Красная помада для бибабо (СИ) - Воля Алёна

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Не напоминай мне о Бортниче, пожалуйста. — Продолжила стенать и дурачиться Нелька. — Этот озабоченный мамонт меня достал. Я вынуждена была на дверь цепочку повесить. Курьеров с цветами не пускаю даже на порог. Так он теперь на работу присылает. Девчонкам раздаю.

— Зато, какой мужчина! Огромный как скала! — услышав наш разговор, вставила Света.

— Если эта скала на меня уляжется, то от меня гербарий останется.

Взрыв нашего смеха сотряс всю округу. Чтоб вы понимали: рост у Нелли метр шестьдесят, а у Вячеслава Богдановича, наверное, все два. И в плечах столько же.

Вообще меня очень радовало, что подружка начала потихоньку отходить от траура по мужу. Леша был хорошим парнем, и казалось, что ад ее отчаяния не закончится никогда. Да, она все еще страдала и плакала по ночам, но острота боли с годами ушла. Видеть ее улыбающейся, а не откачивать после истерики и заливать валерьянкой — явный прогресс.

На следующий день Вульф разбудил меня телефонным звонком.

— Привет, солнце. Как ты там?

— Привет. — Еле расклеив глаза, потянулась к бутылке с водой. — Все нормально. Ты чего в такую рань?

— Рань? — рассмеялся в ответ. — Уже девять утра. Вы когда вчера спать легли? Или это было уже сегодня?

— Поздно. — Покаялась, сделав пару глотков.

— Саш, собирайся потихоньку я в течение часа заеду, заберу тебя.

— Куда… заедешь? — не поняла спросонья.

— На дачу к вам. Сбрось мне свою геолокацию.

— А… я думала, что… планировала здесь еще побыть. — Проговорила несмело, потерев от смущения лоб.

— Мне повторить? — Спросил таким тоном, что остатки моего сна как ветром сдуло. — Или я невнятно изъясняюсь?

Сердце неприятно сжалось, а по рукам пошли мурашки.

— Нет, все понятно. — Ответила тихо.

— Вот и отлично. Жду координаты. — После чего раздались короткие гудки.

Отключив телефон, положила дрожащими руками его на прикроватную тумбочку. Выпила еще воды и задалась вопросом: а можно ли вообще привыкнуть к таким словесным пощечинам? И стоит ли их терпеть? Да, они случались редко, но сотрясали не хуже семибалльного землетрясения. Подобные моменты одним махом перечеркивали все хорошее, что было между нами, поселяя внутри горечь.

Я отправила ему данные о своем местонахождении, умылась, почистила зубы, переоделась и села писать записку подружкам, не желая их будить. Да и сил на удобоваримые объяснения не было. Как там, в песне поется: «цвет настроенья черный»? Так вот у меня он был где-то очень рядом, — в темно-серых тонах, скажем так.

На веранду зевая и потягиваясь, вышла Света.

— О! Ты уже встала?

— Да… Свет, я уезжаю сейчас. Марк позвонил… заберет меня. — Ответила, сминая ладонью лист из блокнота.

— А сколько сейчас? — она еще раз широко зевнула и уставилась сонными глазами.

— Полдесятого. — Сообщила, взглянув на экран телефона.

— Соскучился? — понимающе улыбнулась и направилась к двери. — Ладно, я в тубзик. Или ты уже уходишь?

— Нет. Думаю где-то через полчаса. Неле скажешь, хорошо? Я позже ее наберу.

— Скажу-скажу.

Знаете, мне в какой-то мере повезло тогда, что разговаривала со Светкой. Арапова быстро бы меня раскусила, и пришлось бы рассказывать все остальное, а мне почему-то не хотелось настраивать ее против Вульфа. Когда-то я уже допустила подобную ошибку, будучи замужем за Артемом. Делилась с Нелей наболевшим, и в итоге воспитала у нее стойкую неприязнь к нему. Наши отношения с Марком и так по ее мнению давно перешли грань терпения среднестатистического человека, но до открытой антипатии пока дело не дошло, что радовало. А потому уже даже с ней информацию начала фильтровать и подавать дозированно.

Когда мой директор и по совместительству любовник подъехал к дачному участку, Света пошла следом, типа провести. На самом деле она бы с радостью завалилась дальше спать, но не мне вам рассказывать, что такое женское любопытство.

