Няня для тирана (СИ) - Кучер Ая

— Да, милый, я тебя тоже люблю. Мне пора.

Я ебу бабу ягу. Любит она. Нет, Арин, если бы любила — не отвечала бы на мой поцелуй. Оттолкнула бы, поставила грань и сбежала бы ещё раньше. Эта девчонка может лапшу вешать своему временному мальчику, а я знаю, что ты этого не чувствуешь. А значит будешь моей.

Я привык получать то, что хочу. А хочу я тебя.

И уже неважно, что минуту назад я был готов забыть об Арине. Теперь сдаваться я не намерен. Давал шанс, но раз второй раз судьба нас сталкивает, то не отпущу.

Девушка забирает покупку, от цены которой даже у меня брови ползут вверх. И оборачивается в мою сторону. Секунду продолжает улыбаться, а затем вся краска сползает с лица.

Сначала решил, что она так рада встрече, но потом понимаю, что она смотрит сквозь меня. В толпе людей и разных столиков непонятно, кто так напугал её. Из выделяющихся только группа подростков и влюблённая парочка у окна. Вряд ли девчонку так вывела из себя романтика двух неформалов.

Арину конкретно так трясёт. Хуже, чем когда те два урода её зажимали. Смотрит ещё мгновение, а затем убегает прочь. Стоит броситься за ней или не лучший момент?

Мобильник вибрирует, сообщая о новом сообщение.

Зверь.

"Нужно поговорить".

Скидывает адрес и ждёт, что я как собачонка мотнусь к нему. Я. К нему. Сука. С этим всем нужно что-то делать.

Не хочу признавать поражение, но набираю Хуракана, собираясь просить помощи. К этой крысе обращаюсь, до чего я докатился.

— Мне нужна информация. Заплачу вдвойне.

Арина

Я плеснула холодной воды в лицо, желая привести себя в порядок. Сердце бешено стучало, а в горле поднимался ком.

— Официально — худший день.

К стенке прижимается Ася, прикрывая меня от любопытных взглядов работников, отдыхающих в служебке. Она заканчивала свою смену, как увидела меня бледную, врывающуюся в ресторан, словно за мной гнался сам дьявол.

— Ко мне опять тот странный клиент пришёл. Не пристаёт, просто смотрит, но так жутко. А у тебя что?

— Я отца встретила, — всматриваюсь в своё отражение, синие круги под карими глазами и тёмные растрёпанные волосы. Видок ещё тот.

— Блять! Ты же его не видела…

— Ага, с того самого момента, как он вышвырнул меня из дома, узнав, что я беременна.

С отцом всегда были напряженные отношения, тот презирал такую «бездарную дочь», а я всё пыталась добиться его любви. А в итоге оказалась настолько ненужной, что меня взяли за шкирку, как нашкодившего котёнка, и выбросили из своей жизни.

— Мельком видела в торговом центре. Забирала подарок для Алека и они в кафешке сидели.

Они собрались своей новой семьёй. Отец, мачеха и их семилетняя дочь. Все такие идеальные, куда мне до них. Сводная сестра о чём-то щебетала, размахивая ложкой с мороженным, а отец улыбался, глядя на неё. Мне он никогда так не улыбался. Хотя с какой это радости? Я ведь всего лишь нежеланный объект в его семейном древе. Так, неожиданный и никому ненужный результат.

От этого хочется плакать, но я успокаиваюсь, прикусывая губу, и со злостью хлопаю по раковине.

— Паршивый день, — подытоживает подруга, сжимая мою ладонь. Ни она, ни я не были хороши в утешениях, но такой простой жест помогал. Да и не настолько мы близки. — Нахуй этот день.

— Нахуй этот день.

Эта дни вообще не задались. Отец, проблемы с универом, те отморозки возле клуба "Вавилон" и хорошо, что тот парень помог. Я сама отказала Клыку, но втайне ждала, что он вернётся за курткой или в тот вечер проявит чуть больше настойчивости.

— А знаешь что? Я заберу мелкого с садика, куплю ведёрко мороженного. Будем объедаться, пить вино и жаловаться друг другу на жизнь.

Ася распускает светлые волосы, становясь всё больше похожей на подростка. Ей было двадцать три — на год старше меня — а выглядела от силы на пятнадцать. Ну, на тех пятнадцатилетних школьниц, которые уже с шикарной фигурой и популярными мальчиками встречаются, но всё ещё дети.

