Темный алехандр для принцессы светлых (СИ) - Евтушенко Мария

— Его высочество, король Нового Ада, Ганнибал Баал, сын Вельзевула Баала, глава Совета Тринадцати со свитой.

Пока неспешно открывается массивная дверь, я успеваю окинуть взглядом зал. Присутствующие тихо перешептываются между собой. Пожалуй, нет никого, кто остался бы равнодушным к этому гостю. Многие из Старших народов не считают демонов достойными обитателями Мироздания, уже не говоря о том, чтобы позволить им вершить его судьбу. Но текущая реальность такова, что Ад и его обитатели — это могущественная сила, с которой нам всем приходится считаться. И очень хорошо, что, несмотря на предрассудки, правители Ада придерживаются нейтральной позиции, не поддерживая ни одну фракцию, сохраняя со всеми народами относительный мир. Думай они по-другому — кому-то бы пришлось очень туго!

Вошедший же является ярким примером того, как репутация идет впереди своего носителя. Я видела того, кого называют Владыкой демонов, всего несколько раз и никогда не говорила с ним открыто, ограничиваясь приветственными фразами, но знаю, что он умен и коварен настолько, насколько только может быть демон. А еще очень опасен и жесток. Много о нем ходит слухов, по которым и складывается общее впечатление. Ни подтвердить, ни опровергнуть ни один из них я не могу, так как не знакома с ним достаточно близко.

Он входит в зал под несмелые вздохи некоторых дам и тихие шепотки. Как и положено Высшим демонам, Ганнибал и его свита использовали обличье тех рас, в чей дом пришли. Но в данном случае они не приняли облик ангелов, поскольку хозяева могут посчитать это кощунством и оскорбиться. Ведь когда-то именно ангелы истребляли первых демонов, считая тех ошибкой Мироздания.

И именно среди рас Света появились первые демоны. Тогда это были лишь единицы, которых считали мутантами и отступниками. Сейчас же демоны — это совокупность народов, населяющих многие Сферы, имеющих свою культуру и традиции. Но это было слишком давно, еще до моего рождения, и я могу судить об этом, лишь опираясь на исторические документы. А как оно было на самом деле? Слишком мало осталось очевидцев тех событий. И еще меньше тех, у кого можно о подобном спросить. Ганнибал, например, уже жил в те времена. Но я ни за что на свете не решусь задавать ему такие вопросы.

Так что все они приняли облик фей. То есть наш. Что не может не льстить. Стоит ли говорить о том, что выглядит принц великолепно? Его персона и так привлекает внимание, а в данном обличье и подавно! Неудивительно, что многие из присутствующих кокетливо посматривают на него. Ганнибал лишь вежливо кивает всем, с кем встречается взглядом, с лёгкой улыбкой, но без каких-либо намёков на желание познакомиться поближе. И вот вся эта процессия проходит мимо нас. Как и подобает высокорожденной фее, я приветствую бывшего принца Ада, а ныне короля реверансом. Будь он из моего народа, тоже поклонился бы. Но у демонов подобное не принято. Они приветствуют лишь кивком, даже своих правителей. Он же, кивая, улыбается шире и подмигивает. Чем вызывает восторженный выдох Джэйды, стоявшей рядом со мной. И после Ганнибал невозмутимо продолжает свой путь к трону аргха ангелов. Мне же становится жарко.

Призываю всю свою выдержку, чтобы не выдать смущение. О Свет! Пойдут пересуды, и родители будут недовольны. Но процесс уже запущен, хочу я этого или нет. Поскольку шепотков становится больше.

Бросаю осторожный взгляд на Мелана. Мой защитник неподвижно возвышается надо мной, смотрит вслед демонам, не проявляя никаких эмоций. Словно прошедшее его не касается. Он всегда предоставляет мне право реагировать первой и подстраивается под мои ощущения. Словно своего мнения у него нет, а сам он лишь моя тень. Его так и воспитывали. Только наедине со мной он может быть настоящим.

— Между вами что-то есть? — беззлобно шипит мне в ухо подруга, подобравшись поближе.

— Нет! — громким шепотом заверяю ее я.

