К. А. Линд - Официальное заявление (ЛП)

― Конгрессмен Максвелл, всего один вопрос!

― Конгрессмен, вы можете прокомментировать использование вымышленного имени, чтобы скрыть личность мисс Доугерти?

― Что еще вы скрываете?

― Это все трюки вашей кампании, чтобы прикрыть ваши сексуальные похождения?

И так далее.

Лиз этого ожидала. Даже если Хизер не подготовила ее к натиску таких вопросов, она догадалась, что это случится. Она достаточно долго готовилась к тому, чтобы стать репортером, поэтому она знала не понаслышке, на что это будет похоже. Ей даже было известно, о чем ее будут спрашивать. Но, ни от чего из этого легче не становилось. Ее желудок перевернулся, и она почувствовала тошноту, пока репортеры только подливали масла в огонь.

Она отвернулась и попыталась отгородиться от этого безумия. Она дышала медленно и старалась вообразить себя в домике у озера, в тишине и покое. В компании друг друга.

Брейди вышел за кулисы, подошел к ней, и, не сказав ни слова, обнял ее за талию. Он пытался ее защитить. Это было только начало, и они оба это знали.

― Все прошло идеально, ― сказала Хизер, хваля Брейди, когда они шли по коридору к черному выходу.

― Не уверен, что это охладило их любопытство, ― вскользь произнес Брейди, как будто ничего из этого его не волновало.

Но, естественно, Лиз знала, что это не так.

Еще столько всего нужно было решить. Теперь, когда их отношениям дали огласку, вряд ли можно было сказать, что на этом их проблемы заканчивались.

― Ты этого и не ожидал, ― перебил Элиот, юрист Брейди. ― Теперь все известно. А мы отсюда уходим.

― Алекс вернулся к работе и в полдень он хочет обсудить стратегию, ― сказала Хизер, говоря о менеджере агитационной кампании Брейди. ― Потом мы поговорим со спичрайтером, который работает над тем, что тебе придется говорить, когда будешь появляться на публике. Мы хотим обо всем быть информированы. Нам нужно будет проинструктировать персонал. Я не хочу, что бы кто-нибудь общался с прессой. Я хочу, чтобы они знали, что если они это сделают, то это будет стоить им работы.

Лиз сглотнула от этого замечания. Ей не хотелось, чтобы кто-нибудь рисковал своей работой. Хотя большинство политических сотрудников должны были знать, когда можно было говорить, а когда нет. Было просто нереально находиться по другую сторону и слушать, как кто-то говорит ей не общаться с прессой, вместо того, чтобы Лиз искала возможность заставить людей говорить.

― Думаю, к обеду мы сможем со всем разобраться, а к вечеру отправить тебя Вашингтон. Твой секретарь проинформировала меня, что на этой неделе состоится важное голосование в сфере образования, и тебе нужно присутствовать в комитете, несмотря на то, что происходит в твоей личной жизни, ― пробубнила Хизер.

― Подожди! ― заговорила Лиз, наконец-то осознав, что произнесла Хизер. ― Ты возвращаешься в Вашингтон сегодня?

Она знала, что это его работа, его жизни в качестве Конгрессмена делилась между Чапел-Хилл и Вашингтоном. И это разделение не было равным. Как она догадалась, из того, что ей было известно, где-то тридцать процентов своего времени он проводил дома, а остальные семьдесят - в Вашингтоне. Тем не менее, она не думала, что он уедет от нее в этот же день.

― Он должен вернуться туда сегодня вечером, ― сказала Хизер, даже не отрывая головы от бумаг в ее руках.

Брейди повернулся к Лиз. Ей должна была смириться со многими вещами, это было написано на ее лице, и она с самого начала знала, что теперь она будет видеться реже. Но она рассталась со своим парнем, снова начала встречаться с Брейди, и теперь об их отношениях было официально объявлено журналистам. Она заслуживала хотя бы чуточку больше времени с ним, прежде чем ее кинут навстречу волкам.

― Ты же не передумаешь? ― спросил он таким тоном, по которому было понятно, что это было неприемлемо.

― Нет, я не передумаю. Мне интересно, почему в разгар этого безумия меня собираются оставить разбираться со всем в одиночку.

Ее голос был спокойным и под контролем. Ей не хотелось прозвучать плаксиво. Она знала, во что ввязывалась, но она подумала, что попросить об еще одной ночи, было бы не так уж и много.

― Ты не будешь одна, и ты не будешь разбираться со всем сама. Даже если я не здесь, ты все равно сможешь со мной связаться.

― Ты говоришь так, будто это деловое соглашение.

Взгляд Брейди потеплел.

― Ты последняя, кто так подумает.

Лиз сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться. Она пыталась справиться с собой, но это не помогало.

― Знаю. Прости. Я просто…у нас было не так много времени, чтобы побыть вместе.

― Простите, что прерываю, ― произнесла Хизер.

По ней нельзя было сказать, что она извинялась.

― Нам сейчас нужно вас вывести к машине. Сейчас может возникнуть небольшой налет.

― Мы обсудим это в машине, ― произнес Брейди, сжав ее за талию и затем отпустив ее.

Лиз задалась вопросом, что именно из себя представлял «небольшой налет».

Казалось, что под этим определением Хизер и Лиз понимали совершенно разные вещи. У черного входа собралось огромное количество репортеров, именно там, как было очевидно, Брейди будет покидать здание, они уже толпились, чтобы задать свои вопросы. Лиз смотрела на этот натиск широко раскрытыми глазами.

Как только двери открылись, Брейди в защитном жесте обернул рукой ее плечи.

― Далеко не отходи, ― прошептал он ей в волосы.

Ей не нужно было повторять дважды. На самом деле говорить ей об этом вообще не было необходимости. Хизер и Элиот очистили немного пространства, чтобы они могли пройти и потом Брейди вышел на улицу. Был мрачный февральский день, очень пасмурный,

когда они вышли наружу, чтобы пробраться сквозь толпу журналистов к ожидающей их машине.

Лиз слышала, как ее забрасывали вопросами, похожими на те, что она уже слышала в конференц-зале. Над головами вспыхнули камеры, люди звали ее по имени, тыча микрофонами ей в лицо. Лиз делала все, что могла, чтобы не поднимать головы и просто следовать за Брейди.

Элиот придержал дверцу открытой, и Лиз проскользнула на заднее сидение автомобиля с темными тонированными стеклами. Она услышала, как Брейди быстро обратился к кому-то, прежде чем последовать за ней внутрь. Дверь закрылась, и они начали двигаться.

― А как же Хизер и Элиот? ― тихо спросила Лиз.

― Я сказал им сесть в другую машину.

Лиз была рада. Это означало, что у них было несколько минут покоя без Хизер, перебивающей их на каждом слове. Только они вдвоем. У Лиз дрожали руки на коленях, а она даже не замечала.