Девочка Юсупова. Единственный наследник (СИ) - Вебер Софи

В кромешной темноте они нащупали продукты, которые удалось рассмотреть краем глаза, когда запрыгивали. Свет здесь отключился со взрывом, хотя лампочка была. Висела над их головами. Динар зацепился за нее случайно и прорычал что-то с матами. Прошло два дня, в течении которых ни у кого из них не появилась связь. Телефоны сели, снаружи не было слышно ни звука. А даже если бы и было… они не смогли бы подать голос. Вернее, их бы не услышали.

Сколько прошло времени, прежде чем они услышали рев мотора, уже не знали. Почти все продукты были съедены, сил не было ни на что. Динару, кажется, действительно стало хуже, но он стойко держался и уверял, что все в порядке, хотя Юсупов по его дыханию понимал, что что-то не в порядке.

Их нашли как раз тогда, когда Дамир пытался привести друга в чувство. Бетонная плита поднялась и на них смотрели люди. Незнакомые. Только когда их вытащили, Дамир понял, что это люди Динара. Они кричали что-то на другом языке, быстро подогнали машину и увезли друга в больницу.

Только когда его тоже попытались увести, он вспомнил про папку, которую друг держал в руках. Попросил ее принести и прижал к себе. Когда Динар придет в себя, он ее ему отдаст, а пока… пока он собрался поехать к Варе. Опасности больше не было, пора было забирать свою девочку обратно, тем более, реабилитация у дочки уже должна была подойти к концу.

Варя

Дамир долго не выходит на связь. Мне кажется, что целую вечность, хотя времени на самом деле проходит всего ничего.

Время реабилитации Алинки подходит к концу. Мы вот-вот должны бы лететь домой, но Дамир не звонит. Не пишет и даже не пытается выйти на связь.

Я все время проверяю новости, изучаю, что случилось нового.

И ищу, конечно же, его.

Вдруг покажут. Ведь должны?

К сожалению, никакой информации мне найти не удается. Новостная лента пестрит всевозможными статьями о шоу бизнесе, политике, спорте, но нет ничего, что меня интересует.

Ирина пытается меня успокоить и говорит, чтобы я не паниковала.

Это сложно, потому что я с каждой минутой все сильнее жду его и все больше теряю надежду.

Когда время отъезда приближается, я узнаю о том, что дом, в котором мы живём, выкуплен. Теперь у нас есть крыша над головой в другой стране.

На счету огромная сумма денег, которой хватит на несколько лет беззаботной жизни.

Правда, Ирина не хочет даже слушать о том, что у нас бы остаться здесь. Она собирается вернуться, если ее сын или муж не выйдут на связь.

— Должна же я узнать, что там происходит!

Мне она, между прочим, ехать не позволяет.

Утверждает, что я должна думать о детях и оставаться здесь. Ирина мне, якобы, позвонит и все расскажет. Да как же только дождаться этих новостей?!

— Ну что, Варвара Дмитриевна, поздравляю вас, операция прошла успешно, реабилитация тоже. Вы ведь помните, что нужно делать дальше? Вы должны обеспечить своей дочери должный уход.

— Да, помню, конечно.

Ранее доктор выдал мне целую папку с рекомендациями. Я прочитала ее полностью. В целом, нет ничего сложного в уходе за дочкой.

Первые месяцы ей не рекомендуется посещать детский сад, но если мы останемся в стране, то я попросту не успею ее устроить в новый сад.

Также рекомендовано попытаться избавить малышку от стрессов и истерик. В этом мне отлично помогает сын.

Они с Алинкой здорово поладили и почти не ссорятся.

— Отлично. Вот вам ваша выписка, будьте здоровы. Ждем вас через полгода к нам на проверку.

Я протягиваю руку и забирю белый листочек. Запихиваю его в папку, а папку кладу в сумку. Я купила ее на распродаже. Мы с сыном гуляли по торговому центру, и я увидела ее на витрине. Стоит, конечно, безумно дорого, но Ирина сказала брать и не думать.

— Деньги у тебя есть, почему ты должна себе отказывать?

Уговорить меня было сложно. Ей пришлось привести множество доводов, чтобы я, все-таки согласилась и все равно сейчас жалею. Вдруг Дамиру деньги нужны там, на родине, а я здесь… транжирю их направо и налево. Сдалась мне эту сумка, господи.

