Перчинка для мажора (СИ) - Лафф Кира

— Вся эта история с аварией, — нервно пожимаю плечами, делая вид, что ищу что-то в своей сумке. — Знаешь, мне нужно просто забыть ту ночь… Я просто хочу всё забыть.

Блейк с понимаем кивает. Кажется, моя ложь его убедила. Ну и хорошо. Не хочу, чтобы он знал, насколько низко я пала. Не хочу, чтобы он убил своего друга за то, что тот со мной сделал. Потому что я уверена — узнай Блейк правду, Вейну не жить… Ведь, несмотря на то, что наши с братом отношения последние годы были не самыми тёплыми, он всегда заступался за меня… За свою младшую сестрёнку. Кавалеров моих отгонял. Знаю, было дело…

Думаю, Блейк никогда бы не простил Вейна за то, что тот использовал его младшую сестру в качестве одной из своих подстилок… А у меня просто нет сил переживать ещё одну драму. Гораздо легче будет просто избегать Вейна всю оставшуюся жизнь и в итоге вычеркнуть его из памяти. В одном я не соврала брату — я намереваюсь притвориться, что той ночи никогда не было. Вейн уже забыл… Думаю, я тоже смогу. Когда-нибудь. Ну а пока…

Тело ломит. Всю ночь кости болели словно в лихорадке. Я металась по постели будто у меня припадок какой-то. Не находила себе места от дикой, всё разрывающей боли. Наверное, моя подушка до сих пор мокрая от пролитых слёз…

В этом полусумасшедшем состоянии я оплакивала не только наши с Вейном так и не начавшиеся отношения, но и себя… Свою невинность. Наивность. Доверчивость. Он лишил меня не только надежд на любовь, он словно лишил меня прежней Карен. Той, что была по-дестки мечтательно и полной глупых, но таких сладких надежд…

Теперь же мне кажется, что я не чувствую почти ничего… Как робот выполняю механические движения, стараясь ни о чём не думать, ничего не помнить и не ощущать. Потому что каждое воспоминание из прошлого так или иначе связано с НИМ. С моим другом… с любимым, которого я так преступно долго считала лучшим мужчиной не земле. Теперь пришла пора окончательно повзрослеть и расстаться с иллюзиями детства.

Вчера, когда я вернулась домой, отец был в своём кабинете. Помню, как он вышел мне навстречу и пристально посмотрел в заплаканные глаза.

— Я купил тебе билет в Париж на завтра. «Вылет в два часа дня», — холодно сказал мне он.

Я, давно привыкшая к своему родителю, лишь кивнула в ответ. Впервые в жизни я была с ним согласна. Мне срочно нужно покинуть Нью-Йорк. И как можно дольше сюда не возвращаться.

Я развернулась и медленно, опираясь ладонью о стену, побрела в сторону своей комнаты.

— Всё будет хорошо, Карен, — сказал он мне в спину. — Ты всё делаешь правильно. Скоро ты забудешь его, и всё будет хорошо, — повторил напоследок он.

Я не нашла в себе сил ничего ответить. Просто открыла дверь и рухнула на кровать. Единственное, чего мне хотелось — забыться во сне и хотя бы какое-то время ничего не чувствовать. Но, словно очередное наказание на мою голову, чёртов сон никак не хотел наступать.

После мучительной агонии, длящейся несколько часов, впервые за все годы, мне захотелось принять те же таблетки, что и Блейк. Выпить что-то настолько сильное, чтобы ничего не чувствовать. Ни о чём не думать…

Я даже пошла в бывшую комнату брата в поисках препаратов. Перерыла все ящики, но ничего там не нашла. Пришлось справляться самой.

— Тебя отвезти в аэропорт? — Блейк снова возникает рядом и кладёт руку мне на плечо. — Хочешь, прогуляемся перед этим?

— Нет… нет, спасибо, Блейк, — я упорно смотрю себе под ноги. Не могу поднять на него взгляд. Чувствую себя грязной. Использованной… недостойной. В таком состоянии несколько часов с братом покажутся каторгой.

— Мне ещё нужно заехать кое-куда до полёта, — быстро добавляю я.

— Какое-то тайное место? — подмигивает мне брат. Он явно пытается поднять мне настроение… Эх. Знал бы он…

— Да-да, — вымученно улыбаюсь ему я. — Очень тайное.

— Ну ладно, Кэр, — он притягивает меня к себе, сжимая в по-медвежьи сильных объятиях. — Я разберусь со своим клубом и недели через две прилечу к тебе в Париж.

