Альфред де Мюссе - Гамиани, или Две ночи сладострастия

После того, как монахини после безуспешных попыток поняли, что им уже ничего не получить от бедняги, они без колебаний решили умертвить его, опасаясь, что, выйдя из монастыря, он разболтает о том, что увидел. Я единственная из всех была против этого злодейства, но спасти несчастного мне не удалось. На шею ему накинули петлю и конец веревки перебросили через крюк, поддерживавший люстру. Я отвернулась, чтобы не стать свидетельницей страшного зрелища… И тут сама настоятельница совершила поступок, который изумил всех своей жестокостью. Дело в том, что, почувствовав близость смерти, мужчина вдруг возбудился и член его восстал. Мать Иоанна, не желая упустить этот замечательный момент, обвила тело повешенного руками и ногами и слилась с ним прямо в воздухе. Веревка не выдержала двойной тяжести, оборвалась и настоятельница с повешенным упали на пол. От падения юноша пришел в себя и, вскочив на ноги, бросился было бежать, но монахини поймали его, повалили на пол и тут же задушили.

Потрясенная этим жестоким зрелищем и опасаясь возможных последствий, я в тот же день тайком покинула этот вертеп разврата и злодейства. Через несколько дней я была уже в Париже, где и решила поселиться окончательно, тем более, что к тому времени я была уже совершеннолетней и могла сама распоряжаться своим огромным состоянием. Я купила великолепный особняк неподалеку от Елисейских полей и стала вести светскую жизнь. Сначала я завела себе любовника, но вскоре убедилась, что мужчина не может меня удовлетворить. Тогда я бросила своего любовника и с головой окунулась в жизнь, полную развлечений. Ежедневно я сидела в ложе «Гран-опера», а после спектакля отправлялась в собственном экипаже на один из знаменитых парижских балов, сезон которых был в самом разгаре.

Раз в неделю я устраивала прием в своем особняке. Однажды там появился молодой англичанин, сэр Джордж. Он оказался очень интересным собеседником и вызвал у меня чувство огромной симпатии. Неизменно корректный, невозмутимый, но не равнодушный, одетый с той элегантностью, которая отличает настоящих английских аристократов от всех снобов, пытающихся им подражать, сэр Джордж к тому же умел очень увлекательно рассказывать о своих многочисленных путешествиях. Казалось, на земле не осталось такого уголка, который бы он не посетил. Страстный охотник и неутомимый исследователь, он несомненно мог бы стать выдающимся ученым, если бы не свойственное всем истинным джентльменам презрение ко всякому полезному делу. Вскоре он стал частым гостем в моем доме, и я настолько привыкла к нему, что если не видела его несколько дней подряд, то очень скучала. Стоило ему появиться вновь, как я становилась веселой. Нередко я ловила себя на мысли, что мне очень не хватает этого симпатичного человека.

Вскоре мы стали настоящими друзьями, повсюду бывали вместе, и в свете Джорджа уже считали моим любовником, но, к сожалению, наши отношения не могли выйти за рамки дружеских. Я боготворила Джорджа, возможно даже любила его, но одна только мысль, что я буду принадлежать ему, приводила меня в ужас: я прекрасно понимала, что близость принесет мне одно только разочарование. Будущее показало, что в своих опасениях я была не очень далека от истины. Как-то утром мы с Джорджем прогуливались верхом на лошадях в Венсенском лесу. Мой друг был чем-то взволнован, и я попросила его объяснить причину столь необычного для него состояния. И тут случилось то, чего я боялась больше всего на свете: Джордж объяснился мне в любви. Сначала, растерявшись, я ответила ему, что разделяю его чувства, но потом, представив себе, к каким последствиям это может привести, стала убеждать его в том, что нам нельзя быть вместе, что между нами стоит страшная тайна, которая помешает нашему счастью. Я говорила много и путано. Джордж не перебивал меня, но с каждой минутой становился все мрачнее. Прогулка была испорчена, и мы расстались более чем холодно.

