Памела Васп - Греческая смоковница (Ягода созрела)

— Помогите! Помогите! — закричала Патриция.

Улыбка мгновенно сползла с лица толстяка, уступив место тупому недоумению.

Патриция резко распахнула дверь в номер мужчины.

— Помогите!

— Что случилось? — непонимающе спросил мужчина.

Патриция затащила незнакомца в номер.

— Закройте дверь, скорее! — взволнованно сказала она, и когда дверь закрылась, отрезав их от толстяка, она пояснила: — Это извращенец.

— Что? Извращенец? — вспыхнул мужчина и окинул Патрицию любопытным взглядом.

— Да! — подтвердила Патриция, умело изобразив на своем очаровательном лице страх и волнение. — Он хотел меня изнасиловать! От него можно ожидать чего угодно, он настоящий монстр! Чудовище!

Мужчина возмущенно и решительно открыл дверь в коридор.

— Чудовище? — наливаясь справедливым гневом повторил он. — Сейчас я с ним поговорю!

Толстяк сразу хотел что-то сказать мужчине, но не успел — мощный удар свалил его с ног.

— Что вы делаете? — лишь успел, падая, воскликнуть толстяк.

Патриция окинула взглядом его лежащую на полу фигуру, холодно поглядела на своего защитника. Тот победно смотрел на нее, надеясь на благодарность.

— Все мужики такие скоты! — прочувствованно сказала девушка и пошла дальше по коридору, ощущая на себе их негодующие взгляды.

Толстяк сел на полу, и потрогал ушибленную скулу. Такого с ним давно не вытворяли — так насмеяться! Он проводил обидчицу долгим внимательным взглядом. Она прошла по коридору и открыла ключом одну из дверей. Так ее номер тут же, через три или четыре от его собственного!

Толстяк, распаляя себя, вздохнул и снова потер пострадавшее от сильного удара место.

Мужчина извиняюще подал ему руку.

— Что тут происходит в конце концов?! — воскликнул он, помогая толстяку подняться. — По-моему, нас обоих оставили в дураках!

— Это точно, — подтвердил толстяк. — Все бабы — стервы. Но последнее слово еще не сказано!

Патриция собирала вещи в сумку. Делать в этом отеле ей было больше нечего. Она решилась — надо возвращаться к Тому.

Смыла в ванне с лица всю косметику, взъерошила волосы и снова причесалась. На ней опять были надеты любимые джинсы, полупрозрачная белая блузка, кроссовки и красная куртка с белым отложным воротничком. Не застегивая куртку, она взяла свою сумку, окинула прощальным взглядом номер и вышла.

Проходя по коридору, она почувствовала, что дверь рядом открывается, но среагировать не успела — толстяк затащил ее в свой номер и запер дверь.

— Заходи сюда, крошка, — жестко сказал толстяк, пропихивая ее в комнату. — Сейчас мы разберемся. Меня пока еще никто не называл извращенцем. — Он снял с ее плеча сумку и грубо толкнул Патрицию на кровать. — А ну быстро! Раздевайся!

Он только сейчас сообразил, что она ему так и не представилась. «Ну и черт с ним, с ее именем, — решил он. — Имя в этом деле не главное — поимеем и как звать не спросим!»

Она упала на двухместную кровать, застланную желтым покрывалом, и гневно посмотрела на него.

Он встал в дверях, опершись рукой о косяк, всем видом своим показывая, что путь к бегству отрезан. Самодовольно усмехнулся и повторил властно и требовательно:

— Я сказал: раздевайся!

Она внимательно, словно от этого зависела сама жизнь ее, посмотрела вокруг себя. На большой тумбочке стоял приемник и телефон. Телефон!

— Ц-ц-ц! — покачал пальцем толстяк: мол, не стоит делать глупостей.

Она улыбнулась, делая вид, что смирилась, и включила приемник на канал внутригостиничного вещания, где всегда крутили приятную музыку, как убедилась вчера Патриция. Комнату наполнили чарующие звуки танго.

— Давай потанцуем сначала, а? — мило улыбнулась она и встала с кровати.

Не давая ему опомниться, Патриция, покачивая бедрами в такт музыке, сняла красную кофту перед ним, оставшись в полупрозрачной белой блузочке. Вытянула приглашающе руки и пошла к нему:

— Прошу! — весело воскликнула она.

Патриция взяла его за плечи и увлекла в танец. Нашла его руку, взяла в свою и повела, он подчинился. Она довела его до стены и толкнула на нее. Он стукнулся о стену, она отвела и опять повела к стене — хороший танец танго. В стене, так же как в номере Патриции, была вделана кнопка вызова горничной.

Раз — и в танце он снова нажал на кнопку, простите, задом.

Он ничего не понимал, гневался на нее, и одновременно восхищался ею. А может он все-таки нравится ей?

— Ладно, хватит тянуть резину, ну быстро раздевайся! — не выдержал он в конце концов и вновь толкнул ее на кровать. — Снимай все! — Сам он стянул свой белый пиджак и принялся расстегивать пуговицы на клетчатой рубашке.

Патриция, нагло и загадочно улыбаясь, встала с кровати и стянула свою блузку, обнажив грудь.

В этот момент в номер постучали.

— Что? — дернулся толстяк, словно его застали на месте преступления.

— Да, да, войдите, — уверенно и громко сказала Патриция.

Вошла горничная и улыбнулась приветливо:

— Вы вызывали?

— Да, да, — подтвердила Патриция, быстро натянув блузку.

Толстяк недоуменно переводил взгляд с одной на другую. Реакция у него явно замедленная, туповат — вынесла мысленно вердикт Патриция.

— Принесите три бутылки шампанского, пожалуйста, будьте добры! — сказала Патриция, подхватила свою красную куртку и пошла вслед за горничной. Наклонилась, взяла сумку. — Всего доброго, Мартин, — издевательски помахала она ручкой.

Он проводил ее взглядом, который мог бы испепелить, обладай толстяк такой возможностью. Все бабы — стервы, это факт.

— Ах ты, сучка, — резюмировал он.

Веселая Патриция написала на зеркале в женской туалетной комнате бара губной помадой: «Кто хочет вкусно перепихнуться — спросите Мартина Мюллера».

И вышла, посторонившись, уступая дорогу напомаженной даме, что давеча сидела в баре.

Дама подошла к зеркалу и заметила надпись. Она долго и тупо читала красные слова на фоне собственного отражения, наконец до нее дошло. Она выскочила из туалета и поспешила к регистратуре.

Патриция сдавала ключи и рассчитывалась.

Дама быстрым шагом подошла к другому портье, рядом с которым никого не было.

— Простите пожалуйста, — обратилась дама к нему. — Вы не скажете в каком номере остановился мистер Мюллер?

Патриция довольно улыбнулась.

— В четыреста семнадцатом, — сказал служащий, сверившись в регистрационной книге.

— Спасибо, дорогой, спасибо, — через плечо бросила дама, спеша к лифту.

Патриция проводила ее долгим взглядом: пусть толстяк хоть как-то утешится, а то говорят, что длительная бесплодная эрекция вредна организму.