Спаси меня от себя (СИ) - Орлова Юлианна

На моем лице ни грамма радости или воодушевления. Маруся же честно целую прорву времени пыталась вытянуть меня хоть куда-нибудь, но каждый раз сталкивалась нос к носу с бетонной стеной.

— Идите, — отрешенно отвечаю и опускаю темные очки на переносицу. Мой щит на месте. Так меньше видно следы ночной печали, которые даже толстым слоем тонального крема уже не скрыть.

— Если ты не перестанешь, я позвоню отцу, — коротко выдает Маруся, пуская в ход последний снаряд. Она резво встает с лежака и под восторженные взгляды украдкой от соседей двигается к морю. За короткий промежуток времени он разбила сердце минимум троим парням.

— Хорошо вам поплавать, — игнорируя угрозы, продолжаю лежать и наблюдать из-под полуопущенных век за наполненным пляжем.

Мягкий морской бриз приятно щекочет кожу, а кричащие вдалеке чайки создают атмосферу курорта даже больше, чем запах моря, оседающий на языке солоноватым привкусом.

Боковым зрением замечаю, что слева от меня кто-то садится, бессовестно нарушая мое личное пространство. Ежусь от неприятных ощущений, но стараюсь делать вид, что ничего сверхъестественного не происходит.

— Наблюдаю за тобой уже пару часов, — звучит настойчивый голос, припрвленный несколькими рюмками алкоголя. Пары спирта доносятся до носа в считанные секунды.

Смазанные эмоции страха скользят по телу. Иррационально.

Цепляю свой простой хлопковый сарафан и натягиваю через голову. Горячая ткань с трудом опускается по вспотевшей коже. Неприятно. Мысли роем проносятся в голове, я не люблю такие ситуации не только из-за прошлого, а и потому, что прямо сейчас точно не настроена на романтическую волну. Когда ты хочешь выплюнуть внутренности от душевной боли, тебе не до знакомств. Очки спадают, и я их тут же укладываю в сумку.

— Нууу, давай познакомимся.

— Я замужем, — кратко и жестко звучу в ответ на кажущуюся любезность. Я все еще не повернулась к собеседнику, так что могу лишь вообразить его внешность. Но по голосу могу сказать одно — противный и гадкий, сальный, звучание пошловатое и развязное, вызывающее отвращение. Перекидываю маленькую сумочку через плечо.

— Нет, милая, я уже здесь и с пустыми руками уходить не собираюсь.

Толчок и рывок, после чего моя полураздетая фигура оказывается на жирном потном теле, а бедро ощущает каменный стояк сквозь ткань плавок. Спина полностью оголпена в пляжном платье, и это такое раздолье для похотливых рук.

Если до этого я испытывала лишь пренебрежение, то сейчас по венам пускается чистый ужас. Неприкрытый страх пронзает тело тысячью иголками.

Не надо меня касаться, пожалуйста. Не надо!

— Отпустите меня, — начинаю стучать по груди кулаками, пока мой мозг окончательно не отключился. Мысленно готовлюсь к тому, что паническая атака накроет с минуты на минуту, и тогда я буду во власти ужаса с головой.

— Люблю строптивых, — жадно ведет носом по щеке. Я стараюсь вырваться, и начинаю оборачиваться в поисках помощи. Вокруг десятки людей, и никто не замечает нас.

— Помогите! — кричу в пространство, и спустя секунды стальной захват рук ослабляется, потому что мужичок напротив отскакивает от меня как пробка из-под шампанского.

— Дама сказала, что не хочет, что не ясно? — этот голос я узнала бы из миллиона других. Даже если бы не видела человека, в любом состоянии, при любых обстоятельствах.

Тело моментально покрывается потом, а волоски на теле электризуются, настраивалась на один-единственный объект в радиусе полуметра от меня. Я вся становлюсь похожа на флюгер, развеваемый на ветру, улавливаю направление своего порыва ветра. Что вполне в состоянии снести мне голову.

— А ты кто? — развязный парень пытается встать, но удается ему из рук вон плохо. Раз попытка, два попытка, и он так и продолжает лежать на спине, бестолково шевеля конечностями. Совсем как таракан, только в пару десятков раз больше последнего.

— Муж, — холодно кидает Андрей, подхватывая мою потную ладошку. Разворачивает к себе и прижимается головой в шее. Мой собственный путь к безумию, потому что я не могу оттолкнуть или испытывать отвращение. Я чувствую себя дома.

