Измена по контракту (СИ) - Володина Таня

На старом здании нет никакой вывески, но там кипит жизнь. Грузчики заносят офисные столы, на втором этаже уборщики моют окна, перед единственным подъездом — с десяток легковых машин. Я запахиваю плащ и подпоясываюсь так, чтобы скрыть беременность. Я обещала Нику не рассказывать о ней и собираюсь сдержать обещание.

Внутри тоже беспорядок. Какие-то люди ходят туда-сюда, воняет краской и свежей древесиной. В нескольких кабинетах идёт ремонт, и я прохожу мимо. Наконец нахожу большое помещение, где работают сотрудники. Я нерешительно останавливаюсь на пороге и слышу знакомый голос:

— О, Яна Иванова! Сто лет тебя не видела! Куда ты пропала?

Ко мне подходит Наташа и тепло обнимает.

— Наташа? — удивляюсь я. — И ты тут?

— А где же мне ещё быть? — смеётся она. — Я уже привыкла работать с Владом Юрьичем, да и он ко мне привык, поэтому взял главбухом в новую компанию. Вот, народ набираем, работы будет выше крыши. Мадинка тоже здесь — в качестве зама генерального!

— Здорово, — искренне говорю я. — Очень рада за вас!

— А уж мы-то как рады! Считай, вовремя из «Питерстроя» свалили. Я тогда переживала, а сейчас поняла: всё, что ни делается, — к лучшему! Ты тоже пришла на работу устраиваться?

— На какую работу? — не догоняю я.

— Я сегодня дала объявление о вакансии водителя, — поясняет Наташа. — Дроздову срочно нужен водитель! Зарплата в три раза выше, чем была у тебя, но поездок будет немного. В основном в офис и домой, а стройплощадка — под боком, никуда ездить не нужно. Не знаю, как мы пять лет будем тут работать, — в грохоте и пыли. Наверное, нужно заказать каски и униформу для бухгалтерии. Ну что, пойдёшь к нему? Он как раз свободен, проводит собеседования.

— А, да? Ну да, пойду, если он свободен… — мямлю я.

Наташа берёт меня за плечи и мягко направляет в сторону директорского кабинета.

Я стучусь и слышу родной голос:

— Входите.

Я переступаю порог и останавливаюсь.

Мне страшно, как он меня примет.

Влад стоит ко мне спиной, трогает рукой батарею и кого-то отчитывает по телефону:

— Ну что вы мне рассказываете?! Я прекрасно знаю, что здание много лет не отапливалось, но я вызывал представителей теплосети, и они заверили меня, что смогут включить отопление. — Он замолкает на мгновение, слушая собеседника, а потом повышает голос: — Да мне неважно, сколько градусов на улице! Мне важно, что в моём кабинете семнадцать градусов. Это ужасно холодно, работать невозможно!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Господи, он неисправим! В мае жаловался на адскую жару, в сентябре — на холод. Он самый капризный мужчина, которого я встречала, но я бы согласилась прожить жизнь, удовлетворяя его капризы.

Влад завершает разговор и поворачивается ко мне. Он мало изменился с весны, только немножко похудел, отчего скулы кажутся ещё рельефнее, да волосы отросли. Падают на лоб спутанными прядками. Когда Влад замечает меня, его лицо вытягивается, но ненависти или отвращения на нём нет. Лишь удивление и растерянность. Из тонких пальцев выскальзывает телефон и с грохотом падает на растрескавшийся паркет.

— Чёрт, чёрт, — бормочет Влад. Поднимает с пола телефон и, не глядя, суёт в карман толстого шерстяного кардигана. — Яна? Ты? Как ты сюда попала? Зачем? Ты…

Он смущённо замолкает. Его смущение передаётся и мне. Я приехала сказать, что любила его, — тогда, в мае, когда мы трахались в заброшенной церкви под языческими символами, — но теперь не уверена, что это хорошая идея. Меня просто всколыхнул его разговор со Стасом, но для Влада он остался в далёком прошлом. Возможно, он о нём вообще забыл. Мне бы развернуться и уйти, но я так рада его видеть, что не могу двинуться с места. Каждая лишняя секунда рядом с ним — счастье. Никакой враждебности я от него не ощущаю. Наоборот.

— Извини, это бестактные вопросы. Присаживайся, — Влад делает приглашающий жест рукой, показывая на стул напротив своего стола.

Сам садится в директорское кресло, потому что других стульев в полупустом кабинете нет.

Мы молчим и смотрим друг на друга. Немного похоже на нашу первую встречу в офисе «Питерстроя», только тогда я его презирала и считала изменником, а сейчас я считаю его самым прекрасным мужчиной на свете.

