Его невинная крошка (СИ) - Богатенко Наталия

Косится в мою сторону, взгляд непроницаемый. Интересно, я ему хоть чуточку нравлюсь, возбуждаю? Тянусь ножкой к нему, медленно, выпрямив пальчики с черным педикюром, касаюсь ширинки, веду вверх-вниз, и наблюдаю за реакцией.

— Очень красивая. Довольна? — произносит он насмешливо, и на лодыжке моей смыкаются цепкие длинные пальцы.

Красивые, истинно мужские, с чуть широкими костяшками, ухоженными ногтями. Руслан тянет меня к себе, приближается, и я инстинктивно хватаюсь за подлокотники, чтобы не сползти с кресла. Между нами расстояние в несколько шагов, он подходит вплотную, нежно проводит ладонью вверх до колена, и всё это в полном молчании.

Ватага мурашек несётся по коже, она покрывается пупырышками озноба. Мне страшно и любопытно, что будет на этот раз, но в подсознании крутится досадная мысль — мы не займёмся сексом, Руслан этого не допустит.

Он хочет меня, я знаю, чувствую, вон, как тяжело дышит, а в глазах похотливые искорки. И движения руки по моей ноге становятся судорожными, словно его сжигает нетерпение.

Пора брать быка за рога и показать, что я давно не ребенок. Но он произносит то, отчего я отчаянно смущаюсь, и ощущаю знакомый трепет в груди, совсем как ту ночь…

— В ту ночь, помнишь? — подтягивает рывком, ухватив и за вторую ногу, закидывает их себе на плечи, наклоняется, уперев руки в спинку кресла по обе стороны моей головы, — когда ты забралась в мой дом и хотела обокрасть… Сколько тебе было, четырнадцать — пятнадцать?

— Шестнадцать, — робко лепечу, затаившись, и жадно разглядываю его лицо.

У него постоянно слегка колючие щеки и подбородок, щетина настолько густая, что не получается выбрить начисто, и мне нравится касаться жестких ворсинок кончиком носа — вот так… Руслан усмехается, когда я тычусь носом в его щеку, мы так близко, что дыхание смешивается, горячим потоком опаляя нас обоих.

Обвиваю ногами его поясницу, захватив в плен, деваться ему некуда. Не отпущу.

— Шестнадцать, точно… — шепчет он мне в ушко, я вздрагиваю, чувствуя на мочке влажный язык. — мне показалось, что меньше. Ты была маленькой, испуганной птичкой, забилась в уголок, прикрываясь шторой, и смотрела на меня огромными глазенками, полными воинственного презрения.

Целует в шею, гладит по волосам, и я падаю в сладкую бессознательность, а между бедер жарко и мокро, и там, где он вжимается пахом, накатывает огненная жидкая лава возбуждения.

— И что ты собирался со мной сделать, если бы я не слиняла тогда? — дерзко улыбаюсь, чтобы скрыть замешательство, или, хуже того, не начать тереться о его ширинку.

Злится, чувствую. Но плохо же он меня знает, если думает, что испугаюсь и отступлю.

— Хочешь правду? — рука сжимает мое горло стальной хваткой, в синих, как грозовое небо, глазах опасный блеск. — я скажу тебе…

В дверь кто-то назойливо ломится, нетерпеливо бомбит, требуя Руслана. Когда успел запереть?

— Выебать я тебя хотел тогда, натянуть по полной, так трахнуть, чтобы забыла о своем ебучем ремесле, — хрипло рычит мне в лицо, свободной ладонью блуждает по бедру, вызывая россыпь будоражащих мурашек по телу, и я дрожу.

Дышать трудно, удавка пальцев сдавливает сильнее, вынуждая запрокинуть голову, но не сопротивляюсь. И мысленно издеваюсь — да, сделай это, чёрт тебя побери, давай, трахни меня! Жарко пылает в низу живота, между нами только жесткая ткань его джинсов и тонкая — моих трусиков. Не понимаю, что со мной, никто из парней не доводил до такого исступления.

— Откуда тебе знать, как у меня встает на тебя, маленькая дрянная девчонка! Ты нарочно виляешь прелестями у меня под носом, думаешь, я железный?! — слова его как мед, и от звенящего тембра меня подбрасывает на волнах невыносимого вожделения. — нравится тебе это? Смотри, чё ты со мной творишь, дай сюда руку!

