Джон Норман - Дикари Гора

В обоих случаях, конечно, это верно для правши, ножны в левом бедре, обеспечивают удобное и быстрое выхватывание меча поперёк тела.

Я тогда пошел снова в сторону устланной мехом, большой каменной кровати, рядом с которой, на полу, прикованная цепью за шею, стояла на коленях красивая рабыня.

Я встал перед нею.

Она легла на живот, и мягко обхватив мои лодыжки руками, покрыла мои ноги поцелуями. Её губы, и её язык, были теплыми и влажными.

— Я люблю Вас, мой Господин, — прошептала она, — я принадлежу Вам.

Я отстранился от неё. — Ползи в ноги постели, приказал я ей, — и лежи там.

— Да, Господин, — отозвалась она. И поползла на руках и коленях, в ноги софы и, свернулась там, на холодных плитах пола.

На пороге, я остановился и оглянулся назад, и полюбовался на неё. Она, свернулась калачиком на холодных и влажных плитах пола, в ногах софы, прикованная мною цепью за ошейник.

Крошечная масляная лампа, оставленная Турноком на полке у двери, слабо освещала спальню.

— Я люблю Вас, мой Господин, — прошептала она, — я принадлежу Вам.

Я отвернулся и покинул комнату. За несколько ан до рассвета, мужчины зайдут в комнату и отстегнут её от рабского кольца, чтобы позже, поставить её работать вместе с другими невольницами.

— Сколько их там? — спросил я Самоса.

— Двое, — ответил он.

— И они, в самом деле, живы? — переспросил я.

— Да, — подтвердил мой собеседник.

— Мне кажется это не самое благоприятное место для встречи, — заметил я.

Мы находились в руинах полуразрушенной тарноводческой фермы, возведённой на широкой возвышенности, на краю ренсовых болот, приблизительно в четырех пасангах от северо-восточных ворот Порта-Кара, в дельте реки.

При подъеме на пригорок, и его пересечении, охранники, оставшиеся сейчас снаружи здания, тупыми концами копий, отогнали с дороги нескольких извивающихся тарларионов. Существа, сердито шипя, ныряли в болото. Комплекс состоял из загона для тарнов, теперь с полностью разрушенной крышей, из пристройки-кладовой и жилища тарноводов. Ферма был заброшена уже в течение многих лет. Мы стояли внутри пристройки. Через разрушенную крышу, сквозь балки, можно было видеть часть ночного неба и одну из трех лун. Впереди, через осыпавшуюся стену, я мог видеть остатки огромного тарнового загона. Когда-то там была гигантская, куполообразная решётка, собранная из мощных деревянных балок, скреплённых между собой тросами. Но теперь, после долгих лет запустения, проливных дождей и жестоких ветров, немногое осталось от этого когда-то величественного и сложного сооружения, но остовы, нижней части арочных конструкций ещё держались.

— Я бы не доверял этому месту, — заметил я.

— Оно подходит им, — отозвался Самос.

— Здесь слишком темно, — сказал я, — и слишком велики шансы внезапного нападения и засады.

— Оно подходит им, — повторил Самос.

— Кто бы сомневался, — проворчал я.

— Не думаю, что опасность так велика, — постарался успокоить меня он. — К тому же вокруг здания наши охранники.

— Разве мы не могли, встретитьсь в Вашем торговом доме? — спросил я.

— Вряд ли. Ты можешь представить себе, что подобные создания свободно перемещаются среди людей? — поинтересовался Самос.

— Сомневаюсь, — согласился я с ним.

— Интересно, знают ли они, что мы уже здесь.

— Если они живы, — ответил я, — то знают.

— Возможно.

— Какова цель этих переговоров? — спросил я.

— Мне это неизвестно, — ответил Самос.

— Это очень необычно для этих монстров вести переговоры с людьми, — заметил я.

— Это точно, — подтвердил мои слова Самос. Он озирался вокруг, присматриваясь к развалинам. Он, также как и я не особо расслаблялся. Как-то это место не располагало к халатности.

— Чего они могут хотеть? — задавался я вопросом.

— Не знаю, — всё так же ответил Самос.

— Возможно, по каким-то причинам, им понадобилась помощь людей, — размышлял я.

— Это кажется мне маловероятным, — сказал Самос.

— Действительно, — согласился я.

— Не может ли быть, — предположил Самос, — Что они прибыли, чтобы предложить мир?

— Нет, — отверг я такой вариант.

— Почему Ты так уверен? — спросил Самос.

— Они слишком сильно похожи на людей, — сказал я.

— Я зажгу фонарь, — предложил Самос. Он присел и извлек из своей сумки крошечную зажигалку, небольшое устройство, включающее в себя крошечный резервуар тарларионового жира, с пропитанным им фитилем, поджигаемым искрой, которая возникала от трения маленького, зазубренного стального колесика приводимого в действие большим пальцем, об осколок кремня.

— Должна ли эта встреча, быть настолько секретной? — спросил я.

— Да, — ответил Самос.

Мы добрались до этого места, через северо-восточные ворота, выходящие в дельту реки, на плоскодонной, закрытой барже. Только через лацпорт прикрытый заслонкой я мог отслеживать наш маршрут. Никто снаружи баржи, с переходов и мостков вдоль каналов, не смог бы рассмотреть экипаж баржи. Такие баржи, кстати, используются для транспортировки рабынь, которые не должны знать, где они взяты, и в какую часть города доставлены. Подобного результата можно достичь и более простым способом в открытой лодке, где девушек сковывают по рукам и ногам, надевают им на голову непрозрачный капюшон, и затем бросают под ногами гребцов.

Послышался лёгкий скрип, это колёсико зажигалки процарапало по кремню. Я не отрывал своих глаз от существ в дальнем конце комнаты, на полу, наполовину скрытых за большим столом. Пространство, видимое за столом, вело к разрушенному загону для тарнов. Было бы не разумно отводить взгляд от таких тварей, особенно если они находятся в непосредственной близости, и уж тем более повернуться спиной к ним. Я не знал, спали ли они или нет, но подозревал, что бодрствовали.

Моя рука сжала эфес меча. Эти звери, а у меня была возможность убедиться в этом лично, могли перемещаться с удивительной скоростью.

Фитиль зажигалки наконец-то разгорелся. Самос, осторожно, поднёс крошечный огонёк к фитилю уже незакрытого ставнями потайного фонаря. Тарларионовое масло, также залитое в фонарь, разгорелось, и теперь, при дополнительном освещении я удостоверился, что твари не спят.

Когда Самос разжигал огонь, то слабый звук, от касания стали и кремня, был ясно слышен для них, обладающих чрезвычайной остротой слуха, но я заметил лишь малейшие мускульные сокращения. Если бы они вздрагивали во сне, я уверен, такие движения были бы намного более заметными. Если вначале у меня были некоторые сомнения, то теперь их не осталось, существа прекрасно знали о нашем присутствии.