Не бывшие (СИ) - Джокер Ольга

Дальше Юлька не слушает. Поднимается с постели и, обнажённая, вылетает из спальни. Обиделась, что ли? Обнаружив её запертой в ванной комнате, успокаиваюсь и возвращаюсь.

По правде говоря, эта ваза мне никогда не нравилась, но Юлька говорила, что она приносит в дом мир и благополучие. Это было не о нас. Не в тот период. Поэтому после развода, убедившись в том, что она не действует, я решил не заморачиваться и не стал заставлять Назара очищать её. Просто выбросил на помойку. Позже скажу Юльке, что мне было искреннее жаль.

Она появляется в спальне через пять минут. Осторожно садится на край кровати, взглядом прощается.

— Тебе точно нужно уехать?

— Точно, Денис. Вася, забыл? Он нуждается во мне.

— Блд, почему нельзя было назвать кота нормальным именем? Мурзик, Барсик? Меня корёжит, когда какой-то Вася нуждается в тебе больше, чем я.

— Не ревнуй, — тихо смеётся. — Я завтра приеду. Если хочешь.

Она ещё сомневается!

Поднявшись с постели, Юлька проходит по комнате и поднимает с пола одежду и бельё, специально оттопыривая задницу и провоцируя.

— Юль, давай поженимся? — спрашиваю, нахмурившись и закинув руку за голову. — В последний раз предлагаю.

— В последний? А потом что?

Быстро развернувшись ко мне, она удивлённо вскидывает брови.

— Потом спрашивать не буду. Силой поведу в ЗАГС.

— Молоко купила? — спрашивает мама, входя за мной на кухню.

— Чёрт, прости, забыла.

— Я же звонила тебе, Юля! На прошлой неделе ты забыла про муку. Может, витамины какие пропить?

— Это ещё зачем? У меня всё в порядке с памятью!

Мать пожимает плечами и ставит пакеты на стол. Достаёт оттуда колбасу, печенье, творог, масло… Тщательно проверяет даты и, убедившись в том, что продукты не просрочены, ставит их в холодильник.

Час. Мне нужно продержаться час, а потом я уеду на дачу. К Васе, мини-огороду и Денису. Вот уже два дня мы живём там вместе.

Губы трогает лёгкая улыбка, когда я думаю о бывшем муже. Бывшем ли? Он сделал мне предложение. Я пока не ответила согласием, потому что штамп в паспорте, откровенно говоря, меня пугает, но запомнила его угрозы. У нас одна фамилия. Нам хорошо вместе. Тогда к чему все эти формальности?

Мать включает плиту и разогревает на сковороде обед, который, по её словам, она приготовила специально для меня. В ноздри ударяет запах жареной печени. Боже… К горлу подкатывает тошнота, я тянусь к бутылке с водой и делаю глоток. Становится лучше.

— Лариса спрашивала, как там дача. Водопровод починили?

— Да, работает. К моменту, как я туда переехала, всё было исправно.

Кивнув, мать выключает сковороду и достаёт из верхнего шкафчика тарелку. Есть совершенно не хочется, но куда проще поклевать непривлекательный обед, чем выслушивать нотации.

Тарелка с куриной печенью и гречневой кашей опускается на стол рядом со мной. Сглотнув, беру в руки столовые приборы и под мамин внимательный взгляд отрезаю кусочек. Печень я всегда любила — даже в детском саду, когда её ненавидел каждый второй ребёнок из группы. Подружки сбагривали свои порции мне. Я с аппетитом ела и недоумевала, что тут может быть невкусного?

— Ешь, Юля, совсем ты худая стала! Одни кости торчат.

Отправив кусочек в рот, начинаю жевать.

— Печёночка свежая. Я специально на мясной рынок ходила.

Воображение в красках рисует небольшой павильон на соседней улице. Помню, в детстве мы с мамой часто туда прогуливались. Свиные головы, сало, куриные потроха, телячья вырезка… Навсегда запомнился этот ужасающий тошнотворный запах.

— Юля, ты куда?! — выкрикивает мама мне в спину, едва я подхватываюсь с места и, прикрывая рот рукой, несусь в сторону уборной.

Захлопнув дверь, опускаюсь на колени, открываю крышку унитаза и, не сдерживая рвотные спазмы, опустошаю желудок. Всё, что я смогла проглотить на завтрак.

— Господи, тебе плохо?

