Теория несоответствия (СИ) - Еленина Юлия

- Преподавали, - кивнула я и потерлась о горячую руку.

Этот момент был интимнее секса. Я положила ладони на обнаженные мужские плечи и потянулась с поцелуем к Андрею.

Медленно, нежно, до какой-то сладостной истомы – так еще не было. Я хочу его, снова и всегда. Я хочу его прямо на этом стуле, да даже на полу под ним… Плевать! Где угодно, но хочу.

- Андрей, - прошептала я ему прямо в губы, перекинув и вторую ногу, чтобы сесть к Калинину лицом.

Под тонкой тканью домашних брюк я могла почувствовать, что и он меня хочет. Мой поцелуй стал напористее, и прикосновение рук к моей спине почти обожгло. Я уже потянулась к штанам Андрея, как он перехватил мои руки и, прервав поцелуй, казавшийся мне спасением, сказал:

- Карина, от разговора ты не отвертишься. Конечно, мы можем сразу потрахаться, а потом поговорить, но лучше сразу.

Чертов прагматик! Как в человеке не может быть хоть капли романтики? Прервать такой момент, чтобы узнать, о чем я договорилась с Димой? Это мог сделать только Калинин…

Кажется, я начинаю верить в его теорию несоответствия. Пусть по ней, черт возьми, и защищает докторскую!

Я медленно начала подниматься, но Андрей притянул меня обратно за талию и сказал:

- В таком положении ты более сговорчивая и менее дерзкая.

В голосе ни капли игривости – он говорил такие вещи, с помощью которых нормальные люди флиртуют, с полной серьезностью.

- Калинин, мне иногда кажется, что ты ненормальный, - вздохнув, сказала я, уткнувшись носом в его шею.

- Если встретишь хоть кого-то нормального в этом мире, то скажи мне.

Я чуть приподняла голову и потерлась своей щекой о его. Легкая щетина, запах туалетной воды, смешанный с запахом кожи, тепло от тела – я как будто хотела это все запомнить, оставить на своем теле.

А разве я прощаюсь с Андреем?

Сильнее вцепившись в его плечи, снова нашла губы и до боли впилась в них поцелуем. Он ответил, и через несколько секунд наш поцелуй приобрел привкус. Как соленая карамель. Я поняла, что плачу, беззвучно, неосознанно.

- Карина?.. – Калинин взял меня крепко за подбородок и как-то грустно улыбнулся.

Что-то я размякла. Не плакала, когда умерла мама, не плакала, когда меня ударил Дима, не плакала… Да вообще не помню, когда плакала! А тут даже не поняла, в какой момент слезы покатились по щекам. Что это было? Предчувствие?

- Я сейчас, - сказала тихо и, не почувствовав сопротивления, поднялась, тут же направившись в ванную

Там я сполоснула холодной водой лицо, а потом, присев на край ванны, прислонилась виском к холодной плитке.

Бери себя в руки, Карина Петровна! Хватит киснуть!

Маленькая! Глупенькая!

Как она вообще дошла до такой сделки с Волгиным? Тут же и дураку понятно, что он ею просто-напросто манипулировал.

Я оказался в дурдоме. Это факт! Но и сам, кажется, сошел с ума.

Сколько всего повидал за годы практики, а здесь… Блядь, когда касается личного, то невозможно трезво мыслить.

И самая моя нетрезвая мысль в данный момент: «Почему?»

Я не верю в любовь Карины, пусть она и считает, что это то самое высокое чувство. Увы, я до мозга костей разуверился в этом волшебстве. Странно. В свою верю, такую забытую и уже какую-то осмысленную, без очков любого оттенка на глазах, без примеси гормонов, без любого дерьма, которое рассеивается со временем. А у этой девочки еще все впереди, а я не могу дать ничего.

Снова ампутация. Так, по кускам, от себя и оставить скоро нечего будет – только фантом. С фантомными болями.

Я потер лицо руками, несколькими глотками допил кофе и вышел в коридор. Два раза постучал в дверь ванной.

- Белье из машины достаю! – крикнула Карина.

Лгала бы хоть убедительнее. Я слышал звук все еще работающей стиралки.

- Ты не сможешь вечно прятаться в ванной.

Опершись на стену и сложив руки на груди, я ждал. Даже отсчитывал секунды до того момента, как откроется дверь.

