Анастасия Эльберг - Прикосновение к невозможному

— Тебе доверили самое ценное, что у нас есть. И моя задача — открыть тебе все, что ты должен знать. Нам предстоят года наедине с книгами и друг с другом. Думай сейчас, хочешь ли ты этого… или нет.

Если он и сомневался, то лишь долю секунды. Его глаза сверкнули, а на губах заиграла улыбка.

— Безусловно. Хочу этого. Научи меня.

Винсент

13 век н. э.

Ливан, Темный Храм, Темная Библиотека

В Библиотеке я появлялся не так часто, как хотелось бы, потому что основную часть времени приходилось тратить на другие вещи. Хотя это было только к лучшему: и для Авироны, и для меня. Для меня — потому, что за время своего отсутствия я успевал осмыслить полученную информацию. Для Авироны — потому, что она могла отдохнуть от моих вопросов. А вопросов я задавал много. Достаточно для того, чтобы свести с ума любого — но только не Авирону. Не знаю, о чем она думала на самом деле, но всегда держалась со мной предельно вежливо и объясняла все, что следовало объяснить. А на часть вопросов отвечала коротким «со временем ты поймешь». В подавляющем большинстве случаев фраза эта относилась к тому, что прямо или косвенно касалось темного знания — той области, к которой ни один из карателей не имел доступа, да и Хранителей, разбиравшихся в этом, можно было пересчитать по пальцам.

Стоит ли говорить, что до прихода сюда я представлял Темную Библиотеку совсем другой и даже предположить не мог, чем занимаются те, кто тут находится? Меня ждали сюрпризы. Одним из самых приятных, пожалуй, была сама Авирона. Лично я ее не знал, а в Ордене о ней упоминали редко. Услышать что-то конкретное я мог разве что от Даны или Весты, но то было субъективное мнение: о своем наставнике мы можем говорить разве что самые лестные вещи, причем всей душой и всем сердцем верим в то, что это правда. Почему-то она представлялась мне нелюдимым созданием со сложным характером, но я быстро понял, что это не так. Проблем с нахождением общего языка у нас тоже не было: мы настроились на общую волну с первых минут знакомства, Киллиан даже не успел выйти за дверь.

Я понимал, почему моей наставницей сделали именно Авирону: она когда-то тоже сидела за столом Совета Тринадцати, пусть это и отошло в прошлое. Правда, встреться мы где-нибудь на улице, за карателя я бы ее не принял: даже ее глаза, будучи такими же холодными, как у всех нас, казалось, принадлежали существу из другого пространства. Может, так и должен выглядеть тот, кто получил желанную свободу от клятв перед Орденом и Темным Советом? В любом случае, я не мог представить Авирону в роли охотницы за Незнакомцами и другими темными существами и не видел ее — пусть и в воображаемой сцене — спокойно и ровно зачитывающей смертный приговор очередному провинившемуся вампиру. Для этого она была слишком трепетной и утонченной… хотя кто лучше карателей знает, насколько обманчива бывает внешность?

К неприятным сюрпризам можно было отнести Хранителей Библиотеки. Точнее, не самих Хранителей, а их отношение ко мне. Среди старших карателей было принято считать, что библиотекари должны если не падать ниц, только завидев нас, то, по крайней мере, беседовать с нами вежливо и употреблять обращение «Великий» — так, как это происходит в случае со всеми темными существами. Не погрешу против истины, если скажу, что до Великого с точки зрения Хранителей мне было далеко. Почти все они обращались ко мне исключительно по имени, не забывая добавлять «каратель», и всем своим видом показывали, что меня сюда никто не звал.

Масла в огонь подливало еще и то, что внешне я отличался от коренного «населения» Библиотеки. Хранители были невысокими, бледными и светловолосыми, и, я, смуглокожий уроженец Востока, будучи выше каждого из них как минимум головы на две, выглядел чужаком. Все это можно было бы стерпеть, если бы не их высокомерный тон, который каждый раз приводил меня в ярость. Иногда я думал: уж лучше бы они вообще молчали. Хранители были самыми неразговорчивыми из всех темных существ, но когда они видели меня, у них будто что-то щелкало в голове. Беседовали они исключительно на темном языке, который я пусть и через слово, но понимал.

Отвечать грубостью на грубость библиотечный кодекс поведения запрещал (а меня еще не довели до точки кипения, и вежливость брала верх над эмоциями), и поэтому я отмалчивался. Точно так же дела обстояли и сегодня. Я сидел в одном из залов, ожидая прихода Авироны, чуть поодаль главный Хранитель увлеченно читал какой-то манускрипт, а напротив меня расположился один из библиотекарей. Он пришел сюда с конкретной целью, но мое присутствие явно отрывало его от дел.

— Ты ждешь Хранительницу Авирону, Великий? — спросил он у меня (перед главным Хранителем ни у кого не хватило бы наглости назвать меня по имени).

Я бросил на него короткий взгляд и снова повернулся к одной из стен зала: там была надпись на темном языке, которую у меня вот уже который день не получалось прочитать. Чего бы Хранитель от меня ни хотел, в собеседнике он не нуждался.

— Она хороший библиотекарь. Много знает. Много умеет. Мы уважаем ее. Доверяем ей. Может, ты хочешь сделать ее своей подругой? — Подождав немного и удостоверившись, что ответа он не получит, Хранитель продолжил: — Мы знаем, что там, откуда ты, о тебе ходит плохая слава. Мы не хотим, чтобы ты забирал у нас Хранительницу Авирону. Ее место здесь, в Библиотеке. Сейчас она с нами.

Главный Хранитель на секунду поднял на нас глаза и, вероятно, что-то сказал своему подчиненному мысленно, однако тот и не подумал замолчать.

— Зачем тебе Хранительница Авирона? Разве там, откуда ты, мало женщин? — Он намеренно не говорил слова «Орден», скорее всего, считая, что это выше его достоинства. — Например, Вавилонянка Дана. Или Луноликая Веста. Они обе твои сестры, ты можешь выбрать одну из них.

— Как тебя зовут?

Хранитель подпрыгнул на месте, услышав звук моего голоса.

— Что? — спросил он с опаской.

— Назови мне свое темное имя.

— Зачем тебе?

— Там, откуда я, — говоря эту фразу, я постарался как можно точнее передать его интонацию, — считается хорошим тоном знать имя того, с кем ты хочешь поговорить.

Хранитель несколько секунд сосредоточенно молчал, пытаясь понять скрытый смысл моего вопроса.

— Роланд, — наконец, ответил он.

— Заткнись, Роланд, — коротко сказал я.

Он вытянулся на стуле, открыл рот для того, чтобы ответить мне, но, конечно же, не смог произнести ни звука. После пары тщетных попыток Хранитель снова принял расслабленную позу, развел руками и посмотрел на меня умоляюще.