Все друзья делают это (СИ) - Ручей Наталья

— Нет, — встретившись с ним взглядом, догадалась о его намерениях начать учить меня плавать и качнула головой.

А почувствовав, что он все-таки меня отпускает, прижалась к нему теснее и сжала ноги у него за спиной.

— Давай попробуем, — уговаривал он. — Вот увидишь, тебе понравится.

— Нет. Я не готова. Не сейчас. Ну… давай забудем о твоей прошлой ошибке, и… Я прощаю тебя. Если хочешь — я готова сказать, что мне даже понравилось. Но с меня хватит. Ну не мое это! Понимаешь? Не мое. Ты старался. Ты сделал все, что мог. И дело не в тебе. Это я. Проблема во мне, Никит. Но пусть все так и останется, а? Я не хочу…

— Надо, Анька, — он убрал у меня со лба мокрую прядь длинных волос. — Надо.

— Ну нет, Никит…

— Надо, — повторил он. — Потом сама мне спасибо скажешь.

Никита попытался отодрать меня от себя, но я вцепилась в него, прижалась к нему и вообще спряталась за него, вжав голову в его грудь. Он сделал парочку попыток — я не сдалась. Он, посмеиваясь, потянулся к моим ногам и… и пощекотал мои пятки!

— Это подло! — прохныкала я сквозь смех.

Нет, ну правда подло пользоваться тем, что он знает о моей маленькой слабости.

— Иногда все средства хороши, — не смутился Никита. — Не дергайся. Не сопротивляйся. Быстрей начнем — быстрей и закончим.

— Не хочу, не хочу! — снова захныкала я, давясь смехом от очередной порции щекотки.

А потом подняла голову вверх, случайно взглянула на берег и…

— Ань? — насторожился Никита, когда я перестала смеяться, бороться и сама с него соскользнула.

Вовремя обняв меня, чтобы не ушла под воду, он развернулся и увидел то, что увидела я.

На нашем покрывале в обуви стоял тот самый молодой парнишка-рыбак и, прищурившись, жевал длинную травинку. Потом выплюнул ее — опять же на наш коврик, ткнул ногой и едко выдавил:

— А я думаю — ради чего Владимир Ильич попросил всех уважаемых рыбаков уйти? А это, чтобы никто не видел, как тут одну девку пытаются уламать «дать»!

Я побледнела, понимая, что да, те слова, что я говорила, вполне можно трактовать, как любовные игры. И какое мне дело до мнения незнакомца? А неприятно. И холодно как-то стало. И противно — этот его взгляд…

Он смотрел и наверняка пытался угадать — усадил меня на себя Никита или нет, в трусиках я или уже без. А еще его улыбочка намекала, что он тоже не против присоединиться.

Это ощутила я. И это почувствовал Никита.

Успокаивающе погладив меня по щеке, он начал выходить на берег. Неспешно. Молча. Не показывая эмоций. Когда вода стала мне по грудь, он посмотрел на меня, убедился, что я его поняла без слов, и вышел на берег сам. Игнорируя паренька, ставшего в стойку, Никита подхватил полотенце и раскрыл его, предлагая теперь выходить из воды. Так как он стоял к пареньку спиной, я поспешила оказаться на берегу и завернуться в махровые объятия.

— Не холодно? — заботливо поинтересовался мой друг.

— Н-нет, — стуча зубами, ответила я.

Он усмехнулся, кивнул, принимая мой ответ. И развернулся к пареньку. Повел широкими плечами, разминая их. И еще раз. Ой, вот это его довели! Я бросила сочувственный взгляд в сторону паренька и шепнула одними губами:

— Беги!

Паренек сместился с ноги на ногу, немного изменился в лице, но совету не внял. Бедолага. Даже если бы Никита не был мастером спорта по кикбоксингу, разве не видно, что у них разные весовые категории? И неужели не заметно, что к нему присматривается хищник — обманчиво медлительный, а значит, готовящийся к атаке?

— Никит, — погладила его по спине. — Может, не надо?

— Почему же? По-моему, все заслуженно.

— Ну да, — вновь погладила его. — Просто… ну… такой день… И… ладно, я соглашусь! Я согласна на то, что ты предлагал!

Никита хмыкнул. Бросив на меня хитрый взгляд, он повел плечами, сбросив мои руки, и сокрушенно вздохнул, принимая игру:

— Поздно. Я теперь рассматриваю другое предложение повеселиться!

