Тысяча и одна ночь (СИ) - Мур Маргарита

— Добром! Чего такой угрюмый сегодня? Молчишь, девочек не зовешь? С отцом что ли, поцапался? — выпуская дым кальяна спрашивает друг.

— Да так, забей. Одна мелкая неприятность, — отмахиваюсь. Да, со стройными ножками, округлыми изгибами, аппетитными формами. Но больше всего меня зацепил дерзкий взгляд той самой "неприятности." Дикий, янтарно-зелёный блеск глаз. Ее реакция о минете в принципе была мне понятна. Я всего лишь хотел узнать нормы допустимого, а ещё, где пребывает благоверный Игореша, прощупать почву, так сказать. Знает ли она о махинациях говнюшника? В одном взгляде, единственном миге— мой интерес проснулся. Глазища на пол лица выпучила, взгляд будто приведение увидела, губки сложила домиком, а грудь призывно манила. Мой друг в штанах моментально оживился. В обычной жизни я бы ее не заметил. Но в той комнате меня реально накрыло. Трахать её я не собирался, думал обойдемся отсосом. Но дикарка дала отпор, для меня это не было неожиданностью, однако с каким отвращением отвергла предложение, скривила губы. А у Игоря жена с характером. Кстати, о нем, где же спрятался этот гаденыш?

— Что там по Егорову? Поймали след? — спокойно спрашиваю у собеседника. Я не волнуюсь, мне нравится игра в кошки-мышки. По итогу — все равно я найду этого козла, и спрошу с него по полной, кто заказчик? И, какого черта, он решил, что может кидать меня, Максима Градского. Терпеть не могу свое полное имя, у отца по молодости бзик был связанный с Римской империей и все, что к ней имело отношение. Вот и дал старшему сыну имя при рождении Максимилиан, что в переводе с латинского означает «Величайший». Да уж, блядь, великий. С женщиной не смог справиться. Мало того, в лицо плюнула, так ещё дяденькой окрестила. Сучка. Ударил её чисто случайно, чистый инстинкт. Никогда ни при каких обстоятельствах за мной этого не наблюдалось. Всегда свои эмоции я держу под контролем, чтобы не выдывать истинное лицо. А этой дряни удалось вывести меня на эмоции. Однако, распространяться другу об этом не собирался, иначе предам значение этой пигалице.

— Ищем! Далеко не спрячется, ты же знаешь?! — уверенно говорит Иностранец.

— Я знаю только одно, этого не должно было случиться. И то, что какой-то лох слил важную информацию нашим конкурентам, мне стоит задуматься о вашей компетентности, Артём. — вливаю виски в себя, встаю и иду к выходу.

— Как слетали в Лондон с Луизой? — спрашивает у порога меня друг. Вроде обычный вопрос, но мне не понравилась его интонация при произношении имени моей сестрёнки. Поворачиваю голову в его сторону и всматриваюсь в лицо. Оно остаётся непроницаемым, но все равно нужно приглядеться. Если он имеет хоть малейший вид на Луизу, я ему череп раскрошу. Но, не выдавая вслух своих мыслей, отвечаю:

— Нормально, все вопросы по транзиту товара решены. Можно готовить продукцию к отправке. Давай, до скорого. — в общих чертах ему отвечаю. Машу рукой и выхожу из VIP-зоны. За мной два моих охранника Виктор и Александр. Иду вглубь танцпола, прохожу мимо раскумаренной толпы. Парни и девушки отдаются танцу плавными движениями, прижимаясь друг к другу. Клубы дыма облаком ползёт по ногам. Подхожу к сцене, минуту наблюдаю за рыжеволосой девицей, извивающуюся змеей и томно кидающий взгляд. Хватаю её за руку и кидаю себе на плечи. Мне срочно нужно разрядиться, излить сперму, а то яица опухли от возбуждения.

Позже спустя несколько часов долбежки рыжей красавицы и, пресно кончив на ее ягодицы, я лежа курю и какого-то черта думаю о дикой кошечке по имени Руслана. Рус-ла-на, перебираю языком ее имя, мне нравится его звучание и ей оно, определенно, подходит. Похоже у родителей хищницы был пунктик, как и у моих, по поводу Александра Сергеевича Пушкина, раз их назвали Людмила и Руслана. Нужно девочку навестить, припугнуть слегка, затем взять свой должок и выкинуть из своей головы. Бью девушку заднице, имени не помню, лениво говорю ей:

— Можешь идти! Деньги лежат на столе. Будь добра, уйди, пока я в душе, — иду в чем мать родила в ванную, тушу по дороге сигарету в пепельницу.