Познакомив их, попрощалась и молча села в машину. Думаю, многие сейчас скривятся в презрении или недоумении. Почему я это терпела? Почему не послала его далеко и надолго? Давайте будем честными. Женщины выносят намного худшие вещи: измены, побои, унижения, оскорбления. И не обязательно причиной их выдержки служат дети. Одиночество воспринимается как благо, только когда к нему привыкаешь, но о нем даже больно подумать, если в вашей жизни появляется кто-то.

Мы долго ехали в настолько гнетущем молчании, что в какой-то момент чуть не попросила отвезти домой. Марк нарушил тишину буквально в последнюю минуту, словно почувствовав край моей выдержки.

— Саш, скажи мне. — Складывалось впечатление, что слова даются с трудом. — Ты за эти сутки хоть раз обо мне вспомнила?

«Ах вот в чем дело!» — тут же осенила догадка. — «Мало того, что не давала о себе знать, так еще и не откликнулась по первому зову!»

На самом деле и сама прекрасно знала, что не балую его проявлениями чувств. Ведь сдерживала себя вполне осознанно, чтобы не быть крайней потом, когда… На глаза непроизвольно навернулись слезы.

— Я думала о тебе постоянно. — Ответила сдавленным голосом. — А что?

— Почему ни разу мне не позвонила, не написала?

— Ты же был на охоте. Или я что-то путаю?

Он не ответил. Долго думал о чем-то, потом снова спросил:

— Помнишь правило, о котором я тебе говорил?

— Помню. — Буркнула, отвернувшись и глядя в окно. «Ну, слава богу! Отрезвил! Теперь хоть не разревусь!»

— Вслух скажи.

— Угождать, ублажать и уступать. — Проговорила высохшими губами.

— Повторяй это себе как мантру: утром в обед и вечером. Хорошо? — попросил ненавистным давящим тоном.

— Обязательно. — Кивнула в знак согласия. Помолчала какое-то время и повернулась к нему. — У меня вопрос. Как ты к татуировкам относишься?

Вульф сбавил скорость и за все время впервые посмотрел на меня. Удивлять я умею, да.

— Негативно.

— Очень жаль. Хотела посоветоваться, где лучше набить. — Сообщила спокойно, даже не удивившись, что он свернул на обочину и остановил машину. — Что? Ты же сам просил предупреждать, если захочу что-то сделать. Вот. Говорю заранее.

Марк смотрел на меня таким взглядом, что хотелось перекреститься на всякий случай, но я сдержала в себе этот христианский порыв. Что зря воздух рукой гонять, если толку не будет? Тут вариант был такой, что скорее надо вокруг себя мелом круг обводить, только где ж мне его было взять в тот момент?

— Саш, ты же шутишь сейчас? — спросил осторожно.

— Нет. Вполне серьезно. — Выдержав приличную паузу и наблюдая за неимоверным спектром чувств, которые отражались в его глазах, добавила: — Это не блажь, а необходимость. Наколю где-нибудь на видном месте твое правило, и если вдруг забуду один из пунктов — тут же вспомню.

И все же надо было прежде окрестить себя и сплюнуть трижды для верности, потому как с чувством юмора у Вульфа в тот момент отношения не складывались. Он застыл, а потом молча отстегнул ремень безопасности. Казалось бы, такие простые действия, но мое сердце почему-то боязливо дернулось в груди.

— Я очень скучала. — Слова вырвались сами собой. — И еще постоянно думала об Алине. Мне никогда не стать такой утонченной и светской леди… Не знаю, что между вами на самом деле произошло, но она по-прежнему тебя хочет…

Договорить Марк мне не дал. Потянулся и прежде чем поцеловать, прошептал:

— Дурочка.

Расскажу немного о сокровенном. Не только ж Вульфа полоскать с его пунктом по поводу красной помады. У каждого человека есть свои «звоночки» сексуального порядка. Нелька, к примеру, уходит в астрал от мужских рук с красивыми часами, у Светы подгибаются ноги от мужчин на внедорожниках, а я… я замираю от вида военной формы. Не кители-погоны-фуражки, а тактической. Сейчас есть модное слово «милитари», так называемый камуфляж.