Он мой, а прочее неважно (СИ) - Столыпин Валерий Олегович

Я подобрал это резное чудо.

На память о нашей любви.

Он был такой же легкомысленный и доверчивый как ты.

Что ты нашла в этом эгоистичном юноше, что? Молодость быстро проходит, как и влюблённость.

Я буду ждать тебя несмотря ни на что.

Осень кончается быстро, как и зима.

Не представляешь, как я люблю лето. Лето и тебя, самую лучшую сказку на свете.

С высот палящего соблазна

спадая в сон и пустоту,

по эту сторону оргазма

душа иная, чем по ту.

И.Губерман

Минул год с того дня, как в моей груди поселились светлячки.

Как же мы были счастливы всё это удивительное время.

Неужели я произнёс местоимение мы? Не может быть.

Я был наверху блаженства и не скрывал этого факта. Это было время открытий и познания: себя, как мужчины и Вари, как женщины.

Что касается восприятия событий и наших удивительных отношений, могу говорить лишь за себя.

В свою прелестную маленькую головку жена меня так и не пустила.

Тогда мне это было неведомо. Да и ни к чему. Сами понимаете: когда человек неожиданно получает в миллион раз больше, чем мог обозначить в самых смелых мечтах, его восторженный мозг неспособен различать серо-бесцветные оттенки бытия.

Жизнь казалась мне настолько насыщенной и яркой, что приходилось от избытка удовольствия зажмуривать глаза.

Мне казалось, что день и ночь брожу по удивительным, полным незабываемых впечатлений тропинкам сказочного леса.

Путешествие в мир любви было настолько увлекательным, что время на часах замерло, боясь потревожить моих светляков, которые к тому же ждали потомство. Естественно моё.

Вы когда-нибудь гладили мраморной белизны изрезанный кровеносными сосудами набухающий желанной беременностью животик, прислоняли к нему ухо, чтобы услышать биение сразу двух любимых сердец? Тогда должны меня понять.

Наши отношения начались внезапно, можно сказать по недоразумению, с маленького конфликта, который неожиданным образом трансформировался в приязнь и буквально мгновенно перерос в любовь.

Или в страсть.

Разве можно разграничить одно и другое? Процессы эти взаимосвязаны, поскольку природа у них по сути одна, а оценку этим очаровательным состояниям мы предпочитаем давать лишь спустя годы, потому, что в процессе происходящих событий полностью теряем голову.

Я парил над землёй, не касаясь её неприглядных сторон.

Когда предмет, который целиком поглощает внимание, находится в предельной близости, практически нет возможности его детально рассмотреть, потому, что для интимного диалога используются совсем другие органы чувств.

Понятно, что без зрения обойтись невозможно, но предмет обожания в эти мгновения превращается в сгусток настолько мощных энергий, что видишь совсем не то, что происходит на самом деле.

Гипноз это или интоксикация мне неведомо. Возбуждение непрерывно снабжает избытком магических излучений, бесперебойно обеспечивающих эйфорию, окутывающую сознание и тело густым облаком наслаждения и блаженства.

Истина и реальность для влюблённого не имеют значения. Мозг пылкого романтика любое незначительное событие легко превращает в праздник. Он изобретательно, со вкусом, раскрашивает обыденность в цвета и запахи лета, и чувствует то, чего не было, и нет.

Наслаждение от соприкосновения с Варенькой и её удивительной Вселенной было настолько объёмным, чарующим и невероятным, что долгое время никто иной не попадал в зону моего восприятия.

Весь обозримый мир состоял из меня и её, всё прочее казалось размытым фоном.

Тогда я ещё не знал, что такое оргазм, но испытывал его непрерывно.

Мир для двоих: этого было достаточно, чтобы испытывать наслаждение от самого факта существования.

Я видел лишь огромные, пронзительные, неимоверно глубокие, просто бездонные глаза цвета знойного лета, обрамлённые обворожительной густоты ресницами. В них плескались зелёные волны неимоверного числа оттенков.

