Озабоченный (СИ) - Митрич Влад

Приближение людей я почувствовал по нарастанию омерзения – ощущения, ставшего привычным при нахождении в игровом мире, но от этого менее противным не ставшим. Через несколько минут дверь дома распахнулась и створка, удерживаемая раболепной Веркой, пропустила мимо себя молодую девушку лет шестнадцати – семнадцати, ту самую, с фотографии столетней давности. Настька смело, без тени смущения зашла в дом, некогда принадлежавший Ладе. Ошарашен я не был, потому что примерно час назад, проследив через метку за Веркой, увидел их встречу в аэропорту. Вот тогда я офонарел и еле успел отпустить слежку, заметив пристальный взгляд Настьки, который, показалось, буквально пробуравил мне душу.

От глубинного взора, которым ведьма окинула помещение, я спрятался под центральным столом – так называемым «прорицательским», за которым старая ведьма принимала посетителей, в том числе и меня с мамой. Наговорённая древесина скрывала надёжно. Но, думаю, в моей колдовской скрытке, да ещё и при сидении в игровой реальности она бы и без пряток меня не заметила бы. Была такая уверенность. Однако, перестраховался. Как нашкодивший ребёнок от незнакомого взрослого затаился, на всякий случай.

И действительно. При всей своей юной внешности Настька производила впечатление опытной, много повидавшей женщины. Было у неё что-то в глазах, в поведении, в уверенных словах и жестах. Опасная девочка со взглядом волчицы в нарочито простеньком белом сарафане с вышивкой в псевдо-славянском стиле с брендовой сумочкой стоимостью не одну штуку баксов на запястье. Багаж в виде чемодана на ручке и колёсиках катила Верка.

- Чуешь? – спросила Настька у Верки, носом принюхиваться даже не пытаясь.

- Да, госпожа, - ответила последняя, втянув воздух. – Розы и другие цветы. Целый букет. Сильнее, чем в магазине пахнет…

- Дура, сколько тебе объяснять нужно? Не принюхивайся носом, учись ловить эманации головой. Всем нутром своим слушай… а, сколько говорить можно… - Настька отмахнулась от ученицы, а та испугано вздрогнула. Ведьма на её реакцию не обратила ни капли внимания. – Иди чаю мне принеси, я пока прилягу… - с этими словами Настька прошла в спальню и, с наслаждением раскинув руки, как была в босоножках, растянулась на заправленной двуспальной кровати. Прикрыла глаза и словно уснула. Движение небольших аккуратных грудок скорее угадывалось, чем замечалось взглядом.

Верка на кухне пошумела чайником и вскоре понесла ароматный напиток в спальню. На подносе, кроме чашки на блюдце, лежало свежее бисквитное пирожное с кремовой розочкой на вершине. Подойдя к наставнице, ученица склонилась, не смея ставить поднос на зыбкую почву кровати, и доложила.

- Чай подан, госпожа, – при этом голос её предательски дрожал от страха. Лицо побледнело.

Настька лениво повернулась на бок и приподнялась на локте. Аккуратно пригубила парящий напиток. Не прокомментировала вкус, который, видимо, её полностью устроил, а сказала.

- Ну вот объясни мне, как тебя не наказывать? Ты знаешь, что должна делать, а сама с подносом мучаешься, куда пристроить догадаться не можешь. Ты совсем тупая? Впрочем, вопрос риторический. Если до сих пор простой защитный наговор от битья освоить не можешь… или научилась? Ну-ка, произнеси.

Верка сдавленно промычала низкое гортанное слово из двух слогов. Настька поморщилась и чётко артикулируя звуки, коротко высказалась на мёртвом языке. Сказанное я перевёл как «Мать-Сыра Земля, омуты тёмные, сокройте меня от увечий телесных от ударов злокозненных», - простой добротный заговор. Будут бить – удары вреда не причинят; тупые предметы начнут вязнуть перед телом, будто в кисель погружаясь. На холодное и тем более на огнестрельное оружие не распространяется – плотности силы не хватает, сколько ни вливай.

- Поняла? А, кому я говорю, - произнесла Настька, поморщившись. – Смотри внимательно на ладонь и не дрожи. Не приведи Мать-Земля дёрнешься и чай прольёшь, знаешь, что тогда будет, - сказала безразличным тоном и начала отчёт. – Раз… два…

Верка стояла согнутая с подносом в руках и бледнела всё сильнее и сильнее, хотя казалось, что больше некуда. Внимала счёту и готовилась, но… напрасно. Настька не произнесла привычное «три», а раньше согнула две фаланги правого указательного пальца, который стал выглядеть как клюв, вышедший из плоской ладони.

Как ни закусывала Верка нижнюю губу, стон во рту удержать не получилось. Поднос всё-таки дёрнулся, но на счастье незадачливой ученицы чай лишь капелькой сбежал на блюдце, не более. А я глубинным зрением, на которое перешёл интуитивно, заметил, как спину Верки огладила гибкая, звенящая от напряжения розга, сотканная из силы. Кровь на блузе не выступила, но я был уверен, что под тонкой тканью образовался багрово-синюшный страшно болезненный рубец. М-да, ученице настоящей ведьмы не позавидуешь.

А мне с глубинным зрением надо осторожничать: кажется, опытная колдунья что-то почувствовала, как кот Баюн, сказавший мне, что его «буравит». Она снова внимательно осмотрелась, мазнув по мне, из-под стола выглядывающего, невидящим взором. Я нервно сглотнул. Включённый браслет, да погружение в мир сказаний – не хухры-мухры, а вещь стоящая.

- Ты что-нибудь почуяла? – поинтересовалась Настька, но сама же сплюнула. – да кого я спрашиваю?

- Нет, госпожа, извините, - срывающимся голосом произнесла Верка, с трудом сдерживая предательскую слезу, готовую вот-вот покинуть ресницу. – Спасибо за урок, уважаемая наставница, - сказала с поклоном, ловко удерживая так и не поставленный на кровать поднос.

- Ладно, дура, - ответила ведьма, успокоившись. – На кухне столик кроватный для завтраков имеется, принеси. Найдёшь, если постараешься. Не стой над душой, бегом давай!

- Ай-да Ладка! – продолжила, пока ученица металась. – Понавешивала всего… не зря пыли мало… мастерица, чтоб её огонь насквозь прожарил, суку, в труху.

Верка сложила подушки, высоко их взбила, подождала, когда Настька удобно устроится, поставила поперёк живота наставницы длинный узкий столик на коротких ножках, опустила на него многострадальный поднос, а сама пристроилась между ног хозяйки. Сдвинула в сторону полоску трусиков и прильнула к щёлке, которая, как я успел заметить, пока ещё была сухой, как сахара летом, и сжатой, как упрямые губы суровой вахтёрши.

Глядя на невозмутимое личико опытной ведьмы, тихо наслаждающейся гаммой удовольствий от поедания десерта и умелого куннилингуса, я искренне ей позавидовал, живо представив, как бы я сам вкушал виноград… лениво отщипнув от грозди ягодку, нежно покатав во рту давлю фрукт языком. Наслаждаюсь вкусом сока и одновременно утопаю в восхитительных ощущениях минета, который мне исполняет под столом незнакомая голубоглазая симпатяжка… но ни в коем случае не Ленка, почему-то.

- Язык у тебя умелый, ничего не скажешь, - комментировала подобревшая Настька в перерывах между пережёвыванием маленьких кусочков пирожного и глоточков ароматного чая. – Нормально должна научиться мёртвому, глотку ломать не придётся, как мне. У меня голосок излишне высок был, так Ладка три раза наживо… но тебе не придётся. Книгу заберём и само пойдёт. Мой блокнот с выписками – тьфу, телефон с ручкой и барышней на проводе против последнего айфона; со страниц трактата знания сами в голову идут – заклятье древнее на нём лежит… в подготовленную голову, конечно, не в любую. А если нам ещё и алтарь достанется… ох… - ведьма впервые сладко потянулась, поставив на поднос пустую чашку. Пирожное осталось недоеденным. – Давай, - прошептала, в сладком предчувствии прикрыв глаза, - ускоряйся, хочу уже…

Кончила она на удивление тихо, почти незаметно. Если бы не выброс силы, который я заставил себя не перехватывать, а проследить – сила ушла Настьке в куда-то живот, в область солнечного сплетения, видимо, во вживлённый в тело накопитель, - то я бы в принципе не понял. Простонала чуток и на пару секунд расслабилась. Так мои женщины обычно в начале секса поступали, в ожидании продолжения.

- Насколько я поняла твой невразумительный доклад главный кандидат в перевоплощение Лады – это Катя. – Деловым тоном заговорила Настька. – Наказывать за не взятие волос не стану – сама виновата, не предупредила… давай, лети за ней и вези сюда. Утверждаешь, что она беззащитна, вот и действуй. Но от Лады я подобной беспечности не ожидала. Хотя… я ни разу не переселялась, может, ослабление серьёзное идёт. Давай, не тяни. Не косячь только, прошу. Мне так лень в тебя науку вбивать, что сил для напутственных метафор не осталось…