Альтер Эго. Московские Звезды (СИ) - Вересов Иван

— Почему?

Катя грела руки о чашку и молчала. Не хотела вспоминать, говорить. Что он знает, этот Николаев! Да если бы не конкурс, она бы ни за что не поехала в Москву. На самом деле и насчет конкурса сомневалась, Максим и Адриан уговорили. Но лучше сказать правду, секретарь не дурак, вон, седой уже — поймет и отвяжется.

— Почему… Все просто — детский дом, — вздохнула она.

— Извините, — повторил он, — я не знал.

— Странно, а мне кажется, вы все про нас знаете, — она подняла глаза и посмотрела на него в упор.

Николаев усмехнулся, покачал головой.

— Нет, это совсем не то, о чем вы подумали. Я не особист и к театру не приставлен. У меня тут функции другие, чисто организационные и представительские. Но… у Сергея ведь гражданство российское? Или двойное?

— Российское… А это плохо?

— В теперешней ситуации не очень хорошо. Если его захотят оставить, то предлог найти не трудно. Семья его здесь, отец, мать, да мало ли…

— Что значит — оставить?! Он свободный человек…

— Конечно-конечно, это я перестраховываюсь. Все будет хорошо, уверяю вас, конкурс закончится, и вы уедете. Вдвоем. Не те времена, в самом деле, когда людей не выпускали из страны или принуждали вернуться. Пейте чай, вот печенье, — он высыпал угощение из пакета на бумажную тарелку, — извините за сервировку. Недаром говорят: стань артистом — и всю жизнь с бумажек будешь есть.

Катя даже не улыбнулась. Ей расхотелось и пить, и есть. Она почувствовала себя неуютно, всякое доверие к Николаеву исчезло. Теперь она думала о нем плохо, что он нарочно ее сюда притащил и сейчас будет шантажировать, вербовать или что-то в этом роде.

— Может быть, мы… вы… еще раз попросите объявить? Или проводите меня до гримерки, я лучше там Сережу подожду, — попросила она.

— Напугал я вас… Ну что делать, хотел как лучше. Предупрежден — значит, вооружен. Хорошо, если разговор наш пустым окажется. Но если нет. Вот вам моя визитка, звоните в любое время. Договорились? Он достал из ящика стола карточку, протянул Кате, а чашку с недопитым чаем забрал.

— Хорошо, я позвоню.

Катя встала, хотела снять импровизированное покрывало, но Николаев не позволил.

— Нет-нет, оставьте, пожалуйста, потом отдадите. В коридорах дует. И давайте договоримся, пусть наше чаепитие останется в тайне. Так будет лучше для всех, не хватало еще сплетен, что вам подсуживают из дружбы. Вдруг я влияю на мнение жюри, — пошутил он.

— А вы можете?

— Могу, — это прозвучало серьезно, без тени улыбки, — но в вашем случае это излишне, вы и так лучшие. Отдыхайте и настраивайтесь на третий тур, не думайте ни о чем, кроме танца.

И снова Катю поразило выражение его лица. Неужели притворяется? Так хороший он или плохой? Выспрашивал или правда хочет помочь? Катя окончательно запуталась, а Николаев сказал:

— А вы правы, давайте повторим объявление.

Костюмершу Сергей отыскал достаточно быстро, но это не значило, что так же быстро она дойдет до грим-уборной, где он оставил Катю. Сакраментальное «Вас много, а я одна» стало жестоким ответом на просьбы. Включив все свое премьерское обаяние, Залесский смог вымолить лишь ножницы. Клятвенно заверив, что лично вернет их, он отправился назад.

В извилистых коридорах столкнулся с Максом, который имел изумительную способность отыскивать своих в незнакомых местах.

— Ну что ты мечешься? Не переоделся еще. А где Катя?

— В гримерке ждет, — на ходу отвечал Сергей. — А Стас где?

— Да ну его, фанат ненормальный, говорит, пойду поиграю, пока вы собираетесь, в гостинице инструмента нет. Нашел класс.

— Мы сейчас быстро, Кате не переодеться, она ножницы забыла, а костюмерша не идет, хорошо вот ножницы дала.

Макс слушал, уткнувшись в смартфон, потом толкнул Сергея в бок.

— Ты смотри, уже ролик с вашей «Бабочкой» выложили на Ютубе, народ лайкает активно. Нет худа без добра.

