Шахразада - Красавец горбун

– Обязательно, прекраснейшая! Но не сейчас! Сейчас я буду без слов рассказывать тебе, как я скучал по своей жене и своему очагу, как радовался, когда увидел берега Александрии и что придумал, пока мы беседовали о разных разностях.

Опочивальня была залита серебристым лунным светом, проникавшим через открытое окно. На большой кровати, стоявшей посреди комнаты, раскинувшись, неподвижно лежал мужчина. Фарида сделала несколько робких шагов, и Бедр-ад-Дин открыл глаза.

– Я разбудила тебя? – шепотом спросила Фарида.

– Мне казалось, что я не сплю. Но теперь я в этом не уверен, – ответил он. – Ты явилась ко мне во сне или наяву?

Она затрепетала, взволнованная бархатным тембром его голоса, и чуть слышно ответила:

– Нет, это не сон, мой прекрасный! Это на самом деле я. Странствие закончилось, и ты вернулся, ты вновь со мной.

– Подойди же ко мне скорее, мое сокровище! Я не осмеливаюсь пошевелиться, боюсь спугнуть это дивное видение.

Фарида подошла к кровати, ощущая дрожь в ногах, и замерла, не в силах насмотреться на изумительную фигуру мужа. Бедр-ад-Дин забрал из ее дрожащих пальцев свечу и, поставив ее на столик в изголовье кровати, нежно взял ее за руку и потянул к себе. Она прильнула к нему, он погладил жену по голове и сказал:

– Какие чудесные у тебя волосы! Как я тосковал по ним… Мне хочется зарыться в них и наслаждаться их тонким ароматом. Почему ты дрожишь?

– Я тебя боюсь… Боюсь, что ты меня забыл, – призналась она.

– Тебя невозможно забыть, о звезда моих очей, – сказал Бедр-ад-Дин и положил ее ладонь на свое сердце. – Ты чувствуешь, как громко и тревожно оно бьется? Можешь делать со мной все, что хочешь. Я не стану торопить тебя!

Она окинула взглядом его мужественное красивое лицо и поняла по выражению его глаз, что он ее не обманывает.

– Но я не знаю, с чего начать, – прошептала она.

– Делай то, чего тебе хочется, любая ласка будет мне в радость, – с улыбкой произнес Бедр-ад-Дин и тихо добавил: – Погладь меня!

Она робко провела ладонью по его мускулистому телу и сразу же ощутила знакомый жар. Рука ее скользнула к его чреслам и сжала твердый подрагивающий жезл страсти, вытянувшийся в ее честь.

– Не стесняйся, ласкай меня, – шептал Бедр-ад-Дин, – Я сделан из плоти и крови. Чувствуешь, как твои прикосновения наполняют меня мужской силой?

Фарида задрожала, ощущая в руке ток его желания. По ее спине побежали мурашки.

– Поверь мне, Фарида, нас ждут изумительные минуты, награда за все те дни, когда мы были врозь.

Она осторожно коснулась внутренней стороны бедер своего повелителя. Бедр-ад-Дин чуть шевельнулся, словно бы приглашая ее продолжить увлекательное путешествие. Фарида ощутила приятное волнение, постепенно входя во вкус. Она в этот миг чувствовала власть над супругом, и кровь заиграла в ее жилах сильнее. Неожиданная свобода действий вскружила ей голову. Она принялась гладить своего возлюбленного, распростертого перед ней, упиваясь редкостным зрелищем мужской красоты и впитывая исходящую от юноши энергию. Руки ее снова потянулись к жезлу страсти и начали нежно ласкать его.

– О, несравненная! – восклицал Бедр-ад-Дин. – Продолжай же, не бойся!

Фарида непроизвольно ускорила темп, и Бедр-ад-Дин застонал от удовольствия. Фарида разжала руку и с испугом спросила:

– Я причинила тебе боль, о муж мой?

Бедр-ад-Дин рассмеялся.

– Эта боль мне приятна, глупышка! Твои ласки сводят меня с ума.

Она закусила губу, опасаясь вновь дотронуться до столь чувствительного органа. Тогда муж пришел ей на помощь – он коснулся пальцем ее груди, отчетливо обозначившейся под тканью тонкой муслиновой сорочки, и сказал:

– Почему бы тебе не раздеться, о моя прекрасная жена?

Фарида оцепенела, смущенная этой просьбой, но потом одним решительным движением стянула с себя рубашку через голову и швырнула ее на пол. Бедр-ад-Дин судорожно вздохнул, увидев ее изумительное, такое родное тело. Фарида покраснела и попыталась прикрыть свою наготу.

– Нет, моя единственная! – воскликнул Бедр-ад-Дин. – Позволь мне любоваться тобой.

Пронзенная его огненным взглядом, Фарида почувствовала, как в крови распаляется пламя страсти, и дерзко вскинула голову. Ей стало приятно чувствовать себя желанной и столь открытой.

– Позволь обнять тебя, прекраснейшая! – сказал Бедр-ад-Дин.

Она послушно легла, дрожа от возбуждения и ощущая жар его тела. Он стал поглаживать ее, словно бы желая успокоить и унять дрожь. Постепенно ему это удалось, Фарида обмякла в его объятиях. Бедр-ад-Дин крепче прижал ее к себе и стал целовать ее лицо.

– Может быть, тебя утомили мои ласки? – спросил он, проводя ладонью по ее спине и бедрам.

– О нет, любимый, я так скучала по тебе! – ответила она.

Он поцеловал ее в губы столь нежно и жарко, что у нее закружилась голова. А когда его язык проник ей в рот, по телу пробежала волна сладкой истомы. Бедр-ад-Дин стал покрывать поцелуями ее шею и плечи, его дыхание участилось, тело стало горячее. Наконец он сжал ее грудь и поцеловал сосок. Фарида вздрогнула и замерла.

Бедр-ад-Дин осторожно уложил ее на спину и, наклонившись над ней, начал попеременно целовать и теребить языком оба соска. Фарида непроизвольно охнула, охваченная возрастающим вожделением. В груди и внизу живота вспыхнуло адское пламя, распаленная ласками мужа плоть требовала удовлетворения. Фарида изогнулась и повела бедрами, окончательно отдаваясь фантазиям любимого.

Бедр-ад-Дин прильнул к ее груди, словно голодный младенец. И сладострастный стон сорвался с алых губ Фариды. Бедр-ад-Дин погладил рукой ее лилейное бедро. Тело ее начало плавиться. Рука мужа проскользнула между бедер и слегка сжала горячую жемчужину страсти. Фарида охнула от неожиданности и уперлась ладонями в плечи мужа, пытаясь оттолкнуть его.

Он приподнялся и спросил, глядя ей в глаза:

– Поверь мне, о звезда моей жизни! Ты ведь хочешь взлететь со мной туда, где рождаются звезды?

– Я не знаю… – робко прошептала Фарида.

– Успокойся, прекрасная греза! Получи несравненное удовольствие! – проговорил Бедр-ад-Дин. Теперь его пальцы ласкали ее потаенные складки.

Она зажмурилась, однако позволила ему дразнить ее сокровенный тайник и лишь тихонько охала, когда он дотрагивался до ее драгоценной розовой жемчужины. Бедр-ад-Дин стал поглаживать окружающие средоточие страсти трепетные лепестки, распаляя в жене своими умелыми ласками звериную, дикую страсть. Все ее страхи и сомнения испарились, уступив место неописуемому удовольствию.

Фариду затрясло, словно в лихорадке, голова ее заметалась по подушке, она громко и призывно застонала. Ее лоно наполнилось любовными соками. Бедр-ад-Дин удовлетворенно прошептал: