Осторожно, медвежонок, осторожно (ЛП) - Диксон Руби

— Что это вы делаете? — шипит она.

— Облегчаю ваше состояние, — бормочу я. — Показываю, что не все укусы — «и животные» — причиняют боль.

— Не стоит, — говорит она, но это все, что она успевает сказать, прежде чем я открываю рот и осторожно прикусываю ее мышцы, своими резцами чувствуя ее силу.

Испустив «ах», она прислоняется к боку машины, так как у нее подгибаются ноги.

Я поднимаю руку, чтобы поддержать ее, слегка поворачивая ее так, чтобы она прислонилась к двери машины. Она останется здесь, между моей рукой и машиной. Я прокладываю свой путь укусами от ее голени к задней стороне ее колена, вплоть до ее бедер. Кожа между ними влажная и пахнет потребностью секса.

Находясь головой под ее пышной юбкой, я издаю рык против ее ягодицы. Я окружен ею, и это чертовски потрясающе.

— Гриффин, вы… должны… остановиться,… люди. — Эти несколько слов она произносит, заикаясь. Я знаю, о чем она беспокоится. Зрелище того, как упиваются милой библиотекаршей Пайн-Фоллса на парковке у библиотеки, непременно некоторых шокирует, но она припарковалась в дальнем углу стоянки — без сомнения, чтобы уступить место для посетителей — и, кроме того, за исключением бара, ресторана и продуктового магазина, в этот час мало что открыто. Две стороны прикрыты линией деревьев, и нас закрывает мусорный контейнер, расположенный примерно в десяти футах от нас. Никто не увидит, что происходит, если только не пойдет выбрасывать мусор. Я делаю мысленное заметку, что в этом углу нужно установить пару фонарей. Если она здесь паркуется, я сделаю это место безопасным, насколько это возможно, а это значит, что оно будет освещено, как рождественская елка.

— Тогда вам лучше вести себя тихо, — советую я. Я стягиваю зубами ее трусики, подставляя ее пухленькие ягодицы прохладному ночному воздуху. Мои губы скользят по изгибу ее задницы до тех пор, пока не наталкиваюсь на складку между ее бедром и попкой. Я провожу по ней языком, облизывая от внешней стороны до внутреннего уголка ее бедер, останавливаясь прямо перед ее киской. Берегу ее на потом.

Алекс под моей удерживающей рукой перемещается, расставляя ноги пошире.

Она охренительно прекрасна, и я ей это говорю.

— Ты такая красивая, Алекс. Я не могу перестать смотреть на тебя. Хотел бы я, чтобы было посветлее и я мог бы рассмотреть во всех невероятных красках. Уверен, губы твоей киски такие же румяные, как лесные ягоды, такие же терпкие и вкусные. Можно, я проверю, какова ты на вкус?

— Это возмутительное бесстыдство, — отвечает она. Я не могу принять ее всерьез, когда при одной мысли об этом она истекает между бедер сливками.

Я облизываю губы. У меня текут слюнки, и мне не терпится испить все ее соки, но мне нужно, чтобы она мне сказала, что хочет этого так же сильно, как и я.

— Бесстыдно и прекрасно. — Я прикусываю ее ягодицу. — Твоя киска налита соками, и я ей нужен. Она нуждается в моем языке. Она нуждается, чтобы мои пальцы широко тебя распространили, пока я упиваюсь тобой.

Она делает глубокий судорожный вдох.

— А что потом? Поедешь домой?

— Только если вместе с тобой.

«Ну же, Алекс. Я тут умираю».

Мне в штанах настолько тесно, что едва могу нормально дышать. Мой член настолько твердый, что мог бы прорвать дыру в джинсовой ткани.

— Я знаю, к чему ты клонишь, — обвиняет она. — Это перепих на одну ночь. Что ж, отлично. Ты знаешь, что я этого хочу. Тогда вперед. Но больше мы не увидимся.

— Тогда я ни черта не стану делать, — рычу я.

Я опускаюсь обратно на корточки, позволяя ее юбке опуститься вниз, прикрыв ее восхитительную попку. Трусики болтаются вокруг ее щиколоток. Да ну, нахрен… Раз уж мне не удается ласкать ее языком, то заберу эти трусики домой и этой ночью оберну ими свой член, пока буду мастурбировать. Я перекидываю руку и одном когтем лапы провожу по обоим бокам ее нижнего белья.