— Отличный план.

— Ларина, бегом к Игорю Михайловичу, — мимо пролетает администратор, улыбаясь.

Все косятся на меня. Шеф редко кого вызывал к себе на ковёр, а значит всем было интересно, что я натворила. Соседка обеспокоенно взглянула на меня. Мы никогда не обсуждали с ней, но она знала о том, что шеф периодически просил меня об «маленькой приятной услуге».

От которой я не могла отказаться.

Ася с сочувствием подтолкнула меня в сторону кабинета. Мне казалось, что ноги мои превратились в желе, а внутри всё сжалось в тугой комок. Пять метров до двери казались непосильным расстоянием. В голове била мысль уйти, убежать, отказаться от всего.

Не хочу туда, не могу. Пора было привыкнуть. Игорь не был ужасным человеком. Лет сорока, с лёгкой сединой, обаятельный и заботливый. Постоянно спрашивал, не нужна ли мне какая-то помощь или лишний выходной с сыном. Я всегда отказывалась, зная, что потом он попросит за это специфическую плату. В глубине души я ненавидела его за то, что он делал со мной, но так же была благодарна за спасение, когда остальные бросили.

Мы познакомились через несколько недель, как отец выгнал из дома. Лучшая подруга Яна приютила у себя на первое время, я скиталась от неё к Данчику и его друзьям, которые могли пустить переночевать. Я не могла найти работу лучше, чем раздавать листовки. Платили сразу, но этих денег не хватит на съём комнаты, что говорить о покупках для малыша.

Поэтому в какой-то момент я просто разревелась посреди парка. Сидела на лавочке, сжимала рекламки и плакала, стараясь успокоится. Я не знала, что на меня нашло, просто слишком устала держаться.

— Можно? — возле меня присаживается мужчина и тянет руки к листовкам. — Очень уж очень интересное предложение… услуг маникюра.

Я вмиг затихаю, косясь на незнакомца. Он в дорогом костюме, с модной стрижкой и белоснежной улыбкой. Красивый. Слишком красивый мужчина и от этого мне ещё страшнее.

Я отодвинулась от него, крепче сжимая рекламки. Не понимаю, что ему нужно от меня? Такие не гуляют по паркам, особенно в таком районе, не интересуются акциями дешевого салона. У меня начинается паника, когда я не понимаю что таким нужно от меня.

— Я думал листовки для того, чтобы их раздавать, — дрожащими пальцами протягиваю ему и вздрагиваю, когда его пальцы соприкасаются с моими. Нужно убиться отсюда. — Не расскажешь, что заставило тебя плакать?

— Не твое дело, — огрызаюсь, стараясь использовать раздражение как подпитку смелости.

— Я не могу оставить ребёнка в беде.

— Я не ребёнок! — он выводит меня из себя, заставляя хмурится. Зато больше нет порывов расплакаться. — Мне восемнадцать.

— Хорошо, не-ребёнок, что тебя расстроило?

Я не знаю почему, но просто выпаливаю все свои проблемы на этого незнакомца. Может потому, что это всё сидело во мне так долго и хотелось пожаловаться и чтобы пожалели. Но я не могла говорить об этом с подругой, она и так помогала слишком много. А Данчик… Нет, только не с ним. Он парень лучшей подруги, нечего его грузить.

Мужчина молчит всё это время, не перебивает, не отчитывает и не поддерживает. Просто слушает мой рассказ.

— И я просто пытаюсь выживать, но я не была готова к такому.

— А что, если выживать больше не придётся? Я могу давать тебе деньги на квартиру, еду и коляску, на всё, что понадобится. Я мог бы помочь тебе, Арина.

— Мне… — я себя заставляю прикусить язык, можно было отмахнуться и гордо уйти. Но помощь мне действительно нужна. — Что мне нужно будет делать? Я не настолько наивна, чтобы верить в доброту случайного прохожего.

— Не только красива, но и умна, — он осматривает меня, словно не видя перепуганного взгляда. — А на что ты готова, чтобы обеспечить себя и ребёнка?

Я не говорю «всё, что угодно». Слишком многое скрывается за этим словом и слишком много власти дало бы мужчине.