— Звучит отлично, — задыхаясь от его хватки, шепчу я. — Ты на прощание задушить меня хочешь?

— Нет, — он ослабляет объятия и неловко треплет меня по голове. — Живи пока!

— Ага! — снова киваю я, поворачиваясь к сумкам.

Живи… слова Блейка кажутся насмешкой.

Конечно, Карен, просто живи!

Можно подумать, это так просто…

Карен

— Останови тут, пожалуйста, — прошу я сидящего спереди Дерека.

Помощник отца медленно кивает, оглядывая парковку перед больницей в поисках места.

Тёмный седан останавливается, и я выхожу.

— Мисс Уильямс, — обращается он ко мне. — У вас вылет через три часа. Ваш отец сказал…

— Я знаю, что он сказал, — морщу лоб я. — Ничего, не опоздаем. Я быстро.

Не дожидаясь дальнейших недовольств, выхожу из машины. В конце концов, у меня тоже есть своё мнение, и я хочу, чтобы с ним считались.

Сегодня утром я узнала, в какую больницу доставили пострадавшего в том ДТП мужчину. Не могла уехать в Париж, не повидав его. Мне нужно удостовериться, что человек, которого я сбила, пришёл в сознание и идёт на поправку. Скорее всего, ему понадобится какая-то помощь… Возможно, финансовая. Конечно, доступа к моему трастовому фонду до окончания колледжа у меня нет, но всё же… Живя во Франции мне удалось скопить некоторую сумму, и теперь мне хочется хоть как-то загладить вину перед тем бродягой…

В киоске на первом этаже больницы я покупаю открытку, на которой изображён милый котик. «Поправляйся скорее» — написано на развороте. Не зная, что ещё купить, я выбираю скромный букет жёлтых ирисов. Выглядят вполне жизнеутверждающе.

Поднимаюсь на лифте в отделение реанимации.

На входе — пост мед. сестры. Я уже хочу пройти дальше, как меня останавливают:

— Эй, мисс! — окликает медсестра, сидящая за стойкой. — Вы куда?

Оборачиваюсь.

— Вчера ночью к вам поступил пострадавший с ДТП мужчина… — негромко начинаю я, подходя ближе. — Я бы хотела его увидеть.

— Вход в это отделение положен только родственникам и друзьям, — говорит усталая на вид чёрная женщина.

— Я и есть его друг… — вру в ответ. — Можно мне пройти.

— Хорошо. Как зовут этого человека?

Тяжело вздыхаю. Чёрт… я ведь даже не знаю его имени…

— Послушайте, — наклоняюсь и понижаю голос. — Быть может, его зовут Бенджамин? — я незаметно вытаскиваю из кошелька стодолларовую купюру с изображением Бенджамина Франклина. — Что скажете?

Женщина не проявляет никакого интереса.

— Вы пытаетесь меня подкупить? — хмуро интересуется она.

— Ну… — нерешительно мнусь я. Никогда раньше я не делала ничего подобного. — Нет… просто…

— Послушайте, девушка, — медсестра становится ещё более суровой. — Я своей работой дорожу, так что взяток не беру. Спрячьте ваши деньги, пока я не позвала охрану!

Щёки становятся пунцовыми от стыда. Я убираю банкноту и решаю попробовать иную тактику. Сказать ей правду.

— Это я сбила того человека! — быстро выдаю ей я. — Меня мучает совесть, и я хотела бы его увидеть, чтобы… чтобы… поговорить! Мне очень надо! Правда! Я уезжаю из страны и мне надо…

— Я поняла, — прерывает мою тираду работница больницы. — Вам очень надо! — она устало вздыхает, глядя на часы. — Послушайте, девушка… я бы хотела облегчить муки вашей совести, но…

Внезапно она прерывается и смотрит мне за спину. Выражение её лица меняется, на нём появляется сочувствие. Я тоже оборачиваюсь…

И сердце обрывается, уходя в пятки.

За моей спиной стоит Вейн…

Забываю, как дышать… Боже! А что он тут делает?!

— Спасибо, Софи, — обращается он к медсестре.

— Надеюсь, вы нашли то, что искали, — печально говорит она. — Очень жаль вашего отца…

— Да-да… — кивает Вейн, а сам уже берёт меня за локоть и напористо тащит вперёд по коридору — обратно к лифтам.

Медсестра провожает нас удивлённым взглядом.

А я… я просто не понимаю, какого хрена происходит?! Тут лежит отец Вейна, или…