Она резко оборачивается, и я, воспользовавшись этой возможностью, быстро подбираю разрезанную материю и засовываю ее в карман джинсов. Тесновато, но мне это удается.

Как только я поднимаюсь на ноги, мои яйца очень мне за это благодарны. Положение на корточках нанесло серьезный ущерб моему хозяйству, но вся эта боль стоила бы того, если б я мог своим языком испить хоть одну капельку меда Алекс.

Даже в темноте я вижу, что ее глаза яркие и блестящие. Она на меня злится. Но, черт возьми, она всегда чертовски на меня злится. Я взволнованно провожу рукой по волосам. Ну какого лешего мне сделать, чтобы убедить эту женщину, что мы с ней должны быть вместе?

В этом и есть проблема с людьми. Будь она медведем, она бы тут же поняла, что я ее пара, и мы, возможно, прямо сейчас трахались бы в офисе библиотеки. Черт, я бы трахнул ее, прижатой к двери этой машины. Это было бы проще, чем срубание деревьев, чтобы снова развернуть ее, задрать юбку и врезаться в нее своим твердым членом. Лишь представив эти ментальные образы, я испускаю стон. Судя по тому, насколько туго сжались мои яйца в этот момент, и по ощущению покалывания в основании позвоночника, я мог бы кончить, просто повторяя эти образы снова и снова. Было бы неплохо, с ее промокшими трусиками у меня в руке.

— Все вы мужчины одинаковые, — кипит она от злости. Ее руки дрожат, когда она пытается вытащить из сумочки ключи от машины. — Только секс вам и нужен. Как только его получаете, швыряете эту женщину прочь, как будто она вчерашний мусор.

Когда она отпирает дверь, сигнализация машины издает звуковой сигнал.

Итак, она не любит ни мужчин, ни животных. Похоже, я в полном дерьме.

— Понятия не имею, о чем ты говоришь, Алекс. Я целую вечность пытался уговорить тебя пойти со мной на свидание. Этим вечером я пригласил тебя на ужин, но ты ушла из ресторана.

— Потому что все, чего тебе нужно, — это секс! — кричит она и бросает сумочку на пассажирское сиденье.

— Мне нужно от тебя нечто большее, чем секс! — теперь уже злюсь я. Ее несправедливые обвинения причиняют мне боль. Да, мне хочется трахать эту красавицу шестью разными способами в различных ракурсах, но я также хочу просыпаться рядом с ней, засыпать обнимая ее. Я хочу, чтоб она рассказывала мне все, начиная о выпечке пирогов и заканчивая о делах в библиотеке. Я хочу рассказывать ей о перевоплощении моего делового партнера. Я даже не подозревал, что за мужчина скрывается под всеми этими волосами.

— Ну да, конечно. — Она тянет за собой дверь машины, но я ловлю ее рукой и не даю закрыть. Ей придется ездить со мной в качестве украшения машины, если она захочет уехать.

— Да, именно так! — огрызаюсь я сквозь стиснутые зубы. Терпение у меня окончательно износилось, как шнурки на башмаке, которые растягивались слишком много раз. — Мне захотелось большего с того самого момента, как увидел тебя. Я увидел тебя и от потрясения лишился дара речи, и все, что я мог из себя выдавить, это то, что захотел твоего варенья. А из-за того, что я не владею подчеркнуто деликатным подходом городского пижона, с тех самых пор ты меня наказываешь. Что ж, мне чертовски жаль, что я не силен в речах. Честно говоря, мне до смерти хочется тебя трахнуть, но я был бы рад просто сидеть рядом с тобой, пока ты смотришь телевизор. Однако приблизиться к тебе, чтобы тебе это доказать, мне никак не удается. Ты просто продолжаешь меня отшивать. Я хочу от тебя большего, чем секс, и, пожалуй, я готов ждать, когда ты очнешься и осознаешь это, даже несмотря на то, что тем временем мои яйца могут окаменеть и отвалиться.

Глава 4

АЛЕКС

Всю ночь я ворочаюсь в постели, снова и снова прокручивая интерлюдию на парковке. Однако каждый раз, стоит мне ее вспомнить, я представляю, как его рот накрывает мою ноющую киску и лижет ее, пока у меня ноги не отнимаются. И тогда он поддерживает меня, чтобы продолжать дразнить меня своим языком до тех пор, пока я не теряю сознание. Потом мы едем к нему домой, он бросает меня в свою постель, толкает мои колени вверх, прижав их к ушам, и вбивается в меня своим членом, пока я не начинаю видеть звезды.