Мама каким-то образом открывает дверь и, нависая надо мной, наблюдает за тем, как меня выворачивает. Та ещё картина.

— Ты что… беременна, Юль?

Вытерев рот тыльной стороной ладони, я встаю с колен и слезящимися глазами смотрю на маму. Она о чём вообще? Никакая я не беременная… У меня яйцеклетки непригодны для оплодотворения. Уж сколько мы с Денисом раньше старались.

— Кто он? — продолжает сыпать вопросами мама, когда я, ни слова не ответив, подхожу к умывальнику и полощу рот.

— Денис.

Повисает гробовая тишина. Я тянусь к полотенцу, вытираю лицо. Не могу не думать о том, что спросила мама. При моём диагнозе беременность — это фантастика, но я хочу проверить. Очень сильно хочу, потому что за последнюю неделю меня рвало почти каждый день. Правда, я так сильно боюсь разочаровываться. Когда раз за разом видишь на тесте пустые полоски, то натуральным образом опускаются руки. Зацикленность, апатия, страх… Ужасное состояние, против которого я была бессильна.

— Денис — это… тот самый Денис? — хлопает ресницами мама.

— Если ты имеешь в виду бывшего мужа, то да, он.

— Твою мать…

Мама опирается головой о дверной косяк и делает глубокий вдох.

— Как ты могла, я не понимаю, Юль? Как после такого унижения и боли ты смогла подпустить его к себе снова? Он же бросил тебя! Оставил ни с чем! Выбросил как щенка на улицу!

— Я сама ушла, — на всякий случай напоминаю ей.

— И правильно сделала! Господи, да что же творится-то! Где твой мозг?! Где гордость? Где женское достоинство?

— Ты вот гордой была, и что это дало тебе, мам? Всю жизнь одинокая и несчастная…

— Зато ни один мужчина не смог меня под себя подмять! Все они уроды! Поиграют как с куклой, а потом новых себе заводят.

Заткнув уши ладонями, прохожу мимо неё в прихожую. Сколько там времени прошло с тех пор, как я пришла к ней в гости? Полчаса? Ничего, сегодня ограничимся этим.

Сунув ноги в кроссовки, продолжаю слушать причитания мамы о том, что я никчёмная и слабая. Денис потрахает меня месяцок-другой и опять прогонит. Я не спорю. Проверяю, забрала ли телефон, смотрю на своё бледное отражение в зеркале. Может, и правда тест купить? Раньше я любила фантазировать на тему наших будущих с Денисом детей. Представляла, каким будет сын или дочь. Мечтала, что с появлением малыша муж станет меньше времени уделять работе. Поймёт, что семья — это главное.

— …потом не приходи ко мне и не плачься! Я предупредила тебя!

— Прости, что не оправдала твоих надежд, мам, — устало отвечаю ей. — Можешь меня, как и Аню, вычеркнуть. Тебе плевать, что с ней стало, а она, между прочим, такая умница, мам! Восстановилась в вузе, работает, встречается с парнем. О наркотиках даже не думает. Ты не дала ей шанс и поставила жирный крест. Не попыталась помочь и понять. Можешь точно так же сделать вид, что и меня никогда в твоей жизни не было.

Хлопнув дверью, сбегаю по ступеням вниз. Щёки горят от злости и негодования. Грубо? Несправедливо? Мама меня воспитала и поставила в одиночку на ноги, но это не даёт ей права унижать и гнобить за выбор, который я сделала.

Отстояв длинную очередь в аптеке, ухожу оттуда без оглядки. Долго езжу по улицам города, не торопясь на дачу. Остановившись на обочине, я достаю телефон и набираю номер клиники, в которой лечилась от бесплодия. Мой лечащий врач свободен, может принять уже через час.

В больничных коридорах сплошь встречаются беременные женщины. С интересом поглядывая на них, я запрещаю себе мечтать о таком же.

Виолетта Андреевна радостно приветствует меня и спрашивает, когда была последняя менструация. Напрягая память, пытаюсь вспомнить. Судя по подсчётам, у меня две недели задержка. Но даже после этого я не мечтаю о чуде. У меня всегда был нерегулярный цикл, поэтому, к примеру, отслеживать овуляцию было почти непосильной задачей.

Вылив мне на живот липкий гель, доктор сосредоточенно смотрит на экран. Щурит глаза, диктует медсестре показания. Ни черта не понимаю. Ни черта.