Из кабинета выхожу почему-то расстроенной.

Ирина с Алинкой и Кириллом ждут меня у кабинета.

Дети улыбаются при виде меня, Ирина словно чувствует мое настроение и вопросительно смотрит. Я мотаю головой, давая понять, что ничего не хочу объяснять.

Не при детях.

Они не должны видеть, что мне плохо, что я расстроенная, да и о глупостях я думаю.

Нужно подумать о том, как все узнать. Отпускать Ирину одну я не планирую.

Дамир ведь просил присмотреть за мамой тоже. Но и как удержать взрослую женщину в другой стране, не имею ни малейшего понятия.

Она вправе сама решать, что ей делать. Сама думать, как жить. Я не могу закрыть ее в доме, поэтому мой мозг ищет все возможные варианты выхода и… ничего не находит.

Я запуталась. Что делать — не знаю.

Начинаю злиться на Дамира за то, что он вот так нас оставил. Оставил меня одну с ребенком. Как он мог вообще?

Я разве заслужила?

Следом злость утихает и ей на смену приходят переживания. Что если… если с ним что-то случилось? Вдруг он лежит, так же, как и его отец где-то в больнице.

Или… или хуже.

Господи, даже думать о подобном страшно, не говоря уже о том, чтобы переживать такое.

Мы с Ириной выходим из больницы вместе. Погода здесь прекрасная, светит солнце и мне кажется, что это даже на прохожих отражается. Они проходят мимо с улыбкой на лице. Счастливые и довольные.

Я прожила здесь месяц и мне кажется, что здесь люди другие. Вначале я видела эту разницу только в клинике, но ведь и денег за лечение мы заплатили немало.

Если бы за такую сумму врачи здесь хамили, я бы очень удивилась, но оказывается, это просто такое окружение. Здесь не принято чувствовать вседозволенность и раскрепощенность.

— Папа! — вдруг кричит Кирилл и из рук вырывается.

Я отреагировать не успеваю. Замечталась, глядя на прохожих. Поворачиваюсь к Кириллу. Он бежит по тротуару прямо к… Дамиру. Господи…

Я быстро дочку на руки подхватываю и к нему несусь. Забываю обо всем на свете.

О беременности вспоминаю только тогда, когда Дамир забирает у меня малышку и смотрит на меня укоризненно.

— Ты беречь себя обещала, разве забыла? И что это за самодеятельность?

Как всегда — строгий, но взгляд теплый. Такой, что я тут же улыбаюсь и на шею ему бросаюсь. Кирилл снизу тоже клянчит на руки, поэтому Дамир и его поднимает. Мне места нет! А это ведь еще не родился наш малыш. Скоро у Дамира рук не хватит!

Дамир улыбается, глядя на меня, целует детей по очереди! Опускает их на ноги и меня рывком в себя вжимает, талию руками обхватывает и впивается в губы. Страстно так, что у меня коленки подкашиваются. Я обнимаю его в ответ, вообще вишу у него на шее и не могу отпустить.

— Я никуда больше не уеду, — сообщает он новость.

Мне же кажется, что земля из-под ног уходит. Не уедет! Неужели, все? Все проблемы решены?

К нам подходит Ирина. Ждет, когда мы, наконец, наобнимаемся. Ей важно знать, что с ее мужем. По крайней мере, я надеюсь, что с отцом Дамира все в порядке. Не знаю об их отношениях, но раньше мне казалось, что они неплохо ладят. Да и Ирина переживает, а мы с ней за столь короткое время все же успели подружиться.

Она неплохая женщина, иногда настойчивая, но внимательная ко мне и детям.

С моей матерью даже сравнивать не буду, потому что моя мама даже не попыталась как-то поладить с детьми, ей словно совершенно было на них наплевать и это, конечно же, ранит.

— У тебя есть новости? — тут же спрашивает Ирина. — Как он?

— Пришел в себя, идет на поправку. Буквально несколько дней назад. Как только ему станет лучше, он сам тебе позвонит.

Я вижу, как она выдыхает, а затем слезы катятся по ее глазам. Она верила, конечно, что с ее мужем будет все в порядке, но я видела иногда толику сомнения в ее глазах, она волновалась.