— Ничего себе «нет худа без добра», ты идиот, что ли, а истерика у Кати? Она на сцене упала, хорошо я успел подхватить.

— Издержки производства, — махнул рукой Макс, — подумаешь, упала. После номера уже нестрашно. Открывай давай.

Это они дошли до гримерки. Сергей не успел возмутиться на последние слова Макса, его беспокоило другое. Дверь оказалась заперта.

— Чем я открою?

— Хороший вопрос, ключом, наверно, — Максим выжидательно смотрел на Залесского.

— Так у меня нет его, Катя в комнате осталась. Закрылась? — Сергей с чего-то испугался за нее. — А я же мобильный не взял, он там остался, внутри.

— Сейчас я ей позвоню, — Макс отлип от просмотра Ютуба и набрал Катин номер. За дверью зазвонил ее телефон. И никакого движения. Три, четыре, пять сигналов…

Сергей не выдержал и застучал в дверь.

— Катя! Это я, открой!

Телефон продолжал звонить.

— Может, она твой по ошибке взяла и вышла куда-то? Давай тебе попробую позвонить…

И снова сигнал вызова за дверью, и — ничего.

— Да что такое?! — Сергей уже со всей силы молотил в дверь кулаком, из соседних гримерок повысовывались любопытные.

— Постой, не стучи… — Макс приложил ухо к двери, прислушался. Позвал: — Кэт, ты там? У тебя все хорошо? Открой, пожалуйста!

— С чего ей может быть хорошо?! — у Сергея руки взмокли от волнения. — Надо дверь ломать, наверно, она в обморок упала снова.

Он отступил, насколько позволяла ширина коридора, и приготовился.

— Стой, ты что, собрался дверь выбивать? Мало тебе травм? — Максим схватил Сергея за плечи. — Не дури, сейчас разберемся, вызовем пожарную охрану, вахту. У них ключи должны быть запасные от всех комнат. Я на сцену пойду к пульту.

— Нет! Это долго, нельзя ждать, ей точно плохо там!

Народ стал выходить из гримерок.

— А сто, сто у вас? — застрекотала с акцентом низкорослая бойкая кореянка. — Помось надо?

— Опять что-то случилось со Звягинцевой?

— Кто тут стучит как ненормальный? Спектакль же идет!

Посыпались вопросы и возмущения.

— Ничего не надо, отойдите, пожалуйста, от двери, — просил Сергей. Он едва сдерживался, чтобы не закричать, беспокойство за Катю зашкаливало и перемыкало здравый смысл. — Макс, пусти!

— Да стой же ты! — мешал ему осуществить намерение Максим. Любопытных прибавлялось, они уже запрудили коридор. — Хорошо! Отойди, тогда я сам! Черт бы вас побрал с вашими истериками, — взорвался Макс, — сейчас ногу свернешь ведь, дурак!

Он оттолкнул Сергея в сторону, сконцентрировался перед дверью и один раз ударил ногой в область замка. Хлипкий евростандарт поддался с первого фронт кика*, замок с мясом вывернулся из косяка, и дверь затрещала и просела вовнутрь. Макс рванул ее на себя и вошел в гримерку первым, Сергей за ним. Комната была пуста, на диване лежал рюкзачок Кати и в нем вибрировал и звонил мобильник Залесского.

Максим прислонился к раздолбанному косяку и засмеялся.

— Ну что с вами делать? Больные же на голову. Я ведь сказал, позовем пожарников, они бы открыли.

— Что здесь происходит? — тот самый вахтер со служебного подъезда, а с ним еще один, в форме со знаком, наподобие шерифского, и, вероятно, выше рангом, семенили по коридору. — Что это за безобразие?

— Помяни черта, а он уже и тут, — продолжал смеяться Макс.

— Максим, но Катя тогда где? Почему грим-уборная закрыта была?

— Откуда я знаю… Спросим у нее…

«Внимание, внимание, — ожила внутренняя связь, — Сергей Залесский, подойдите к режиссерскому управлению балета. Повторяю: Сергей Залесский, подойдите, пожалуйста, к режиссерскому управлению балета. Вас там ждут».

— Режиссерское балета где тут у вас, — отсмеявшись, спросил Макс у багрового от возмущения пожарника.

— Это… это… — тот пыхтел и не находил слов, — это вы что натворили?! Кто это сделал? — вместо ответа задавал вопросы пожарник поглавнее.

— Я, — повинился Макс, — у нас было подозрение, что девушке стало плохо и она не может открыть.