К моему счастью, Владыка демонов является более значимой персоной, чем я, поэтому и взгляды гостей следуют за ним. А я могу наконец вдохнуть глубже и отпустить ткань платья, которое неосознанно сжала в кулаке.

— Да ладно, — не унимается Джэйда, — мне-то ты можешь рассказать!

— Я говорю правду, — уверяю её уже более спокойно. — Я знакома с ним не более чем с любым другим гостем в этом зале. — Поворачиваюсь к ней и уточняю: — За исключением, пожалуй, тебя.

— Я как бы тоже, — бубнит фурия обиженно, — знакома с ним не более чем с любым другим гостем в этом зале. Однако мне он не подмигивает.

Я наблюдаю за тем, как герой нашего разговора останавливается у трона. Как произносит поздравительные речи. Семья аргха благодарит его, не скрывая своего уважения. А мне кажется странным то, с каким благоговением смотрит на него Гавриил. Я уже далеко не ребёнок и хорошо понимаю, что нет абсолютно светлого и абсолютно тёмного. Однако мне, старающейся верить в светлое будущее для Мироздания, немного болезненно понимать, что ангел видит в демоне союзника более достойного, чем фея, делящая с ним одну стихию. Мы же — и я, и Гавриил — дети Света. А демоны всего лишь искажения, продукт мутации Мироздания и, судя по завету старших, отбросы. Однако где теперь эти старшие?

Вот так и происходит, что сперва мы предпочитаем не замечать распространяющуюся заразу. Затем думаем, что нас это не коснется и все будет по-прежнему. Угроза всегда кажется преувеличенной, притянутой за уши и навеянной чужими страхами. Затем мы пытаемся слабо бороться, не то с этой самой угрозой, что уже проникла в наш дом, не то с собственным неверием в происходящее. Ведь как так? Быть того не может! А после просто становится поздно. Внезапно мы понимаем, что уже нечего спасать, некого спасать. Нас бы самих кто-то спас, да вот только некому. Пожалуй, это самый полезный урок, который я усвоила, изучая историю.

А пока я предаюсь грустным помыслам, Владыка демонов и его подданные завершают поздравления и направляются в толпу гостей. Перед ними расступаются. Одни страшатся магической мощи, тлеющей внутри Ганнибала, другие брезгуют находиться рядом с ним, третьи не желают попасть под его влияние. А вот я слишком поздно замечаю, куда именно движется вся процессия. А именно ко мне. И только когда принц останавливается напротив, понимаю, что уже второй раз за время этого мероприятия становлюсь предметом наблюдения и сплетен.

— Нежнейшего вам рассвета, светлейшая из принцесс, — тихо говорит Владыка.

А у меня от его слов трепещет душа. Все вокруг перестает существовать. Мы с ним словно в некоем коконе оказываемся, где нет абсолютно ничего, лишь чистый свет. И я впадаю в ступор, не представляя, что ответить на довольно личное приветствие. Так не говорят с малознакомыми дамами на глазах у посторонних. Так приветствуют женщину, к которой неравнодушны. А ведь он знает, что практически все в этом зале наблюдают за ним и прислушиваются к тому, что он говорит. И всем вокруг известно, что он ищет для себя королеву. Точнее, для него ее ищут другие, сложно представить такого мужчину, занимающегося поисками невесты самостоятельно. И сейчас он, совершенно не скрываясь, проявляет ко мне интерес и благосклонность, не стесняясь посторонних. Значит ли это, что меня рассматривают в качестве его спутницы? Остается молиться Свету, чтобы это было не так. И я молюсь. Хоть и знаю, что Свет не услышит меня. Да, я принцесса светлых фей по праву рождения, но не по уровню силы. Члены семьи первородных демонов не заключают политических союзов, и титул мой не имеет никакого значения. Умом я понимаю, что если бы Ганнибал заинтересовался феей, то выбрал бы женщину с большой магической силой, а не принцессу, лишенную ее вовсе. Но сердечко в груди начинает биться быстрее, лелея внутри надежду, что я не ошибаюсь в его намерениях. Я вовсе не хочу стать его невестой. Но союзник такой мне бы очень не помешал. И раз он настолько благожелательно настроен, что не стесняется демонстрировать это, возможно, стоит попытать счастья и договориться о покровительстве?