Мишке он понравился.

Единственное логическое объяснение мне не нравилось. Но выглядеть идиоткой и говорить, что я тут вообще не при делах не хотелось. Вишневский, чтоб его! Кто ещё мог сподобиться на такое?!

— Мне так неловко… — Любаня тоже была смущена. — Мы сами такое себе позволить не можем. Поэтому, спасибо вам, Вероника. Вам и Герману.

Я почти что застонала в голос. И тут выскользнувший телефон плюхнулся прямо в кастрюльку с тестом.

— Чёрт, — я хотела поддеть его лопаткой. Но тут непонятно как переключившийся на динамик телефон заговорил голосом Мишкиной мамы.

— Герман сказал, что вы приболели. А мы сегодня как раз хотим небольшой праздник устроить. Ничего такого — родственники и ребята. Вероник, вы же не будете против, если Платон на ночь останется?

— Я даже не знаю… — телефон я всё-таки поддела. Кинула лопатку в раковину и оперлась о столешницу. — Я…

— Не лишай пацана праздника, — от неожиданности я чуть снова не выронила мобильный. Герман усмехался. — Пусть едет к другу.

— Дай мне! — услышала я Платона. — Дай мне Нику! Я сам попрошу!

Понятно. Наступление по всем фронтам. Шансов у меня не было. Да и прав Герман, у Платошки и так мало привычных детских радостей. К чему лишать его ещё и праздника.

— Ладно, — сдалась. — Дай мне Любу.

Обсудив с Мишкиной мамой некоторые моменты. Я сбросила вызов. Желание высказать Герману, что я думаю о его самодеятельности, было слишком велико. Он в своём уме?! Если до этого момента кто-то и не поставил на мне клеймо содержанки богатого залётчика, теперь это неизбежно.

Кинув грязную салфетку в ведро, я попыталась выковырять начавшее засыхать тесто из отверстия для наушников. Бесполезно. С досадой отложила телефон и, оперевшись о раковину руками, склонила голову. Смотрела, как пропитывается водой скомканная салфетка и не могла отделаться от мысли, что угодила в собственную ловушку. Самым смешным было, что действительность не имела ничего общего с правдой. Или… В то, что делает всё это Герман ради забавы или мести, почему-то уже не верилось.

«Брат передаёт тебе спасибо и привет», — прочитала я пришедшее сообщение и не сдержала улыбку, когда следом Герман прислал фотографию, с которой мне улыбались два бессовестно счастливых мальчика. Мишка держался за серебристо-зелёный самокат, Платон за серебристо-синий. Оба махали в камеру.

Шарлотка получилась румяная и ароматная, как никогда.

— Нарочно не придумаешь, — вытащив, облизала я яблочный сок с пальца. Обычно она получалась у меня кособокая, а тут хоть к губернатору на приём можно нести.

Из коридора послышался шум. Я заправила волосы за уши и наспех вытерла руки. Только хотела пойти Герману навстречу, он сам появился в кухне. Поставил на стол два бумажных пакета с логотипом ресторана, к которому подходить было боязно. Место, где, будучи проездом, останавливались местные шишки. Небольшая трёхзвёздочная гостиница с постоянным штатом и поваром, про которого говорили, что он итальянец по происхождению.

— Поставь в холодильник белое вино, — Герман задержался взглядом на моей шее. Я почему-то смутилась. Вспыхнула, когда он посмотрел ниже. — Будем ужинать.

Приблизился и коснулся моего лба. Невинное прикосновение приобрело совсем другой оттенок, стоило ему провести ниже — по скуле, до плеча.

— Десерт, как вижу, готов, — кривоватая усмешка, обманчиво бархатный голос.

Я судорожно выдохнула, сделала шаг назад.

— Вино в холодильник, — напомнил он. — Можешь две бутылки. И да… люблю шарлотку. А тот идиот, которого мне порекомендовали, как лучшего повара в городе, ничерта не смыслит ни в пирогах с яблоками, ни в десертах в целом.

Разлив по бокалом вино, Герман взял свой. Я ждала, что он произнесёт небольшой тост. Уже приготовилась чокнуться с ним, но он просто сделал глоток.

— Никогда не понимал, зачем пить за что-то, когда можно просто наслаждаться вином и едой.

Я почувствовала себя дурой. Только хотела отхлебнуть, чтобы скрыть неловкость, закашлялась и совсем смутилась, хотя было и не с чего.

— Как ты себя чувствуешь? — Герман сам замял тему.

— Это же простуда, а не рак. Как я должна себя чувствовать?

Вино я всё-таки отпила. Оно оказалось сухое, но при этом не кислое, без мерзкого алкогольного запаха. Наоборот, пахло фруктами и даже немного ананасом. Кинула взгляд на этикетку, но в винах разбиралась я не больше, чем в высокой моде. Так что только и отметила цветок на розоватом фоне и вытянутое горлышко.

— Это французское вино, — Герман разделил на небольшие порции рыбный стейк. Сделал это непринуждённо, с уверенностью. Это ещё раз подчеркнуло, что мы с ним из разных миров. Только зациклиться себе я не дала. Да плевать! Плевать! Главная героиня из фильма «Красотка» вообще была проституткой и ничего. И пускай это всего лишь красивая сопливая мелодрама, неужели в жизни таким историям нет места?!

— Мне это ни о чём не говорит, — сказала просто, решив не играть. — Сравнивать всё равно особо не с чем.

Герман задержался на мне взглядом. Словно моя откровенность вызвала в нём больше интереса, чем попытка соблазнения. Я ковырнула рыбу. Просто отломила кусочек вилкой и съела. Чуть оттопырив мизинец, он поднёс бокал к губам. Я улыбнулась кончиками губ.

— В чём дело? — осведомился он, и я мотнула головой.

Тоже чутка оттопырила палец.

— Ты пьёшь, как аристократ. Как… лорд. Да и вообще…

Герман резко перевёл взгляд с меня на дверной проём позади. Поставил бокал на стол.

— Прости, я, наверное, сказала глупость.

— Всё в порядке, — сухо, но без злости. Что было в моих словах такого, без понятия. Но его это задело.

Некоторое время тишину в кухне нарушало только позвякивание столовых приборов. Исходило оно преимущественно от меня — Герман ел бесшумно. Я поглядывала на него исподлобья. Добился ли он того, что у него есть упорной работой или родился с серебряной ложкой во рту? Я и предположить не могла, что окажется верным. Потому что до этого дня предположения так и оставались предположениями, а Герман — тайной. Поймав мой взгляд, он ответил вопросительным.

— Зачем ты сюда приехал? — спросила, обхватив бокал обеими руками. Поставила локти на край стола и слегка склонила голову.