Несколько дней после неудачного объяснения Джордж не появлялся у меня, но однажды, когда я сидела в опере и слушала «Манон», он вошел в мою ложу, и вечер прошел так, как будто ничего не случилось. И опять мы стали встречаться с ним почти каждый день, и Джордж ни разу не возвращался к теме любви. Конечно, ему тяжело было делать вид, что он не страдает, но вел он себя безукоризненно, и я решила, что он смирился с неизбежным и успокоился. Однако неделю спустя он самым решительным образом опроверг мои оптимистические предположения.

Вернувшись домой после бала, я сразу же прошла в свою спальню и быстро уснула, так как была сильно утомлена. Проснулась я оттого, что нахожусь в объятиях мужчины. Я отдавалась Джорджу со всей силой своей страсти, но мой любовник вскоре устал, а удовлетворение ко мне все не приходило. Я была в отчаянии! Чего только я не делала, чтобы поддержать его тающие силы, но все было напрасно: он был всего лишь мужчина, причем не обладающий никакими выдающимися сексуальными способностями, и было бы просто чудом, если бы ему удалось меня удовлетворить. Высвободившись из моих объятий, он быстро заснул, а я чуть ли не с отвращением смотрела на его измученное, усталое лицо. Мне было даже жаль его, а разве можно любить человека, которого жалеешь? Я встала с постели, оделась и, сказав служанке, что я никого не принимаю, написала Джорджу небольшое письмо, в котором, не объясняя ничего, сообщила ему, что мы больше никогда не увидимся. Потом я объявила слугам, что надолго уезжаю.

Уже через час экипаж мчал меня в Италию. В дороге я даже немного всплакнула, размышляя о своей несчастной любви, но быстро успокоилась, решив навсегда забыть о Джордже.

Прибыв во Флоренцию, я сняла небольшую виллу за городом. Я искала уединения, мне ненавистны были все люди, и я чувствовала себя очень несчастной. В течение нескольких дней я не покидала своего убежища, проводя время за чтением или просто в размышлении, но с каждым днем голос плоти все громче и настойчивее призывал меня к наслаждению. Это было похоже на пытку, я ни о чем больше не могла думать, неудержимое желание овладело всем моим существом. Время от времени я старалась удовлетворить себя сама, но это не приносило мне радости, а лишь сильнее дразнило мои чувства и мое воображение. Наконец я решилась отправиться во Флоренцию на поиски приключений. У меня не было больше сил сдерживать свою страсть.

Наступил вечер, и улицы были полны гуляющими. Я внимательно вглядывалась в толпу, надеясь, что мне удастся найти себе какого-нибудь местного Геракла, способного хоть немного потешить мою восставшую плоть. Мне повезло: не прошло и получаса, как я увидела великолепный образец мужской силы. Представь себе, милочка, почти двухметрового парня, поджарого, мускулистого, с худощавым, но симпатичным лицом. Он шел по улице в сопровождении двух товарищей, мало в чем уступающих ему, и все женщины бросали на эту компанию восхищенные взгляды. Чутье подсказало мне, что эти юноши как раз то, что мне нужно. Без особого труда я заставила их обратить на себя внимание, и увидев меня, они сразу остановились. Я нарочно замедлила шаг и услышала, что все трое следуют за мной. Один из них окликнул меня, я остановилась и, когда они догнали меня, я кивком головы пригласила их идти рядом. Не стану описывать тебе, как мне удалось затащить их в свой дом: юноши несколько оробели и долго не решались туда войти. Однако моя красота оказала нужное действие, и задолго до полуночи мы уже сидели за столом, уставленным всевозможными яствами и напитками. Выпив вина, мои спутники несколько осмелели, развеселились и… остальное было совсем просто. Выбрав достойнейшего, на мой взгляд, из этой троицы, я вышла с ним в спальню, где, не теряя времени даром, заставила исполнить его то, к чему так долго стремилась. Пожалуй, я проявила излишнюю требовательность к этому юноше, от меня он вышел слегка пошатываясь, что его захмелевшие друзья оставили без внимания. А я, еще не насытившись, поспешила призвать к себе следующего, оставив на десерт того, кто казался мне самым сильным и страстным. И он в какой-то мере оправдал мои ожидания, но не в такой степени, чтобы я не заставила своих партнеров еще раз повторить всю процедуру снова. Все трое были поражены моим темпераментом, уже утром выходя от меня, оживленно шептались, очевидно, делясь друг с другом своими впечатлениями.