Сталимир Виейра - Откровения Дженифер

– Не беспокойся. Мы кое-что нашли.

– Кто этот парень?

– Кто этот парень? Длинная история.

Будто по мановению волшебной палочки, Дженифер сделалась взрослой, сильной, настоящей женщиной, повелительницей. И этот мир так пугал ее? Вечер, когда она оказалась без папы, мамы и родного дома сразу? Холод? Голод, от которого пучило живот? Кошелек, где едва-едва было денег на такси? Полное незнание того, что случится через полчаса? Пускай!

– Это казалось мне чем-то вроде счастья.

– Как так?

– Мне хотелось смеяться, кричать, бежать – все мускулы дрожали, как в агонии. Но это было не из-за страха. Из-за энергии, которая переполняла мое тело.

– Адреналин.

– Ну да.

– Потому что в глубине души ты умирала от страха.

– Совсем нет.

– Неправда, умирала. Просто опасность насыщает кровь адреналином, ты становишься как дикий зверь. Тем более, что тебе приходилось заботиться о Паулинье и о ее ребенке.

– Я чувствовала себя ужасно сильной.

– Да, как мать, которой надо спасать детей, в ночи, полной опасностей.

– Черт возьми, ты права.

Дженифер взяла Паулинью за руку. Они медленно побрели по улице. На сердце у Дженифер было так спокойно, точно не нужно было никуда спешить. Обостренные чувства позволяли ей видеть в темноте, различать малейшие запахи, приносимые ветром, улавливать самые слабые звуки, ощущать кожей уже не ночную свежесть, а холодок будущего утра.

– Ох, Паулинья, Паулинья…

Они шли вдвоем по пустынной улице. Никакой возможности поймать такси в этот час. Необходимо было добраться до проспекта. Дженифер приятно было сознавать, что впереди еще немалый путь: ей доставляло удовольствие чувство выполненного долга. А внутри ее росло сознание, что они с Паулиньей не одиноки: кто-то взял под руку ее тень и шел рядом, молча, глядя себе под ноги, повторяя знакомую ей с детства шутку, подстраиваясь под ритм ее шагов.

– Дженифер, ты не расскажешь мне, кто этот парень?

– Расскажу. Потом.

– Когда потом, Дженифер?

– Когда доберемся до постели.

– А мы точно доберемся?

– Точно.

Клаудио было не по себе. Дженифер поняла это, когда, переступив порог, он сразу же уселся на диван, скрестив руки и ноги, как бы желая защитить себя. Кажется, его задела излишняя развязность Дженифер и то, что, несмотря на свою молодость, она уже располагала квартирой. Так что Клаудио просто не знал, как себя вести.

– Вообрази: парень сидит напротив меня, только смотрит и ничего не говорит.

– То есть он выжидал?

– Именно так.

– А ты?

– Я была отчасти разочарована.

– Почему? Ты думала, он возьмет и набросится на тебя?

– Нет, но он мог бы показать, что ему… приятно со мной.

Дженифер отправилась в кухню приготовить кофе. Поведение Клаудио слегка расстраивало ее планы – завязать роман с мужчиной, который притягивал ее и в то же время пробуждал в ней животные инстинкты. Наливая кипяток, Дженифер размышляла о том, что этот случай совершенно непохож на все, что она до сих пор переживала с мужчинами, выступая как послушная ученица. Клаудио, единственный, подходил ей по-настоящему. Да, он был способен написать ей такую трогательную записку. И тем не менее все указывало, что хозяйка положения – она. Дженифер даже отказалась от мысли – возникшей по пути сюда – переодеться. Теперь ей нравилось ходить в суперкороткой юбке, выставляя напоказ ноги, словно бросая вызов Клаудио. Когда Дженифер вернулась в гостиную, он сидел все в той же позе, глядя куда-то в окно.

– Тебе сахар класть?

– Чуть-чуть.

Протягивая чашку, Дженифер поглядела на ноги Клаудио. Волна желания захлестнула ее, заставив сильнее биться сердце. Мускулы, выступавшие под джинсами, говорили о совершенном строении тела. Еще Дженифер заметила, что, беря чашку, Клаудио держал вторую руку между ног: не чтобы привлечь внимание к себе, как Рей, или выпустить птичку на свободу, как Маркос, а, казалось, чтобы скрыть ее от глаз Дженифер.

– Мне вдруг захотелось расхохотаться.

– Почему?

– Я вспомнила кое-что из моего детства.

– Что именно?

– То, что я видела, когда мне было восемь лет. Я гостила у дяди, а у него был семилетний сын. И вот дядя забавлялся: клал руку ему между ног и спрашивал: «Ну, как поживает малыш?» Я запомнила это навсегда.

– И тебе пришло это на ум в тот момент?

– Да. Но я засмеялась, потому что мне захотелось сделать то же самое с Клаудио – положить свою руку туда и спросить: «Ну, как поживает малыш?» Думаю, он бы тут же умер.

Дженифер поставила чашку и, подавляя приступ смеха, ушла в ванную. Когда она возвратилась, Клаудио стоял лицом к окну. Наверное, он подумывал о том, чтобы уйти.

– Твоя подружка тоже здесь живет?

– Ага. Но она придет к восьми.

Клаудио повернулся. Во взгляде его читались смущение и любопытство. Дженифер твердо стояла на ногах, глядя на него в упор.

– Он был такой красивый… С необычайно широкими плечами.

– Что тебе захотелось сделать?

– Забраться на него.

– И ты забралась?

– Нет.

– Почему?

– Потому что мне больше нравилось так.

– Как?

– Сохранять неопределенность… ведь он был здесь ради меня, и стоило мне только захотеть…

– Как Маркос в гараже?

– Думаю, да.

Клаудио снова уселся на диван, на то же место и в той же позе. Дженифер принялась рыться в дисках. Вдруг ее сердце забилось в учащенном темпе, щеки стали горячими. Слова вырвались, словно нашептанные на ухо лукавым дьяволенком:

– Клаудио, хочешь посмотреть фильм для взрослых?

Молчание. Обернувшись, Дженифер увидела, что Клаудио пришел в явное замешательство. Он слегка пожал плечами. Стараясь сохранять как можно больше естественности в своих движениях, Дженифер достала кассету и бросила Клаудио, поймавшему ее на лету.

– Что это?

– Понятия не имею.

Дженифер одним махом пересекла комнату и оказалась рядом с Клаудио, чтобы прочесть надпись на кассете. Ноги их соприкоснулись, груди Дженифер почти доставала до лица Клаудио.

– Со мной происходило что-то невозможное.

– Что?

– У меня возникло сильнейшее желание поступить с ним нехорошо.

– Нехорошо?