— Ты уверен? Вот так, мне отказываешь?

— Ну… ты от меня никуда не денешься, а он…

Никита сверкнул широченной улыбкой, от вида которой паренек сделал опасливый шаг назад и предъявил претензии к нападающему:

— Почему ты в брюках?!

— Действительно, без них будет лучше, — Никита медленно расстегнул молнию бриджей, сделал шаг вперед и промурлыкал, заметив, как попятился непрошеный гость. — Куда ты? Мы же даже не начали!

— Беги! — выглянув из-за плеча друга, повторила я самоубийце.

И не знаю, то ли на этот раз он мне поверил, то ли одумался сам, то ли ему не понравилась улыбка Никиты, но он как-то резко отскочил в сторону с покрывала. И сразу отбежал еще на парочку метров. И еще на парочку. А уже потом, прикинув, что отсюда он сможет удрать безболезненно, крикнул:

— Извращенцы!

Отбежал еще на пару метров, обернулся, увидел, что Никита расстегивает пуговицу на бриджах и добавил:

— Это подло!

Проводив его взглядом, Никита снял бриджи и задумался:

— Как думаешь, подло то, что я согнал его с нашего покрывала?

— Нет, — хихикнула я, — судя по его шокированной физиономии, подло, что ты так многообещающе смотрел на него, так эффектно вжикнул молнией бриджей, но не стал его догонять!

Пока я крутилась перед солнышком, обсыхая, Никита снял бриджи и разложил их на каком-то кустарнике, вытрусил покрывало, потом осмотрел его, нахмурился и перевернул на другую сторону. Услышав, что он начал вскрывать запасы, переданные Ингой Викторовной, я жадно повела носом и поспешила к нему.

— Отбивные! — с восторгом уставилась на любимое блюдо. — Никит, твоя мама — настоящее чудо!

— А кто заказывал? — хитро прищурившись, потребовал он и себе порцию похвалы.

— Кто отогнал назойливого «комара», который был близок к тому, чтобы все растоптать?

— Ты, мой рыцарь!

Потянувшись на другой конец покрывала, я чмокнула друга в щеку и увернулась от его ладони. Скорее всего, он ожидал от меня подвоха и собирался отстранить, но я оказалась проворней и, вернувшись на свое место, с усмешкой наблюдала, как медленно опускается его рука.

Доли секунды Никита задумчиво смотрел на еду, а потом сел по-турецки и потребовал:

— В следующий раз, когда захочешь меня искренне поблагодарить, учитывай, пожалуйста, мое происхождение. При чем тут рыцарь? Где Англия и где восток? Говори просто — «Мой повелитель».

— Хорошо, — положив на кусочек хлеба отбивную, как мне нравилось больше всего, я прикрыла глаза и миролюбиво полюбопытствовала: — А что прикажешь делать, когда я захочу тебя придушить?

— Сдержись!

— Вряд ли это возможно. Такой соблазн….

— Анька-Анька, — Никита длинно вздохнул, — что бы ты еще понимала в соблазне…

Отвлекшись от отбивной, я посмотрела на друга и рассмеялась, заметив, что он печально смотрит на озеро и крутит в руках вилку.

— Позволь накормить тебя, мой повелитель! — изобразив поклон, я потянулась к запасам.

Итак, кроме отбивных у нас имелись: бутылка красного вина, штопор, бутерброды с копченой колбасой и сыром, бутерброды с лососем и зеленью и какой-то салат. А еще не пластиковые, а настоящие тарелки, бокалы, вилки и ножи. Последняя находка заставила с грустью подумать, что если они присутствуют даже на таком вот спонтанном перекусе на природе, то обязательно будут в доме во время ужина. И не в ящичке, а на столе.

Нет, пользоваться ножом я умела, но не любила — у меня этот процесс напрочь убивал аппетит. Не знаю почему, но факт. К счастью, мне нечасто доводилось бывать за одним столом с людьми, которые строго следили за манерами гостей. Обычно всем было без разницы, что в моей тарелке ножом орудует Никита.

Мы так привыкли.

И нам так казалось правильным.

Хотя, конечно, в доме его родителей все будет иначе. Тем более, с этой легендой, что мы почти пара…

Парой Никиты не может быть девушка, которая не способна обращаться со столовыми приборами. А объяснять кому-то то, чего я сама не могу понять… ну… мы ведь не для психоанализа приехали.