Цена моей одержимости (СИ) - Шевченко Юлия

— Знаю-знаю, — якобы покаянно приподнимаю ладони вверх. — Вообще буду молчать, просто наслаждаясь классной музыкой.

Удобнее устраиваюсь на сиденье и под зарубежные песни пролистываю ленту в соцсетях. Ставлю лайки, какие-то комменты от балды. Делаю все, лишь бы чем-то себя занять в дороге. Не очень хочется говорить с Тимуром, на которого смотрю порой с таким подозрением и недоверием.

Не может быть, чтобы за несколько дней он взял и изменился до неузнаваемости. Раз и из жесткого мужчины превратился в очаровашку с аппетитной попкой.

Ооооо, Задорожная, в какие дебри тебя понесло. Уже о мужской заднице думаешь. Похоже, отдых обещает быть очень интересным.

Мысленно угрожаю внутреннему голосу кулаком. Убираю ставший ненужным телефон на панель и решаю немного вздремнуть. Нам ехать в горы еще как минимум пять часов. Приедем, дай Бог, к позднему вечеру. Если сейчас не посплю, то буду как зомби, толком ничем не получится насладиться.

Сквозь сон чувствую, как Тимур останавливает машину. Хлопает дверьми и…укутывает меня в теплый плед. Целует в лоб и что-то еле слышно шепчет. Его забота так приятна. Один балл за милоту. Пока стена моего недоверия не упала, но небольшая трещина в нем появляется.

— По-моему, мы уже все обсудили, — стальной, злобный голос Тимура заставляет выплыть из царства сна. — Номер забудь. Иначе… Да, я так и сделаю.

Выпрямляюсь. Сладко потягиваюсь, протерев пальцами глаза. На улице немного стемнело. Но свет от ярких фонарей создает впечатление, что сейчас ясный день.

Замечаю Воронцова около двухэтажного резкого коттеджа. Весь напряжен. Губы сжаты в тонкую линию. На лице маска опасного, дикого зверя. Кто же успел его из себя вывести? Выхожу из машины. Оглядываюсь вокруг. Нереальная красота. Горы. Снег. Несколько домиков по-соседству. Чуть поодаль подъемники и высокая горка для экстремалов.

А какой тут воздух. Чистый, насыщенный. Как будто наполнен чем-то волшебным. Так и хочется посидеть в беседке и выпить горячего чаю или глинтвейна.

— Не стал тебя будить.

Вздрагиваю, тут же поворачиваясь к подошедшему слишком бесшумно Тимуру. Теперь он вновь тот же, что был в машине. Улыбчивый, непринуждённый мужчина, отправившийся на отдых.

Сильно напоминает самого себя пятилетней давности. Так же ведет себя. Акцент, поступки, исходящая от него энергия.

— Здесь очень красиво, — обнимаю себя руками. Все-таки тут холодно.

— Пойдем в дом, пока ты не замерзла.

Следую за ним, еле скрывая бешеную радость. Как у ребенка, получившего долгожданную игрушку на День Рождения. Внутри все ликует и поет. Наверное, я свечусь как елка или мощный прожектор на строительном объекте.

— Вау, — рот сам по себе открывается, когда мы заходим в коттедж.

Как тут здорово. Все в стиле прованс. Мягкие постельные тона, никаких нагромождений. Натуральная отделка комнат. Даже больше винтажная атмосфера кругом витает. Красиво, не броско, прекрасно.

— Спальни на втором этаже, — Воронцов кидает ключи на тумбочку. — Выбери себе любую, пока я заношу наши чемоданы.

Согласно киваю, радуясь, что Тимур не стал настаивать на совместном проживании. Нужно разделять границы и не лезть на чужую территорию.

Поднимаюсь на второй этаж, залюбовавшись видом гостиной и кухни. Нет, мне тут определенно очень нравится. Оккупирую спальню в конце коридора. Тот же стиль, что и внизу. За исключением небольшого телевизора на столе и зеркала в полный рост. В шкаф как раз поместятся все мои вещи. На полочке в душе будет много свободных мест. Я не всю косметику с собой привезла.

— Хочешь отдохнуть с дороги? — Тимур застает меня около окна. — А я пока что нам что-то на ужин приготовлю. Жаль, что сегодня никаких мероприятий уже нет. Мы поздно приехали. Но можем прогуляться минут через тридцать.

— Ты умеешь готовить? — скептически приподнимаю вверх одну бровь.

— За пять лет многое изменилось, Задорожная. Я, к примеру, готовить научился.

— А я частичку души потеряла, — само сорвалось с языка.

Отворачиваюсь, заметив смятение на лице Тимура. Пытаюсь в руках себя держать, чтобы не поддаться рвущимся наружу эмоциям. У нас еще будет время поговорить, но только не сегодня.

— Я спущусь через пару минут, — намекаю парню, чтобы он меня одну оставил.

Воронцов тут же ретируется. Тяжело вздыхаю, подкатив чемодан к кровати. Достаю полотенце. В ванной умываюсь теплой водой, успокаиваюсь. Наношу на лицо легкий макияж и спускаюсь вниз, откуда доносятся восхитительные ароматы готовящейся пасты.

Застываю в арке, наслаждаясь Тимуром. Слежу за каждым его движением. Впитываю в себя энергетику сильного, заботливого мужчины, который всегда крепко держал позиции в моем сердце. Не знаю, что нас ждет в этой поездке. Но могу с уверенностью сказать, что прежними мы уже не будем.

Тимур

— Нет, я не буду этого делать, — отшатывается назад, как ужаленная.

— Ой, да брось. Тут нет ничего страшного, — протягиваю ей доску для сноуборда. — Азы я тебе все покажу.

— Ну конечно ничего страшного, — саркастически смеется. — Сломаю себе пару конечностей. Или того хуже — шею. Так себе будет отдых. Никогда, Воронцов, я не встану на это приспособление для смерти. Лучше старых-добрых лыж нет ничего.

Тянется к упомянутому инвентарю, но поскальзывается на каком-то комке снега и летит лицом вперед. Еле успеваю ее поймать, разворачиваю к себе и получаю мощный удар головой по подбородку.

Чертовски, блядь, больно. Аж язык прикусываю, ощущая стальной вкус крови. Рычу, морщусь, но крепко держу несопротивляющуюся Алиску. Которая виновато смотрит на меня и пытается оценить степень моего повреждения.

— Все в порядке, — сплевываю на снег кровь.

Да уж, не так я себе представлял отдых на горнолыжном курорте. Все должно было быть мило и без происшествий.

— Прости, — виновато поджимает губки, но вот в глазах вижу блеск чертенка.

Не очень-то она и переживает за меня. Скорее чуть-чуть радуется моим конфузам.

Но все же это лучше, чем ее отстраненность за последние несколько дней. За все время лишь редкие всполохи эмоций у Задорожной появлялись. Не всегда она казалась замкнутой и недоверчивой.

Все-таки мне удалось пробить ее броню, добравшись до разбитого мною же сердца. Сначала ужином, милым разговором на кухне. Просмотром комедии. Катком, выставкой ледяных фигур. А сегодня еще и лыжной трассой.

Мы сами не заметили, как становились друг другу все ближе и ближе. Разговаривали обо всем на свете, спорили, смеялись, наслаждались отдыхом. И не поднимали тему пятилетней давности.

Я не давил на Алису, а она не спешила мне все снова рассказывать. У нас словно все началось с чистого листа. И портить такие чудесные моменты нельзя.

— Ну что? — хищно улыбаюсь, подталкивая ее к доске. — Пойдем кататься?

— Ты можешь ломать себе все на этом, — презренно указывает пальцем на доску. — а я, пожалуй, на лыжах прокачусь.

Ну вот никак ее не уговоришь проявить капельку экстрима. Это же такой всплеск адреналина. Как будто в тебе бомба взрывается. Эндорфины впрыскиваются в кровь, и все кажется таким нереально крутым.

— Трусиха, — проверяю крепление, надеваю шлем и специальные очки.

Алиса с ужасом в глазах глядит на меня, качая головой. Ей кажется, что я спятил, раз решился на такое. Типа не умею кататься, а просто пантуюсь перед всеми вокруг.

Ну так сейчас она увидит меня в деле.

Раз. Два. Три. Скатываюсь с горы, слыша за спиной девичий крик. Чувствую себя в своей стихии. Держу равновесие, качусь, не забывая навыки по сноубордингу.

Объезжаю каких-то неумех, которые от неожиданности падают. Дети на ватрушке воодушевленно машут мне руками, визжат что-то. Адреналина столько, что хочется совершить еще больший экстремальный поступок. Скатиться с трассы намного опаснее.