Карина наверняка думала, что я ушел, потому что, увидев меня, тут же хотела снова запереться в ванной. Но я успел схватить ее за руку и потянуть на себя.

- Девочка, отбрось сейчас всю эту романтично-благородную хрень и включи мозги.

В меня уперся взгляд, полный раздражения, и Карина медленно сказала:

- Не смей называть меня девочкой.

- Если я назову тебя старушкой, факты это не изменит.

- Калинин! – она ударила меня кулаком в грудь. – Ты невыносим!

- Ага, ты уже говорила, - спокойно ответил я.

- Бесчувственный чурбан!

- А вот это уже обидно. Ладно, идем.

Карина не сопротивлялась, когда я подтолкнул ее в сторону зала, но все равно хмурилась, а шея выдавала напряжение. Как я хотел прикоснуться, сжать затылок, чтобы Карина расслабилась и снова смотрела на меня так, как полчаса назад.

Но я сам виноват. Сам все испортил, хоть и считал себя правым. Можно трахаться, витать в облаках, делать вид, что все нормально, только через годы догоняет эта незавершенность, как и терзают мысли, что все можно было сделать по-другому. Не хочу, чтобы эта ситуация повисла грузом на плечах Карины.

Ну вот… Сам теперь играю в благородство, пусть и какое-то искаженное.

В принципе, все понятия вроде любви, благородства, чувства вины и тому подобного зависят только от человека. Не было в истории злодеев, которые себя таковыми считали, потому что они считали себя правыми. Даже Гитлер.

Черт, да, мы все неидеальны. И Волгина, который пытался спасти свою шкуру, я тоже мог понять. Главное – найти правильный подход к человеку и убедить его. Он дал Карине мнимую свободу, как и я. Так чем кто-то из нас двоих лучше или хуже?

В зале я устроился в кресле, а Карина забралась с ногами на диван, обнажив свои притягательные бедра. Вот и как тут собраться с мыслями?

- Андрей, я просто хотела как лучше.

Конечно, именно так все и было. В ее понимании. Лучшее – враг хорошего, как известно.

- Флэшка где? – спросил я, стараясь не зацикливаться на ногах Карины.

- У Лили. В Москве.

- Отлично. А Волгин где?

- Не знаю, - пожала Карина плечами, и не до конца застегнутая рубашка сползла с одного плеча. – Я его видела неделю назад.

- Зато твой отчим наверняка знает, где ты, - скорее самому себе протянул я и, подумав немного, поднялся. – Уезжай в Москву. Ну, или в Штаты.

- Что?! Какого черта, Андрей?!

Карина вскочила с дивана и оказалась рядом со мной. Не только ее отчим рос в девяностые, да и не с мальчиком он связался.

Блядь, как же хотелось все спустить на тормозах, но я не мог позволить Волгину шантажировать эту девочку до конца, надеюсь, его дней.  Ладно, может, я действительно старый идиот, но я попробую.

- Все будет хорошо, - обнял я ее за плечи и поцеловал в макушку.

Вроде бы такой невинный поцелуй, но Карина вздрогнула и провела языком по моей шее, от ключицы до щеки.

Не надо было, я сейчас не планировал так заканчивать утро, но что-то у меня в последнее время с контролем.

И Карина это почувствовала, проведя рукой по моему животу  и опустив ее ниже. Я так хотел эту девочку, что член болел, стоило до нее дотронуться. Так не должно быть – это неправильно.

- Андрей, - шепнула она мне на ухо, тяжело дыша.

Да меня точно какое-то сексуальное расстройство накрывает, учитывая, что я, забыв обо всем, готов ее трахнуть прямо здесь и сейчас. Отдает гиперсексуальностью.

И я бы с огромным удовольствием сейчас забылся и отдался этой вакханалии, но кто-то, упорно названивавший мне, решил иначе.

- Сделай еще кофе, - сказал я Карине и вышел в коридор.

Телефон нашел на полу, за тумбочкой для обуви. Вот же накрыло вчера, что не только голову потерял. На экране высветились цифры, без имени. Возможно, кто-то из студентов, но я надеялся, что на ловца и зверь бежит.

- Да!

- Андрей Григорьевич, доброе утро.

- Доброе, Дмитрий Тимофеевич, - отозвался я. – Что ж вам не спится в такую рань?