Я откровенно любуюсь им, а он рассматривает меня. Скользит глазами по груди, как неоднократно делал раньше, но в этот раз его взгляд не столько нахальный, сколько изучающий. Как будто он проверяет, насколько я изменилась с весны. Ищет во мне перемены. Я машинально запахиваю плащ поплотнее, чтобы скрыть живот, и от волнения брякаю:

— Наташа сказала, ты ищешь водителя?

Он отрывает взгляд от моего тела:

— А, да! Я купил тачку. Зашёл в салон и выбрал, какая понравилась. Не знал, что они сейчас такие дорогие. Это первая моя машина, не считая той, которую подарил отец. Потом, правда, забрал…

— Поздравляю.

— Но я всё равно вожу, как идиот. В первый день парковался задом — наехал на клумбу около банка, помял розы. Пришлось разбираться с охранником.

Представляю эту сцену!

— Невинная луговая ромашка помяла розы?

Он внимательно смотрит на меня. Мы разговаривали о луговых ромашках в первую нашу встречу — обсуждали философию жертвы. Наверняка он помнит тот разговор, но сейчас не настроен на доверительное общение. Несёт всякую ерунду, как обычно, но внутренне закрыт. Я это чувствую. Мне больно это осознавать. Если враждебности между нами и нет, то теплоты тоже нет. Зря я приехала.

Словно прочитав мои мысли, Влад спрашивает:

— Зачем ты приехала, Яна? Не думал, что снова увижу тебя.

Бабочка в животе трепещет. Меня ранит его отстранённость. Мою вампирскую бабочку это ранит.

— Может, я хочу устроиться к тебе на работу?

Ну почему я не могу вести себя адекватно с этим человеком? Вместо того, чтобы попросить прощения за всё зло, что я ему причинила, и с достоинством уйти, я начинаю его цеплять.

— Зачем? — повторяет Влад.

— Деньги нужны. Зачем же ещё? Наташа сказала, ты готов платить водителю какие-то огромные деньги за три часа в день. Почему бы тебе не взять меня?

Он сжимает зубы, на челюстях проступают желваки. Злится. Но молчит.

— А что? — не отстаю я. — Ты думаешь, мне не нужны деньги? Те, которые ты дал мне в прошлый раз, давно уже кончились. И, кстати, я должна тебе сто штук.

Влад хмуро смотрит мне в глаза:

— Ты садистка, Яна? Тебе нравится надо мной издеваться? Ты ради этого приехала — поиграть в какую-то дурацкую игру, сделать мне больно? Ну сделай, если хочется! Вот я — открыт перед тобой, можешь меня ударить или унизить. Я всё стерплю. Ты этого хочешь?

Меня шокируют его слова. Как будто холодной воды плеснули в лицо.

— Прости, Влад, я не за этим приехала, — говорю я и достаю из кармана карту памяти. Кладу на стол и придвигаю к нему: — Вот, недавно попалось на глаза.

— Что здесь? — он косится на карту, как на ядовитого паука.

— Это запись, сделанная в твоей спальне во время корпоратива.

— Ты же сказала, что уничтожила её.

— Нет, я спрятала её в косметичку и забыла. А недавно нашла и решила посмотреть, что там записано.

Его щёки неудержимо краснеют. Видимо, он помнит события той ночи не хуже меня — во всех деталях и ярких подробностях.

— Не волнуйся, до секса я не дошла, — успокаиваю я. — Но я слышала твой разговор со Стасом.

— Да, я ему звонил.

— Так вот, я приехала сказать, что ты ошибался. Ты думал, что мне по приколу над тобой издеваться, что у меня нет к тебе чувств, но это не так. Я любила тебя, Влад. Буквально с ума по тебе сходила. Просто ты был моим заданием, и я знала, что рано или поздно тебя предам. Поэтому я скрывала свои чувства и пыталась их подавить. Не очень-то успешно.

Он несколько раз моргает.

Наверное, не верит.

Я продолжаю:

— Я говорю это не затем, чтобы что-то изменить или причинить тебе боль. Всё давно пережито, изменить ничего нельзя. Просто я хочу, чтобы ты знал: я спала с тобой по любви, а не из-за денег. Ты ведь знаешь, я готова была от них отказаться… — Слёзы подступают к глазам, голос начинает дрожать. Пора заканчивать это объяснение. — Прошу тебя, не считай меня Кирой Платоновой номер два. Помни, что хотя бы одна женщина в твоей жизни любила тебя по-настоящему. Искренне и нежно. Вот и всё, что я хотела сказать.