Марко Васси - Чувственное зеркало

Джулия как можно шире раздвинула ноги, раскрывая липкие лепестки своего влагалища, которое уже истекало белым вязким нектаром. Мартин закрыл глаза и, высунув язык, принялся лизать влагалище Джулии.

Одновременно с ним и Джулия сомкнула свои губы вокруг толстого, напрягшегося члена и, подавшись вперед, втянула в себя головку члена так глубоко, что едва не задохнулась. Медленно выпустив его из своего рта, она выдохнула и снова принялась сосать член Мартина.

А тот жадно лизал влагалище Джулии, щекоча языком клитор и слизывая терпкие на вкус выделения.

Член его вдруг соскользнул с губ Джулии, но она тут же вновь заглотила его, и еще яростнее принялась облизывать и обсасывать горячий твердый початок.

Они уже примерно с полчаса впивались друг в друга. Раз сто Джулия с Мартином были у самой грани оргазма, но подсознательно уходили от него. Вот уже Мартину казалось, что он сейчас кончит, наполнив рот Джулии спермой, но Джулия вдруг меняла ритм или вовсе выпускала его член изо рта. А потом Джулия напрягалась всем телом, сжимала кулаки — вот он, оргазм… Ан нет: Мартин переставал лизать клитор и погружал язык в расщелину меж срамными губами или в анальное отверстие.

Наконец, повинуясь какому-то инстинкту, они на мгновение распались, но лишь для того, чтобы Джулия раздвинула ноги так, чтобы Мартину удобнее было ввести свой член в ее влагалище. Огромный член медленно раздвинул влажные складки вагины и полностью погрузился в липкую, вздрагивающую плоть.

Далее Мартин и Джулия уже не могли контролировать свои действия. Они превратились в полыхающий костер страсти. Джулия подтянула колени к груди, Мартин оседлал ее, и они слились в единое целое, полностью отдавшись движениям.

А потом миллионы сперматозоидов понеслись по одному им известному пути к яйцеклетке.

Мартин закричал от блаженства, Джулия превратилась в один непрерывный стон наслаждения. Оргазм длился целую вечность прежде, чем вновь превратиться в редкие спазматические движения гениталий. Затем и те сошли на нет, и Мартин с Джулией замерли, прилипнув друг к другу словно два мокрых от дождя листа.

Конечно, они готовы были сжимать друг друга в объятиях всю оставшуюся жизнь, но тут начал вмешиваться внешний мир: зазвенели комары, начала больно покалывать трава, напомнила о себе ночная прохлада. Не в силах говорить, они выпустили друг друга из объятий и поднялись с земли. Отряхнули с себя травинки, наощупь нашарили в темноте свою одежду и начали одеваться, стараясь попасть в рукава, теряя время от времени равновесие и отмахиваясь от комаров.

Наконец, они оделись и готовы были держать путь дальше — если, конечно, не принимать во внимание то, что Джулию слегка пошатывало, а Мартин не мог вспомнить, с какой стороны они пришли. Поддерживая друг друга, они все же вскоре выбрались на тропинку.

— Так ты угостишь меня кофе, или теперь это уже не актуально? Будешь экономить, а? — кокетливо спросила Джулия.

Они побрели по пустынному парку — не было видно ни негра с собаками, ни старушек, — только полицейский стоял на прежнем месте, зорко наблюдая за пьяным бродяжкой, который порывался улечься спать на садовой скамейке. Однако страж порядка был бдителен — стоило бродяге задремать, как полицейский будил его и заставлял принять вертикальное положение. За это полицейский получал восемнадцать тысяч долларов в год, и все считали такое положение вещей справедливым.

Выйдя из парка, они повернули налево, дошли до «Дакоты» и свернули на Семьдесят вторую улицу. Миновав ряды всевозможных кафе, галантерейных лавочек, вегетарианских ресторанов, Мартин с Джулией добрались до Вест-энд авеню, где и располагалась кофейня «Сабра», хозяином которой был старый еврей.

Они зашли в заведение и уселись возле окна.

— Похоже, сегодняшний день мы посвятим семитам, — поделилась наблюдением Джулия. — Сначала раввин, потом еврейская кофейня. Интересные совпадения…

В это время подошел официант, и Мартин заказал два кофе и — ради приличия — земляных орехов, хотя есть они совершенно не хотели. За окном раздались раскаты грома. Небо начинало затягиваться грозовыми тучами.

— Помнишь молнии на греческом побережье? — спросила Джулия.

— Конечно! — воскликнул Мартин. — На улице бушевала гроза, а мы занимались любовью, пока не уснули совершенно изможденные.

— А потом вдруг — внезапная вспышка — и вся комната озаряется ослепительно белым светом.

Они замолчали и посмотрели друг другу в глаза. Пресловутые четыре месяца разлуки канули в прошлое, и теперь ничего не препятствовало им начать сначала — с того момента, когда Мартин стал паковать свои чемоданы. Соблазн был чрезвычайно велик.

Вернулся официант с заказанным кофе, но Джулия и Мартин даже не взглянули на него.

Не будет ничего удивительного в том, если, попив кофе, они вернутся вдвоем в свою квартиру и всю оставшуюся ночь будут любить друг друга. А наутро можно позвонить каждому на свою службу, отпроситься и провести в блаженстве весь предстоящий уикэнд. Дальше будет проще. Мартин потихоньку начнет перетаскивать назад свои вещи. Сначала туалетные принадлежности, потом кое-что из одежды, затем книги, и, в конце концов, все три чемодана и четыре коробки, в которые умещается весь его скарб.

Потом начнется притирка друг к другу, когда каждый из них будет заставлять другого отвергнуть все то хорошее, что произошло с ними за время разлуки. Мартин со временем примется подтрунивать над Баббой, чернить Роберта. Рассказывая о своей жизни Джулии, он вынужден будет иметь в виду ее возможную реакцию. Затем начнет корить себя за то, что продался слишком дешево и проклинать Джулию, заманившую его в капкан. А Джулия? Ей придется расстаться с Гейл, забыть клятву, которую они давали друг другу. Она должна будет сносить колкие выпады Мартина по поводу ее связи с Гейл, и наступит день, когда Джулия никогда уже не сможет видеться с Гейл, делиться с нею своими печалями и радостями.

— Перспективы предельно ясны, не правда ли? — прочитала его мысли Джулия.

— Похоже на то, — согласно кивнул Мартин. — Но ясность убывает, когда я начинаю думать о необходимости выбора.

— Ты стоишь перед выбором?

— Конечно. Например — где мы с тобой будем спать сегодня?

— А мы, оказывается, уже далеко зашли… Я и не знала.

— Видишь ли, до сегодняшней встречи ты была мертва для какой-то части моей души. То есть я, конечно, знал, что еще встречусь с тобой, но мне представлялось, что это будет похоже на разглядывание старых фотографий. Мы встретимся, мило поговорим, вспомним кое-что, — а затем ты исчезнешь как сон. А ты вдруг оказалась не призраком, не фотографией, а самой реальной женщиной. И у меня сразу возникли проблемы.