Больно захватывает запястье, неловко просовывает меж нами, кладет на ширинку. Придавленная его весом, я не могу даже вдохнуть, но тяжесть эта приятна. Дерзко поглаживаю бугорок, эрекция его нарастает, расстегнуть молнию сложно, но я упрямо тяну замок вниз.

— Рус, блять, открой! Слышь, тут Рощин нарисовался, открывай! — снова барабанят в дверь снаружи — это Гарик, друган Руслана, и меня одолевает желание придушить его, приперся же не вовремя!

Соколов рявкает, что выйдет через минуту, поворачивается ко мне, и мы сканируем друг друга затуманенными взглядами. Хватка на горле ослабевает, потная рука нежно скользит к ключице, замирает на ложбинке холмиков. Улыбаюсь, подбадривая его, накрываю его пальцы, прижимаю плотнее, и он обхватывает одну грудь, поверх чашечки черного бюстгальтера ласкает быстро, будто ребенок, урвавший чужую игрушку.

— Рус, я щас дверь высажу! У тебя всё пучком там? — не унимается настырный Игорь, колошматя, видимо, ногами по несчастной панели из дуба.

— Да иду, иду! — неохотно говорит Соколов, и я сильнее смыкаю ноги на его спине.

— Пошли его на фиг. — шепчу ему в губы, дразнящими касаниями легонько целуя в нижнюю, облизываю кончиком языка, и проникаю, наконец, под штаны.

Ух, какой горячий… Оттягиваю резинку боксеров, выпуская член на свободу, неумело беру в руку. Он растет с пугающей быстротой, уплотняется, обнажает нежную головку. Какая она приятная наощупь, гладкая, чуть влажная. Руслан шумно вбирает ртом воздух, мощно, раз за разом двигает бедрами, проталкивая орган в мою ладошку, и я стараюсь поймать рваный ритм. Обжигающий поцелуй сминает мой рот, по телу бежит крупная дрожь, а в паху липко и горячо.

— М-м-м… А-а-а, — протяжно мычит Руслан, в последний раз вбив разбухший пенис в «колечко» из моих пальчиков, и по ним струится мокрый ручеек.

И тут… В моем лоне выстреливает шар наслаждения, выгибаюсь, неистово прильнув к податливым губам Руслана, и плыву на невесомом облаке удовольствия, опустошенная, ошеломленная и обессиленная.

Вот это да! Никогда еще не кончала от того, что желанный мужчина получил порцию кайфа моими стараниями! Секунд десять мы неподвижно возвращаемся в реальность, потом Рус встает, застегивает ширинку, и бросает мне через плечо, прежде чем уйти:

— Не накачивайся алкоголем, поняла? Щас решу вопрос с Рощиным, и отвезу тебя домой.

Сил нет, я молча киваю, распластавшись в бесстыдной позе. Это моя крошечная первая победа. Он будет моим…

Откуда взялся этот козел, я не успела понять. Шла домой, слушая в наушниках музыку, там-то, в безлюдном переулке, соединяющем две улицы, и нарисовался урод. Заламывает мне руки, сует под нос вонючую тряпку с острым запахом хлороформа, и волокет за собой.

Теряясь в догадках, я еле передвигаю ватные ноги, голова тяжелеет, последнее, что отпечаталось в памяти — впихивают в машину, и рядом плюхается другой верзила…

Ужасно темно, воняет затхлостью и сырой плесенью, от этих «ароматов» хочется блевать. Зажав нос двумя пальцами, поднимаюсь на колени, штормит так, будто только что сошла с корабля. Помню, как в детстве нас повезли на речную прогулку, спонсоры выделили яхту, и наша добрая директриса решила организовать экскурсию по Москве — реке.

Ничего примечательно в тот день я не увидела, большую часть просидела, скрючившись, в каюте, укачало знатно. С тех пор близко не подхожу ни к каким водным транспортным средствам передвижения, даже к парому.

Нестерпимо ноет лицо, губа распухла, саднит скулу. Козел, меня избивший, явно не рассчитал силищу, вмазал от души. Еще один плюсик в моем списке «жалоб», Руслан уделает этого ублюдка, и эта мысль греет.

Где же босс который жаждал моего скромного общества? Долго мне торчать в этой отвратительной дыре, вдыхая вонь? Мобильника нет, сумочки тоже. Блин, позвонить не получится, уроды обо всём позаботились!

Держась за шероховатую стену, осторожно двигаюсь вперед, рука натыкается на что-то теплое, покрытое испариной. Труба отопления, значит, это гараж или подвал. Нет, подвалы вроде не отапливают, если только это не частный дом.