Трофей для братьев (СИ) - Отрадова Лада

— Конечно, — хохочет закалённый в многочисленных битвах воин и зевает. — Но только если ты дашь мне вздремнуть. Этот день... был долгим и тяжёлым, я очень устал.

— Понимаю, — кивает девушка и смотрит в окно. Там, снаружи, в лунном свете, что отражается от белоснежных сугробов, с порывами ветра борется молодая берёза. Как бы ни старалась метель сломать её, как бы не клонила ветви к земле, тонкий, но легко гнущийся ствол делает вид, что поддаётся куда более мощной стихии и движется туда, куда та прикажет — но по-прежнему остаётся внутри твёрдым и несгибаемым в собственной воле.

Через несколько минут тишину бани нарушает низкий, гулкий храп. Осторожно выскользнув из объятий спящего ярла, Мия по-кошачьи крадётся к своей одежде, достаёт оттуда склянку с ядом... и нерешительно останавливается, зависнув над подносом с оставшимися кушаниями. Рука захваченной в Бремерхафене пленницы дрожит, взгляд её скользит сначала по яствам, а затем перемещается на темноволосого тирана.

Сейчас он похож на ребёнка, совершенно беззащитный и уязвимый.

Человек, что уничтожил её родной город, семью и прежнюю жизнь.

Человек, который принёс боль, смерть и огонь в жизни её новой родины, приёмной семьи и друзей.

Человек, ставший её супругом.

Человек, подаривший ни с чем не сравнимые ощущения и заставивший её хотеть ещё и ещё — как тянется к уже пустой фляге с водой лишённый рассудка путник в пустыне.

Мия открывает пробку и глядит на чуть желтоватую, похожую на травяной чай, жижу, всё ещё разрываясь между тем, чтобы сбрызнуть ей еду или же вылить содержимое прочь.

Поднимется ли рука, чтобы отомстить ему?

Примечание от автора:

ᛒ ("беркана") — руна, обозначающая "берёза". Символ ассоциируется с плодородием, возрождением и личностным ростом. Он указывает на новые начинания и перемены в жизни, благодаря которым можно добиться успеха — однако только преодолев различные испытания и препятствия.

Эта руна олицетворяет женское начало и является знаком сил, необходимых для зарождения идей и их осуществления.

В перевёрнутом виде этот знак символизирует застой, неудачи и тревогу.

1) Лютня (польск. lutnia / итал. liuto / араб. аль’уд — дерево) — струнный щипковый музыкальный инструмент с ладами на грифе и овальным корпусом. Средневековые лютни имели четыре или пять парных струн.

ГЛАВА XVIII: ПО ВОЛЕ БОГОВ ᚨ

ᚨ er flæstra færða

för; en skalpr er sværða.

Устье — цель большинства путешествий,

и то же самое — ножны для меча.

Новость о стремительно ухудшившемся самочувствии нового правителя громом среди ясного неба пронеслась по длинному дому и уже оттуда, шёпотом и пересудами, распространилась по всем уголкам столицы, от самых удалённых районов и до соседствующей с резиденцией гавани.

Для кого-то вести о болезни ярла стали мёдом для ушей, для кого-то — поводом для тревоги. Ясно было одно — слабость Сигурда могла либо перевернуть существующее положение вещей, опрокинув установленный им порядок, либо же окончательно его закрепить.

Тем утром Мия преподнесла своему супругу страстный поцелуй и сдобренный каплей яда кусок солёной форели — благодаря последнему темноволосый тиран потерял сознание, весь побледнел и покрылся мелкой сыпью. Испуганная девушка выбежала из бани и полным ужаса криком мгновенно собрала вокруг себя стражников, лекарей и обычных слуг; хорошо, что минутой ранее вещественное доказательство в лице флакона со злополучной отравой она швырнула сквозь окно в сугроб, который вместе со всем городом уже накрывало снегопадом.

В тёмной комнатушке, заставленной каким-то хламом, её тут же принялся допрашивать Бьорн. Правая рука ярла — высокий, напоминающий йотуна-великана воин — не сводил с неё полного недоверия и подозрений взгляда, но... что в сущности могла сделать против мужа бывшая рабыня?!

Ни оружия, ни яда при ней не нашли. Более того, вызванный из своей лачуги дегустатор снова попробовал все остатки кушаний на подносе и остался жив, здоров и разве что чуточку недоволен зачерствевшей лепёшкой.

