Самаэль (СИ) - Кор Галина

Донован поднимается в клетку полный решимости, он излучает силу и ненависть. Его цель — полное мое уничтожение.

Помощники судьи проводят осмотр перчаток, проводят руками по телу в поисках запрещенных предметов. Странные… Бой, который уже нарушает правила тем, что соперники из разных весовых категорий, но при этом соблюдаются правила…

— Представляю вам судейский корпус, — продолжает оглашать ведущий, как это положено в обычном бою, — судья на ринге…, судьи у клетки…, - пропускаю не нужную мне информацию мимо ушей. — Итак, дамы и господа, главный бой вечера… — И опять представление соперников…

Мой Демон рычит и скалится, ему не терпится, он готов кинуться в бой немедленно.

Условный судья подзывает нас к центру клетки. Донован играет мускулами, выкрикивает ругательства на английском, а я совершенно спокоен. Просто штиль… Судья перечисляет запрещенные приемы, я вообще, не понимаю, о чем он… Подпольный бой, который не зарегистрирован нигде, бой без раундов, но… с судьями и правилами, который должен закончиться моей смертью. Даже мой Демон-циник и тот приподнял удивленно бровь.

Звучит сигнал сирены, все бой начался….

Пару секунд примеряемся друг к другу. Донован не выдерживает первым и бьет прямым хуком в голову — ухожу, успел увернуться. Вообще, лишний вес сказывается, он двигается тяжело и медленно. Зажимаю его в угол и наношу удары в голову, он прикрывает голову руками и пытается оттолкнуть меня. Мне прилетает отличный удар по корпусу. Отступаю…

Зрители в зале шумят, что-то выкрикивают. Вокруг один сплошной гул, мелькают лучи прожекторов, но я не имею право на все это отвлекаться. Я все это видел уже сотню раз… Ничего нового, только старые, добрые и проверенные удары.

Теперь наступает Донован, серия из ударов в голову и по корпусу. Ноги он вообще не задействует, а я буду… Если не достану его руками, дотянусь ногами. Я не знаю, чего ожидал от меня мой соперник, наверное надеялся на то, что я уже два года как не участвую в подобного рода боях и потерял форму, но серию ударов ногами он пропустил всю… Наношу последний удар ногой, он открывается, чтобы отбить нижний удар и я смачно прикладываю его в лоб… Шкаф пошатнулся, но устоял…

Донован пытается собраться, стряхивает головой пелену, бьет себя перчатками по ушам, таким образом приводя себя в чувства. И сразу в наступление. Хук правой и захватывая меня в тиски — валит, наседает сверху и молотит со всей дури, а я как уж пытаюсь вылезти из-под этой ста тридцатикилограммовой туши. Пытаюсь ухватить его за голову, и как можно ближе подтащить к себе, тем самым не даю ему возможность сильно замахнуться, а сам ногами пытаюсь его скинуть с себя. Поворачиваю голову и вижу перепуганные глаза Евы, секунда, прикрываю глаза, отпускаю голову Донована, по инерции она подлетает вверх, а я со всех дури бью ему в висок. Он покачнулся и ослабил на меня натиск, что дало мне возможность выскользнуть из-под него. Выкручиваюсь и бью апперкот, еще и еще… Донован поднимается, и шатающейся походкой пытается уйти от меня, нет…, такой шанс нельзя упускать… Наношу удары один за одним, моя бровь надсечена, кровь смешивается с потом и течет, попадая в глаза, превращая окружающих в размытое пятно…, но главное — я вижу цель. Мне прилетают ответки, но удары уже слабее. Собираю все силы и вкладываю их в один разрушительный удар… — бью ногой с разворота и Донован, пошатнувшись падает плашмя…

Стираю кровь с глаз, пелена отступает. В зале стоит гробовая тишина. Секунда… Выстрел… Поворачиваю голову в ту сторону, где сидят важные персоны. Сивый с дыркой во лбу сползает с кресла и визг его дочери разрывает тишину.

С потолка начинает сыпаться фольга, оповещающая о конце боя и выигрыше одного из бойцов, вот сейчас она, вообще, неуместна. Как танго на похоронах…

Начинается всеобщая паника. Люди кричат, бабы визжат…. Ко мне подлетает какой-то парень, дергает меня за руку, короткое: «За мной» и мы двигаемся сквозь толпу. Поворачиваю голову, пытаюсь увидеть Еву, но в этом хаосе невозможно ничего рассмотреть.

Как только мы выходим из зала, хватаю парня за руку и притягиваю к себе.

— Мне надо забрать жену.

— Ее выведут через другой выход…, сейчас там, — указывает подбородком в сторону зала, начинается шмон при участии спецгрупп, так что не советую возвращаться, да и у меня приказ доставить в больницу.

— Приказ…, ну-ну, веди…

Наблюдаю за происходящим в октагоне с диким ужасом. Я не знаю, что может заставить людей прийти сюда и наблюдать этот мордобой, но то, как они одобрительно кричат, свистят и подбадривают соперников, приводит меня в шок, ступор, потрясает меня до глубины души, разрывает все мои внутренние шаблоны. Я не против спорта, но я против казни, которая происходит сейчас в клетке.

Я искусала все губы в кровь…

Не добавляет мне спокойствия и рядом сидящий Костя. Его комментарии по ходу боя, только прибавляют мне желания достать пистолет и пристрелить его… Стараюсь абстрагироваться, сконцентрироваться только на том, что происходит в клетке. В какой-то момент этот громадный хряк валит Сашу и начинает наносить удары по голове. У меня все сжалось внутри, сердце остановилось и в этот момент Саша поворачивает голову, и мы встречаемся взглядами, он медленно прикрывает глаза, открывает и в них — черное дно…, пламя ада, оскал самого Дьявола… Он отпускает руку, которая упиралась в голову громиле, и та по инерции откидывается назад, и Саша бьет, бьет и бьет… Выкручивается, вылезает из-под борова и продолжает наносить удары. Я просто закрыла глаза, такое чувство, что кровь летит в разные стороны, попадает и на меня, и только кроваво-красный цвет платья скрывает то, что и я уже в крови.

Зал только шумел, гудел… Секунда, звук падающего тела и тишина.

— Пиздец, — прилетает со стороны Кости.

Выстрел. Визг рядом сидящей особы. Все, как в замедленной съемке. Действия происходят в очень короткий промежуток времени, доли секунды, но такое чувство, что между ними целая история. История жизни и смерти…

— Пойдем, — отец хватает меня за руку и пытается тащить к выходу.

Но, в какой-то момент, кто-то выдергивает меня из рук отца, толпа разделяет нас, и мы теряемся, а тот, кто дернул меня начинает тянуть меня в противоположную сторону. Поворачиваюсь, Костя… Вот неугомонная тварь. Пытаюсь одной рукой открыть сумочку и достать пистолет, хорошо, что он вцепился мне в левую руку, а то правше не с руки стрелять левой. Заталкивает меня в какой-то коридор и продолжает тянуть.

— Отпусти, — кричу я, — ну чего ты ко мне прицепился?

— Хочу, — злое Костино лицо не обещает ничего хорошего. — Вот трахну, может полегчает, тогда и верну тебя твоему Демону.

— Ну тебе ж потом не жить, — возражаю я.

— Посмотрим… Сивый с пулей во лбу, так что я пойду на повышение, — и выражение лица, как у психбольного.

— Стой, — кричу и дергаю руку, пытаясь вырваться.

Костя толкает меня спиной к стене и всем своим немалым весом придавливает, аж воздух из легких выбил…

— Не терпится? Так давай прямо здесь, а? — И этот придурок начинает шарить руками по моему телу.

Приставляю пистолет ему в бок. Он аж дернулся от неожиданности.

— Отойди, — говорю сквозь зубы. И он отходит к противоположной стене.

— Ты не перестаешь меня удивлять. Мы были бы отличной парой, как Бони и Клайд…

— Даже не продолжай… Меня устраивает Самаэль и менять я ничего не намерена, — а этот гад делает шаг ко мне, но я не успела нажать на курок, только услышала звук, как свист. Костя схватился за икру на ноге и упал, а за его спиной, в нескольких шагах, стоит человек полностью одетый в черное и на голове капюшон, который скрывает его лицо. Он подходит ко мне, забирает пистолет. Я не знаю почему, но я замерла как статуя и даже не пытаюсь дать отпор. Он закидывает меня на плечо и единственное, что я успеваю сообразить то, что он сказал: «Я — друг».

Немыслимое количество коридоров, дверей… У меня такое чувство, что выйти мы должны уже в Сочи, но нет, выходим в темной подворотне. Он забрасывает меня в машину, садиться за руль и срывается с места.