Игрушка по неволе 2 (СИ) - Лакс Айрин

Я знаю об их прошлой вражде и о натянутых отношениях, испытывая сильную тревогу. Рустам не любит просить о помощи, тем более Багратова, в прошлом ткнувшего его лицом в измены бывшей жены.

Если Рустам говорит с Багратовым, значит, опять стряслось что-то из ряда вон.

Тихонов…

Снова фамилия отца и речь на родном языке Рустама, звучащая вальяжно и раскатисто из его губ.

Я делаю несколько шагов к автомобилю. Рустам прощается с Дамиром и небрежно швыряет телефон на сиденье.

— Рустам?

Он гасит сигарету и только потом переводит на меня взгляд. За краткие доли секунды Анваров успевает придать своему лицу непроницаемое выражение, но я уже успела зацепиться за глубину его эмоций.

— Сколько ты будешь прятаться от меня?!

— Я весь перед тобой, — поднимает ладони и опускает их на руль с довольной улыбкой мужчины, уверенного в своей победе.

Он снова выставляет щит вокруг себя и это раздражает до ужаса.

— Мы же близки, Рустам. По-настоящему близки. Я говорю не только про секс и нашего ребёнка. Ты и я… Мы… Тебе не нужно прятаться от меня. Сейчас.

Я вижу на его пальцах засохшую кровь. Он ловит мой взгляд и начинает вытирать влажной салфеткой коричневые пятна, но получается плохо.

Дотрагиваюсь до его плеча и прошу выйти из машины. Бурые потёки захсошей крови до рукавов белоснежной рубашки и разбитые до мяса костяшки.

Рустам всё же поднимается и выбирается из авто, но прежде цепляет телефон.

— Мне должны позвонить! — Рустам переводит взгляд на светлеющее небо. — Уже утро! Почему не спишь, Ангелочек?

Он привычно тянется к моим волосам, но потом прячет руки глубоко в карманы брюк.

— Не хочу тебя запачкать чужой кровью.

— Пойдём в дом? Расскажешь, что случилось?

Рустам немного вальяжно идёт по дорожке, я сама цепляюсь за его локоть.

— Я не отстану, пока ты не расскажешь. Я слышала фамилию моего отца и имя твоего брата.

— С твоим отцом всё в порядке, Анжела. Но думаю, придётся перевезти его в другое место.

— Снова?!

— Было покушение, — скупо отвечает Рустам. — Твой отец до сих пор находится в коме, но он жив. В отличие от моего подчинённого. Он убил киллера и сам погиб. На моих руках его кровь…

Чувствую, что за словами прячется больше, чем говорит Рустам. С ним всегда так. Его слова лишь верхушка айсберга.

Мне потребовалось время, чтобы понять, как он маскирует эмоции и чувства за холодной маской циника, привыкшего идти по головам.

— Батыр?

— Да. Ты неплохо преуспела в разгадывании моих шарад, Ангелочек.

Мы оказываемся в гостиной, я заставляю Рустама сесть на диван и забираюсь сверху на его колени. Он нарочно держится холодно и отстранённо, но я хочу растопить лаской этот лёд.

Обнимаю его за крепкую шею. Глажу напряжённые плечи и зарываюсь пальцами в волосы, массируя кожу головы. Внезапно он словно устаёт держаться невозмутимым и крепко стиснул меня изо всех сил.

Глаза Рустама лихорадочно заблестели.

— Я хочу в душ. Пойдёшь со мной?

— Хоть на край света. Только с тобой.

Он рывком поднимается с дивана и несёт меня в нашу ванную комнату. Я обвиваю его ногами за торс и целую шею, пахнущую пряным мускусом.

— Дай добраться до душа. Я соскучился.

— Прошло всего несколько часов…

Через несколько минут мы уже стоим в душе, абсолютно голые. Он жадно и глубоко целует меня. Его руки то мнут моё тело до красноватых отметин, то растирают нежно и едва ощутимо напряжённые соски, а потом гладят между ног, заставляя быть влажной и открытой для него.

— Всего несколько часов без тебя. Но как будто полжизни прошло, — признаётся, глядя мне в глаза.

Едва дав понять, насколько я важна для него, Рустам разворачивает меня к себе спиной и заставляет прогнуться. Его большой, разгорячённый член касается влажных складок. Через секунду он наполняет меня глубоким толчком, дёргая рывком на себя. Немного резко, но в нём сейчас очень много полярных эмоций.