— Я могу потереть тебе спинку, мррр — раскрывает ноги и предлагает мне себя рыжая.

— Ты мне приелась, пока. — отшиваю её и закрываю дверь с другой стороны. Она говорит что-то ещё, но я её уже не слышу. Наспех ополоснувшись в холодном душе, надеваю на мокрое тело домашние штаны. Босиком спускаюсь в подвал. Этот дом я купил на свои первые заработанные деньги. Зависимым быть от своего отца не было желания и поэтому работал с самого юного возраста. Сколько себя помню, я всегда хотел выйти из тени моего любимого папочки. И не потому что я зажравшийся мажор, нет. Я хотел быть личностью, создавал себе имя сам, шаг за шагом. Для меня это было важно и принципиально. И сейчас во многих делах вопросы семейного бизнеса решаю я. Двери подвала автоматически открываются. Взглядом нахожу Руслану, однозначно мне это имя зашло, я его помню. Лежит на деревянной тахте, свернувшись калачиком. Охрана мне сказала, что после моего ухода, она ни разу так и не встала, не притронулась к еде. Прохожу вглубь помещения. Замечаю, как тело девчонки напряглось. Отлично, значит мы не спим. Подхожу бесшумно к ней сзади, останавливаюсь и осматриваю её русые волосы, которые я уверен, еще ни разу не красили краской. Когда она свалилась на меня в дверях, острым нюхом уловил аромат её волос. Ромашка. Этот запах мне был знаком, но откуда я так и не понял. Смотрю на выпирающие лопатки, затем в глаза бросаются тонкие и до ужаса красивые лодыжки. Да, мой личный фетиш — это тонкие лодыжки. Мне сразу захотелось их пальцем руки коснуться. Тигрица лежит и не двигается, притворяется спящей. Думает, что если она будет спать, то избежит своей участи. И, кажется, я знаю, что делать, чтобы мы окончательно «проснулись». Указательным пальцем левой руки скольжу по бархатной коже ноги, слегка касаясь. Волна мурашей пробегает по её конечностям, тело пружиной сжимается. Рука останавливается на белых тоненьких шортиках. Пальцем поддеваю тонкую резинку медленно, спуская её вниз. Словнл ошпаренная кипятком, пигалица подпрыгивает с места, прижимается к изголовью. Я же говорю, она дикая кошка, молча про себя смеюсь, очень интересно становится. Сидит с покрасневшими глазами и белыми губами, всем телом дрожит, грудь в маечке с торчащими сосками вздымается. Пальцы закололо от того, как сильно мне захотелось их прокрутить. Наверное, я залип на этом соблазнительном моменте, потому что она закрывает руками взор, перекрещивая их друг с другом. Смотрит светлыми глазами, кидает в меня молнии ненависти. По ее виду становится ясно, будь ее воля она сейчас же расцарапала мое лицо.

— Почему не кушаешь и не пьёшь воду? — прокашливаюсь я, рассеиваю тишину, возникшую между нами. Кошка дезориентирована заданными вопросами.

— Что с моей сестрой? Что ты с ней сделал, сволочь? — кричит на меня сучка.

Ну, вот опять начинается. Я к ней с расспросами, волнуюсь за неё, а она оскорблениями сыплет. На меня мать родная не орала никогда, а тут какая-то глупая баба, которая не знает как надо разговаривать с мужчинами. Пытаюсь угомонить своё взбунтовавшееся эго.

— Ты, вообще, конструктивно умеешь вести диалог, женщина? Заметь, я, ни разу тебя не оскорбил. Пришёл спросить может тебе чего нужно? Ну, и не буду лукавить, хочу вернуться к тому, на чем мы остановились.

— Что с ними? С Людмилой и моим мужем? — уперто спрашивает она.

— Тебе я обязательно расскажу, но только после минета. Боже, её взгляд это нечто и я им упиваюсь.

— Дяденька, у вас со слухом проблемы? Я ведь ясно выразилась, нет! — твердит гадина. Пожимаю плечами, порядком начинает меня бесить эта ситуация. Мое внутреннее чудовище вопит, приказывает мне заткнуть членом дерзкий рот, трахать безжалостно в глотку, по самые гланды.

— Тогда у меня не остаётся выхода. Сейчас войдут в комнату семеро здоровых ребят. Они долго и с расстановкой прокрутят тебя на своих каруселях так, что ты потом не захочешь сексом заниматься никогда. Так что, выбирай. Либо семеро качелей, либо один минет для меня?