Варя была очаровательна.

Любовь способна мимикрировать как хамелеон, сливаясь с мечтами и фантазиями, подстраиваться под желания и настроение.

Её необыкновенные волосы я мог расчёсывать часами. Они струились и потрескивали. Варенька блаженно зажмуривала глаза, а я млел от прикосновений.

Невозможно было оторвать взгляд от её обворожительного лица, с помощью мимики посылающего мне сигналы симпатии и желания, от нежной шеи, от маленьких, почти прозрачных ушей.

Её розовато-белая кожа, фактурой и нежностью напоминала тельце новорождённого: до неё можно было дотронуться лишь губами, чтобы не поранить ненароком.

Варенька своим присутствием в моей жизни будоражила чувства и пробуждала инстинкты похотливого самца.

Природа значительно сильнее нас. Она способна заставить делать то, для чего предназначен, даже если это не входит в твои планы.

Колокольчики Варенькиных грудей, призывно колышущиеся от каждого движения манили загадочным предназначением и фантастической формой: динь-динь-динь, напоминали они о себе и внутри у меня расцветали сады.

Я мысленно примерял, поместятся ли в мою ладонь эти податливые упругие бутоны, которые пробуждали воображение, снабжая его немыслимыми галлюцинациями, заставляли поклоняться моей девушке, как божеству.

Варенька была легка, невесома, полупрозрачна, как видение, как мираж, который переносит умирающего от жажды путника в мир желаемого. Я видел как пульсирует кровь в её сосудах, создававших сказочной красоты рисунок под тонкой кожей.

Её аппетитно-сдобная попка вкупе с осиной талией, обворожительными изгибами тела, налитыми бёдрами и ямочками под коленками создавали соблазнительный рельеф, от созерцания которого жизнь казалась сказочным приключением, от которого захватывало дух.

Эти многозначительные детали дарили избыточную пищу воображению, способному проникнуть в суть и причину бытия, прикрытую лишь тонкими покровами искусственной драпировки.

Сочетание Варенькиных тайн и неоспоримых достоинств действовало на мозг безотказно, заставляло помимо воли принимать охотничью стойку и беспрекословно выполнять химические приказы, заставляющие идти в наступление: срывать деликатные покровы, припадать к источнику вдохновения и пить, пить, пить эликсир жизни из её источников.

Увы, утолить жажду было невозможно. Вожделение и желания в процессе удовлетворения лишь увеличивались в объёме и интенсивности, наслаивались одно на другое, превращая меня в подобие наркомана, требующего новую, многократно усиленную дозу любви.

Невозможно было минуты обойтись всего этого великолепия, тем более что оно подарено судьбой именно мне в бессрочное пользование.

Аппетит на волшебные ласки рос день ото дня. Лишь гурман способен отведать капельку, восторгаться едва различимыми оттенками ощущений, дожидаться от изысканного блюда божественного послевкусия. Все прочие, присаживаясь за ломящийся от роскошных угощений стол, не в состоянии насытиться.

Я не исключение.

Каюсь, не ел, жрал, черпая пикантные деликатесы полной ложкой. И чавкал от наслаждения.

Я ликовал, впадал в эйфорию, откровенно бессовестно, забыв о благоразумии, сдержанности и скромности изучал каждый миллиметр роскошного дара, дополнял созерцание интимных тайн возлюбленной прикосновениями и поцелуями, даже в таких недоступных сокровищницах её благостного тела, название которых неудобно произнести вслух.

Мои пальцы и губы порхали по загадочному ландшафту, стараясь запомнить каждую неровность, впитать запахи, вкусы, отведать эти изысканные блюда, насладиться этими дарами на всю оставшуюся жизнь.

Чего уж говорить о моментах, когда мне было позволено входить в святилище с его тесными гротами и прикасаться к тайнам девичьего мироздания изнутри. В такие моменты я полностью забывал о своём существовании.

Конечно, я был благодарен за оказанное доверие, но воспользовался им слишком неосторожно.