Никаких улик и обвинений, кроме доморощенных оговоров насчёт колдовства, против неё не было. А значит, оставалось только ждать, сделает своё дело яд или же превративший Эгерсунн в ад на земле мужчина восстанет из мёртвых.

Говорят, что самое худшее — это когда нужно ждать и ты не можешь ничего сделать. От этого можно сойти с ума.

Поэтому необходимо действовать.

* * * * *

Она бежала туда, что было сил. Через немноголюдные улицы с угрюмыми воинами Сигурда и замученными горожанами, через окутывающий ледяным ветром со снегом мёрзлый морской берег, через светлый лес из мачтовых сосен — туда, где был её новый дом.

Когда Мия увидела выходящий из отверстия в крыше дым очага, от сердца отлегло. С жилищем приёмной семьи всё было в порядке — настолько, насколько могло у тех, кто за праздничным столом не присягнул на верность новому правителю, жестокому и мнительному.

Первым, что встретило её, когда дверь в дом открылась, стал взгляд Ингеборги — усталый, поникший, но по-прежнему тёплый. Женщина, чьи руки были в муке — она замешивала тесто — вытерла белые ладони о фартук и бросилась обнимать её.

— Мия! — заголосила старуха и прижала приёмную дочь к себе. — Что стряслось? Почему ты здесь? Или этот изверг с тобой что-то...

— Нет, — почти шёпотом, но с какой-то железной твёрдостью в голосе перебила норвежку девушка. — Зато я... Мне... пришлось...

— Что пришлось, дорогая? Провести с ним ночь? Он издевался над тоб...

— Убить его.

Если бы хозяйка дома продолжала сейчас свою работу, то непременно выронила бы из рук посуду и разбила её на множество глиняных черепков, но всё, что сделала Ингеборга — это сама стала такой же белой, как мука, и схватилась за сердце.

— Как... убить? Мия, милая... Поэтому ты убежала? Если тебя найдёт этот Бьорн, то... Что же делать!

— Меня пока не подозревают, не волнуйся... мама, — впервые назвала она так женщину, положив ладони на покрытые морщинами щёки и заглянув в тёплые глаза приёмной родительницы. — Это был яд... Я взяла его для себя, если всё станет совсем горько и невыносимо... Но после того, как он расправился с Альриком, не смогла остаться в стороне.

— Бедный мальчик, ему и пяти не было. Йохан с Варди мне рассказали... — женщина сделала паузу и нахмурилась, отчего всегда доброе и расслабленное лицо приобрело угрожающее выражение. — Я знала, что этот Сигурд жесток и беспринципен, но чтобы настолько... Никто не заслуживает смерти так, как он.

— Где Варди и Йохан? С ними всё в порядке?

— Отправились с утра к Свенельду и Ульву, им же нужно пополудни явиться к ярлу и либо преклонить перед ним головы, либо лишиться их. Уж не знаю, что они задумали, но мириться с его властью ни в какую не желают, нет от моих увещеваний и просьб толку. Если бы мужчины слушали своих матерей, то гибли бы не так часто, родная... Пытаемся уберечь детей от гибели, но они будто сами в постоянном поиске смерти.

— Именно поэтому... — на глазах девушки выступили слёзы, а голос от волнения задрожал. — Именно поэтому я хочу вернуться на родину. Чтобы мой малыш рос в безопасности, чтобы его не окружали выжженная земля и залитые кровью клинки. Даже если Сигурд умрёт от яда и лекари его не спасут — здесь ребёнку спокойной жизни не будет.

— Вас мигом окружат "друзья" и советчики, как налетевшие на мёд мухи, ежели родится мальчик, — вздохнула женщина и помотала головой. — А тебе придётся вместе с Ульвом возложить на себя бремя регентства, когда принадлежность ребёнка к роду Вигге подтвердится. Я уже говорила, что на твоём месте отторгла бы из себя это порождение Инга раньше положенного срока, но...

— Это большой грех, моя вера такого не позволяет. Почитание заповедей и есть вера, всё остальное — кресты, молитвы, хлеб и вино — всего лишь ленточки, которые делают её красивее, но если их убрать, то останется сама суть, — Мия положила руку на немного округлившийся животик и улыбнулась растущей там жизни. — А она такова, что дитя не имеет к поступкам Трёхпалого никакого отношения, и каким оно вырастет — зависит только от любви и заботы, что я ему подарю. Чудовищами не рождаются, ими становятся. Поэтому я и желаю малышу обычного детства без сражений, интриг и крови. Поэтому и хочу покинуть Ругаланн.