Сжимая зубы, чтобы не выдать ничего, беззвучно глотаю слезы и наслаждаюсь моментом. Это мазохизм чистой воды. Мои руки самопроизвольно покоятся на прикрытой тонкой тканью груди. Наблюдаю, как моя загоревшая кожа контрастирует с белой футболкой. Осторожно поднимаю поплывший от слез взгляд выше, натыкаюсь на мужественный подбородок, поросший трехдневной щетиной. Я знаю, какая она у него наощупь. Покалывания в пальцах красноречивее всего вопят о моем желании коснуться. Но я терпеливо сношу свои идеи, одергивая снова и снова. Не унижайся.

Рваные вдохи наполняют мою голову излишним кислородом. Отчего она начинает кружиться, вращаться.

Замечаю осунувшееся лицо, впалые щеки и огромные синие пятна под глазами. Сами глаза наполнены волоком проблем, как будто случилось что-то по-настоящему плохое.

Приставучий парень как-то очень быстро отходит на десятый план…Мы не слышим больше ничего.

Андрей неотрывно смотрит, впитывая каждый сантиметр моей кожи в себя. Это ощущается, пусть он только и держит меня за талию. Крылья носа раздуваются, вся реальность сужается до пересечения взглядов. Боль и отчаяние у нас общие. У каждого свои.

— Что ты здесь делаешь? — мне надо прекратить эту вакханалию. Пытаюсь отойти, но Андрей так же держит меня.

— Ты сбежала, я нашел, — полуулыбка окрашивает лицо, но делает из него не уверенного самца, как обычно, а загнанного в угол зверька. Он храбрится, но что-то в глубине его невозможного цвета глаз говорит о жуткой панике.

Горячие пальцы держат меня, но я ощущаю вибрацию, снующую по коже. Нас обоих трясет, оно и не мудрено.

— Я ушла от боли, — выдыхаю и делаю шаг назад, но меня рикошетит в стальную грудь. — Отпусти, пожалуйста, — шепчу у самого сердца.

— Мы поговорим, даже подсудимому в зале суда дают сказать последнее слово, Еся.

Шепчет так, что волоски на загривке встают дыбом. Нет, Еся, это билет в один конец. Ты не сможешь отказать. Но все это блажь. Его. Твоя. Слишком много проблем и того, что, по сути, простить нельзя.

— Ты не подсудимый, я не судья, — закрываю глаза и делаю еще одну попытку отстраниться.

Пальцы на пояснице впиваются сильнее, вдалбливаются в меня, причиняя боль. Мне она сейчас нужна. После моральной смерти.

Любимые губы что-то шепчут мне, но я не осознаю реальность. Уши закладывает от эмоций. Кого я обманываю? Я сейчас впервые спокойно глотнула кислород с того самого раза. Он мое лекарство или яд. Все зависит от дозы, моя слишком велика.

Капелька пота скатывается по спине, оседая у замка купальника. Жара становится невыносимой.

— Мы поговорим, а потом ты сама решишь, — доносится сквозь вату.

Слишком жарко, я без шляпы, и ощущения такие, что солнце настроилось исключительно на мою голову.

Киваю, не в силах разговаривать.

Андрей не отпускает меня, обеспокоенно оглядывает мою слабую фигурку и между делом выдает:

— Ты бледная и худая, — на этих словах я горько усмехаюсь. Еще бы, я ем только тогда, когда на меня наседает Свят. Или когда Маруся закатывает жуткий скандал и грозится всеми муками ада, а в частности, отправить меня домой под присмотром отца для принятия капельниц.

— Плевать, — искоса кидаю взгляд на Андрея, напарываясь на хмурый настрой. Он резко потемнел. Морщинки собрались у глаз — злится, но пытается не показать.

От меня не скрыть, я слишком долго и часто рассматривала его, слишком хорошо понимаю проявления его эмоций, хороших и плохих. Знаю, когда он хмурый из-за проблем на работе, чувствую, когда рад, а когда эта радость напускная, защитный механизм от окружающих.

Могу отличить искреннюю улыбку от обольстительного оскала.

И мне хочется вырвать эти знания из своей головы, а чувства отдать первому встречному, чтобы не было так больно. Заберите от меня все.

— Мне не плевать.

12 часов назад