Секс в душе, под тёплыми струями воды, льющейся сверху, получается и откровенно-жадным, и трепетно-нежным. Рустам вколачивается всё быстрее и безжалостнее, извиняясь за жадный, дерзкий темп толчков. Но я прогибаюсь ещё больше, принимая его целиком.

Так хорошо и жарко… Перед глазами туманом висят капельки воды и каждая из них раскрашивается радугой от нашего жаркого, обоюдного финала.

— Скучал… — стонет, выплёскиваясь в замедляющихся толчках.

— Я тоже без тебя скучаю.

Рустам поддерживает меня. Потом мы помогаем друг другу умыться. Он заворачивает меня в огромное полотенце и не позволяет ступить ни одного шага.

Несёт на руках до кровати и опускает бережно, занимая место рядом.

Я не могу удержаться от близости и, забираясь сверху, снова целую его губы. Мягко и нежно, потом увереннее, позволяя ему перехватить управление.

Мы едва не задыхаемся, но продолжаем делиться миллилитрами свободного кислорода, снова начинаем пылать, гореть, возбуждаться и делиться страстью. Одной на двоих…

Анжела

— Я знаю, как сильно ты не любишь разговаривать на тему моей семьи, Рустам…

— И ты нарочно выбрала время после секса. Думаешь, что я тебе не откажу, — пускаю по губам усмешку.

Но в чём-то моя невинная искусительница права. Я не смогу отказать Анжеле сейчас. Не после того, что было между нами. Не тогда, когда Лика лежит обнажённая и доступная, между ног влажно от её смазки и моей спермы…

Животик у неё до сих пор плоский, но грудь стала полнее. Как можно ей отказать сейчас?

— Не откажу. Говори.

Прежде чем начать непростой, чувствую, разговор, Анжела притягивает меня к себе за шею и целует. Глубоко и откровенно, вонзаясь языком мне в рот и заставляя млеть, плыть по горячему течению мыслей, забывая обо всём на свете.

Кажется… Нет, я точно уверен, что ради неё можно и весь мир завоевать. Да, она этого стоит. Каждый долбаный миг стоит её поцелуя, а цена не имеет значения.

— Я тебя люблю, Рустам.

— Что?!

Я даже отодвигаюсь, удерживая Анжелу на расстоянии. Просто ослышался. Иначе быть не может. Но она коварно взбирается пальчиками вверх по моим рукам и трогает губы.

— Я тебя люблю. Вне зависимости от того, что было и что будет. Есть только сейчас, и я хочу…

В глазах Анжелы появляются слёзы, дрожащая влага срывается вниз с ресниц. Она смахивает её небрежно и старается довести мысль до конца.

— Я хочу, чтобы в нашей жизни каждую секунду было "сейчас". И ещё… Я знаю, такой, как ты никогда не скажешь чего-то подобного в ответ. Поэтому я прощаю тебе — себя.

Иными словами, она прощает мне мою же слабость. Даёт разрешение любить себя в ответ. Или не-любить, но нечто большее? Это так сложно. Слов для определения моих чувств к ней ещё не придумали, не внесли ни в один толковый словарь.

— Ничего не буду говорить.

— Не надо. Я тебя чувствую, Рустам. Как будто ты глубоко под кожей.

— Глубоко в тебе, — опровергаю её слова, вновь разводя бёдра и входя в сочную мякоть лона одним глубоким, резким толчком.

Анжела счастливо улыбается с протяжным стоном зовёт меня по имени.

— Вот так… Да… Ещё! Пожалуйста, ещё! — всхлипывает, кончая, и требует продолжения.

Такая же ненасытная, как и я — по ней. Моя единственная. Всё, что было до неё и после, смывается в пустое ничто. Есть я и она, вместе мы что-то новое и прекрасное.

Мы притягиваемся друг к другу магнитом, снова и снова доказывая чувства, рисуя их влажными телами на мятых простынях…

— О чём ты хотела поговорить?

— О Владе, — твёрдо отвечает Анжела.

Чертыхаюсь себе под нос. Брат с не-братскими чувствами к моей женщине. Но я дал обещание выслушать Анжелу.

— Что с ним? Поддерживаешь с ним связь тайком от меня?

Анжела протягивает мне телефон. В списке вызовов есть набранный неизвестный номер.

— Прости, что утаила от тебя.